Подводя итоги
В таинственных, волшебных городах –
В Санкт-Петербурге, Суздале, Коломне,
В Перми, в Смоленске и в других местах
Бывал – и с благодарностию помню.
Москву, конечно, где я был рождён,
Я исходил бессчётными шагами,
И Ярославлем был я покорён,
И очарован курскими садами.
Деревня Мельниково, городок Ирбит,
Владимир, Пенза, Киев и Саратов,
Рязань и Брянск – никто не позабыт.
Ах, боже мой, как жизнь была богата!
…И вот сегодня глобус я вращал
(Привязан к дому, старый стал, болею) –
Найду-ка место, где я не бывал,
И так теперь об этом сожалею.
Нашёл – среди шести материков!
Пусть я не пил ни в Копенгагенах,
ни в Ниццах,
Но вот Великий Новгород и Псков
Не видел я – и это не простится.
Верую
Н.Б.
Пускай зима, снега, морозы,
На озере – метровый лёд,
Звучат печальные прогнозы
Да иностранные угрозы,
Но – Китеж всё-таки всплывёт.
Нам слали столько похоронок
За все прошедшие века!
Писали – при смерти ребёнок,
А слой озоновый так тонок!
Гуд бай, Россия. Всё. Пока.
Нам запрещали то и это,
Учили по-чужому жить,
Давали ложные советы,
Ссылаясь на «авторитеты»:
Нет, нет, не сможет Китеж всплыть.
Из-за границы привозили
Паскуднейших профессоров
И те нам головы дурили,
Мол, миф о Китеже сложили
Агенты вражеских штабóв.
Нам географию меняли,
За бред платили гонорар,
Пожар бензином заливали,
Из книг страницы вырывали,
Где было слово Светлояр.
Нам говорили: «Глуповатый
И простоватый вы народ.
Для вас всё кончено, ребята,
Прошли вы точку невозврата».
…Нет, Китеж всё-таки всплывёт!
Русский пейзаж
Н.Б.
I
Березняк, и сосняк, и осинник,
И речушки скрипичный изгиб;
Натюрморт завершает в корзине
Крупный белый ядрёнейший гриб.
Шелест леса, по-русски певучий…
Всё настолько прекрасно вокруг,
Что нельзя ни насколько улучшить
Даже силой божественных рук.
Но – нашёл добавленье к картине
Безупречной, к осенним полям:
Вот сейчас бы да в дымчатой сини
Надо мною лететь журавлям.
Так я думал – и стало мне стыдно:
Впрямь старуха из пушкинских строк –
Всё мне мало и всё мне завидно,
Всё-то мне недовешивал Бог.
II
У нас, как водится, идёт за далью даль,
И незаметно тает в дальней сини,
Благословляя светлую печаль,
То березняк, то ельник, то осинник.
А здесь росли когда-то мощные дубы;
От дуба русичи дубины так назвали
И разбивали их о печенежьи лбы,
Потом о черепа монголов разбивали.
За дубняком, ещё нарядней и светлей,
Стоял величественный и несокрушимый
Сосновый бор – как раз для русских кораблей
«Времён Очаковских и покоренья Крыма».
А нынче что осталось? Липа. Хороша
Она для пчёл, а также для чертёжных досок –
А с них взлетали в космос, ватманом шурша,
Стеречь границы наши, ядерные осы.
III
Я так люблю наш лес от Гришина до Пчёлки,
Конечно, в сторону не трассы, а реки.
Сюда не добрались промышленные волки,
А для коттеджей наши вёрсты далеки.
Здесь только русское – ни пальм, ни скорпионов,
Ни баобабов нет, ни скунсов, ни горилл.
А чтоб не завелись – досмотр ведёт бессонный
У нас Лесной спецназ, что Леший учредил.
Он палку кое в чём порой перегибает,
Готов гнобить любой неведомый народ;
Прогнал залётного недавно попугая –
Уж больно громко и противно тот орёт.
Зато царят здесь преимущества иные,
Которых нет среди людей уж много лет,
Что полноценные права имеют коренные,
А толерантности у нас, простите, нет.
Здесь всё нормальное, как дóлжно быть в природе,
На первом месте, как и дóлжно быть, – свои.
И птицы певчие здесь конкурсы проводят –
Здесь голосистейшие в мире соловьи.
2017–2018
Поздравляем нашего доброго друга и многолетнего верного автора «ЛГ» с 85-летием и желаем исполинского здоровья и творческого долголетия!
