или Научное завещание академика Виноградова
Мой верный друг! мой враг коварный!
Мой царь! мой раб! родной язык!
Валерий Брюсов
К тому времени Виноградов уже опубликовал несколько известных книг: «Очерки по истории русского литературного языка XVII–XIX вв.» (1934; 2-е изд., 1938), «Язык Пушкина. Пушкин и история русского литературного языка» (1935), «Стиль Пушкина» (1941). В 1941 году в двух официальных изданиях – Большой советской энциклопедии и Малой советской энциклопедии вышли статьи Виноградова «Русский язык», где автор наметил свой план возрождения истории русского литературного языка: учёный говорил об этапах формирования русского языка, о роли церковнославянского языка, о европеизации языка в XVIII веке. 21 июня 1941 года, за несколько часов до начала войны, была подписана в печать книга «Язык газеты», учебное пособие для журналистов.
Предположительно в 1943 году, находясь уже в Тобольске, В.В. Виноградов писал Е.А. Земскому: «Сейчас работаю над статьёй для Учёных записок...». Эта работа вышла в 1944 году в издательстве «Правда» отдельной брошюрой под названием «Величие и мощь русского языка». Ясно, что публикация такой большой статьи с уклоном в историю и культуру была санкционирована сверху и имела в некотором смысле пропагандистский характер (вверху титульного листа обозначен адресат работы: «Центральные газетные курсы при ЦК ВКП(б)»). Но основной акцент в ней сделан на высказываниях Ломоносова, Пушкина, Тургенева и других корифеев отечественной словесности. Впервые в те годы так открыто говорится о значении старославянского языка: «Он был международным языком славянской письменности и славянской цивилизации».
Именно эта работа и послужила основой будущей книги «Великий русский язык», которая вышла в год Великой Победы и была пронизана пафосом любви к родной словесности и её лучшим представителям, подняла на должный пьедестал забытые советской наукой имена славянских просветителей и филологов-классиков XIX века, убеждала читателей в непреходящей ценности русского языка как основы национальной политики и культуры.
Открывается книга небезызвестной цитатой из книги Сталина «Марксизм и национально-колониальный вопрос»: «Нация – это исторически сложившаяся устойчивая общность языка, территории, экономической жизни и психического склада, проявляющегося в общности культуры». Но уже во втором абзаце автор раскрывает замысел своей книги: «Язык – не только мощное орудие культуры, не только важнейший фактор духовного развития нации, но и очень активная и выразительная форма национального творчества, национального самосознания». Далее Виноградов выражает созвучное своим идеям устремление показать духовную мощь русского языка. Например, у Ушинского он выделяет мысль о том, что «каждое слово языка, каждая его форма есть результат мысли и чувства, через которые отразилась в слове природа страны и история народа». Из Гоголя цитирует фрагмент его статьи о Пушкине, где говорится, что «истинная национальность состоит не в описании сарафана, но в самом духе народа».
Подробно говорится о роли старославянского языка, его «великом организующем значении» в истории русского языка и «цивилизующей всеславянской миссии»: «Старославянский язык, древнейший литературный язык славянства, впитавший в себя культурные сокровища греко-византийского и отчасти латинского языков, – двух основных международных языков европейского средневековья, был не только символом самостоятельного выступления славянства на широкую арену мировой культуры, но и ярким выражением родства славянских народов, общности их интересов». Можно поразиться смелости учёного, который настолько свободно и открыто об этом пишет, что порой трудно понять, в какое время издана книга. Известный лингвист В.М. Алпатов не без основания замечал: «Если изъять из неё несколько абзацев, она могла бы выйти не в 1945, а в 1915 г.».
Проблема христианизации языка при обзоре традиций начального периода в истории церковнославянского и русского языков, закрытая для публичного обсуждения в то время, часто звучит в мыслях В.В. Виноградова. В книге можно отметить и другие нестандартные черты: о дореволюционном периоде развития русской словесности учёный пишет с нескрываемой любовью и упоминает даже тех писателей, кого считали реакционными, – Достоевского, Фета.
Вопреки принятым идеологическим формам Виноградов завершает книгу «цитатой не из В.И. Ленина или И.В. Сталина, а из одиозного даже в те годы И.С. Аксакова» (В.М. Алпатов): «...нет… мгновений возвышеннее тех, когда внезапным подъёмом всенародного духа вся многовековая история страны вдруг затрепещет в ней живою движущею силой, и весь народ послышит себя единым, цельным в веках и пространстве, живым историческим организмом».
Имя Виноградова прочно вошло в историю отечественной русистики. Показательны слова его ученика В.Г. Костомарова, которые с ясностью говорят о сути личности нашего выдающегося соотечественника: «…всё, что делал Виктор Владимирович Виноградов, было воспеванием русского языка. Он бесконечно верил в неиссякаемость его творческих и художественных сил, связанных с исторической самобытностью русской культуры и перспективами её развития. Однако вера эта никогда не превращалась в безосновательную риторику».
Позволим себе в заключение привести такой эпизод из воспоминаний жены учёного Н.М. Малышевой-Виноградовой: «В день, когда была объявлена война, все бросились забирать деньги из сберкасс. Презирая эту практичность публики, мы с В.В. отправились в Б. Камергерский переулок за покупкой географических карт, чтобы отмечать флажками на карте движение наших войск, как делалось это в войну 1915 г.».