В составе жюри Эльжбета Стефаньска-Лукач – профессор Краковской академии музыки, Кира Шашкина – преподаватель ЦМШ при Московской государственной консерватории, профессор академии имени Сибелиуса Юхани Лагерспец (Финляндия), пианист Фредерик д’Ориа-Николя (Франция), пианист Уильям Нолл (США). Участники Основного конкурса в третьем туре выступят с Уральским филармоническим оркестром. Дирижёр конкурса – заслуженный артист России Евгений Бушков.
Самое яркое музыкальное впечатление прошедшего месяца – выступление в зале Чайковского австралийского скрипача Рэй Чена с академическим симфоническим оркестром Московской филармонии под управлением народного артиста СССР Юрия Симонова. Звучали Концерт № 4 для скрипки с оркестром Моцарта и «Итальянское каприччио» Чайковского. Какой восхитительный музыкант! Необыкновенная лёгкость, блестящая техника, потрясающая музыкальность! Полное торжество скрипки и исполнителя.
Последний месяц все охотно играли Шопена. Предстоят два особых выступления: ближе к середине месяца в Большом зале консерватории программу из произведений композитора играет профессор Михаил Воскресенский, а в конце апреля в Большом зале питерской филармонии Шопена играет Григорий Соколов. Понятно, что пропустить два этих вечера невозможно.
А пока слушаем Шопена в исполнении лауреата международных конкурсов, самого молодого солиста Московской филармонии Филиппа Копачевского. Отважный музыкант. Запросто берётся за сочинения редкой сложности. К которым, конечно же, относится и Третья соната, и все выбранные им для выступления мазурки. Поражает то, что, несмотря на прижившееся мнение, будто бы знаменитый польский композитор был необыкновенным затворником, о нём известно практически всё. О каждом произведении, мотивах его появления, чуть ли не каждом часе, прожитом Фредериком Шопеном, написано необыкновенно много. Здесь и учёные труды (монография И. Бэлзы), и беллетристика, начиная с библиотеки Павленкова, и воспоминания близких композитору людей, и, наконец, письма Шопена. И тем не менее он остаётся загадкой. Объяснений этому нет. И, скорее всего, не будет. Каждый исполнитель ищет свой ключик. Правда, находят этот ключик немногие. Копачевский по крайней мере очень старается. И, как мне кажется, не напрасно. В нём самом, очень молодом человеке, живёт некий вопрос к мирозданию. Да, вот такой масштабный вопрос, который «всегда на уме». Хорошо, что он не пытается его сформулировать и рассказать, к примеру, газете «Известия». Правильно делает. Это тайна и интуиция. Если они вдруг пианиста оставят – можно на сцену не выходить. Пока всё в порядке. И пианист всегда что-нибудь недоговаривает. Задумчив. Мне даже кажется иногда, что в его внешнем облике тоже что-то от этого вопроса присутствует. Он не эстетствует за инструментом, он в раздумьях. Может быть, не своевременных. Но очень продуктивных. И потому его Шопена можно слушать бесконечно. Это как дорога, где каждый изгиб или поворот дают абсолютно новую картину. И, главное, они, эти картины, никогда не повторяются. Заявляются одни и те же произведения, а всё абсолютно новое. Там, за поворотом… мысли, постижение всяких смыслов, оно неисчерпаемо, только потому мы и спешим встретиться с ним в концертном зале, чтобы услышать эти неповторимые созвучия настроений великого польского композитора.
В КЗЧ вспоминали Святослава Рихтера. Государственный академический камерный оркестр России под управлением Алексея Уткина исполнил Дивертисмент № 1 для струнного оркестра, концерт для фортепиано, скрипки и виолончели Л. Бетховена и Шуберта-Малера струнный квартет № 14 «Смерть и девушка». С оркестром играли Максим Ганц (виолончель,Франция), Пабло Мартин Асеведо (скрипка, Испания) и Рейнис Зариньш (фортепиано). Хороший ансамбль, приятно было слушать. И хоть все были очень профессиональны, хотелось бы всё-таки выделить фортепиано. Рейнис Зариньш удачно «тянул» партнёров и сам был на высоте.
Музыкальные залы столицы наводнила странная публика. Некоторые приходят кашлять. И осуществляют свои злодейские замыслы громко и в самые неподходящие моменты. На замечания отвечают: дескать, я свободный человек, где хочу там и кашляю. То, что гигантский труд пианиста или скрипача испорчен этой дикой пастью, – обладателя пасти не волнует. Объявляя очередной номер программы, ведущий концерта всегда говорит: соната такая-то, в трёх частях. Нет, как будто не слышат. Посчитать до трёх, видимо, не могут. И аплодируют после каждой части, приводя в ужас исполнителей. Особенно зарубежных. С такой дикостью они, вероятно, давно не сталкивались. Почему-то на вечерние концерты в КЗЧ и консерваторию стали пропускать малых детей. Не могут они, бедные, высидеть спокойно целый час. Возня, громкие вопросы, походы с родителями в туалет посередине программы – ужас. Эгоизм редкий. Пора позаботиться об исполнителях и о музыке. Они нуждаются в нашей защите.
Юрий ДАНИЛИН