Алмаша АРЕНОВА
Астана – город мира!
Я нежной кожей ощущаю сныИ превращаюсь в обострённый слух.
Я вижу снова строфы Астаны,
Прозревшей через много-много лет.
В ней бабочки, стрекозы, комары
И зябкость холода
континентального пейзажа.
В походке европейца прорезь глаз –
Казахская. Эмалевое небо
Вдруг отражает мощь воображенья.
Литературный и культурный фон,
В них радость торжествует бесконечно.
В богемном смысле, славя город мира.
Переживая тонко впечатленья,
В каком порядке
мне расставить ценность?
Наивна иерархия понятий,
и что важнее –
Солнце или небо, боль в сердце,
Чувство мести или жажды?
Что интересней знать всем поколеньям,
Живущим от начала до начала?
Однажды разыграется здесь пьеса,
В каком порядке или по значительности
Плоды минутной мысли прочитают?
Что будет иллюзорным и ошибочным,
Или загадочной и нераскрытой тайной?
* * *
Посвящается подругам – коллегам Раушан и Гульсаре
Мужья казахские любить и чтить умеют
Степных красавиц и красавиц гор,
Под благородным солнцем тайно млеют
Верблюжьи колючки, саксаул…
Мечтательные образы казашек
В романах классиков описаны не раз,
Когда наступит час счастливых спазмов,
В моей семье родится вновь прозаик…
История «Казахского Парижа»,
История «Казахского Нью-Йорка»…
Не замкнуто в эмоциях уик-энда,
Слишком возвышенна казахская душа!
Ночной хайвей, неоново бурлящий,
Или нагретый воздух Астаны
Вдруг превратится в дышащее слово,
Степное пенье, музыку домбры…
Степных красавиц и красавиц гор,
Под благородным солнцем тайно млеют
Верблюжьи колючки, саксаул…
Мечтательные образы казашек
В романах классиков описаны не раз,
Когда наступит час счастливых спазмов,
В моей семье родится вновь прозаик…
История «Казахского Парижа»,
История «Казахского Нью-Йорка»…
Не замкнуто в эмоциях уик-энда,
Слишком возвышенна казахская душа!
Ночной хайвей, неоново бурлящий,
Или нагретый воздух Астаны
Вдруг превратится в дышащее слово,
Степное пенье, музыку домбры…
* * *
Заснежена столица,Цветёт Алма-Ата,
А чувства мои нежны
Сегодня и всегда…
Не смешанные чувства –
Красивое танго…
Пишу стихи и песни,
Где грустно и смешно…
Играла б в оперетте,
Поёт моя душа,
А в качестве оркестра –
Подарок наш – Айша!
Люблю меняться вечно,
Люблю дарить тепло,
Как матовое солнце,
Как птичье молоко…
* * *
Я не боюсь путешествий,Можно обратно в юность,
Гольфстрим на яхте Аренова
Переплыву новым летом.
Новое лето приветливо,
Юность приятно знакома,
Как удержаться на грани
Документального возраста?
Лично мне и не верится,
Сорок исполнится скоро,
Пронумерованы цифрами
Все мои лучшие годы.
Где-нибудь встречусь на Бронной
И поболтаю с подружкой,
Кафе на три кованых столика
У ворот Литинститута.
Самозабвенно и преданно
Любит меня моя юность,
Чувства мои повзрослели,
Дети догнали по росту.
Жизнь изменилась стремительно,
Бросила службу и дружбу
И полюбила уверенно
В возрасте строгого юношу!
Лучезарная беременность
Эстетика жизни как образ,Роскошный ковёр, нотный знак.
Награды находят нас сами,
Мы так обожаем играть!
Курносики милы, их любят,
И метаморфозы приятны.
Роскошные волосы, ноги,
И кожа нежна, словно бархат.
Живот округлился внезапно,
И щёчки припухли слегка,
А в целом досталось всё даром,
Но добыто в поте лица!
Смехопанорама
Беззаботный, счастливый, заливистый смехНад удачною шуткой подруги.
Мой раскатистый хохот посеять спешит
Снегопады смешинок под грохот.
В детстве, в детском саду я смешила детей.
В школе всех одноклассниц, округу.
Помню Литинститут, там смешила я всех,
От вахтёра до ректора Сидорова.
Степанцов, Пеленягрэ смешили в ответ.
Однокурсники падали на пол,
А на утро болели у всех животы,
И гримасничал каждый, и плакал.
Продолжаю смеяться, всё стерпит мой стих.
Я смеялась и в Лите, и в МИДе.
Одного за другим я рожаю детей,
И роддом сотрясаю от смеха…