Разговор дилетанта с другом Валерия Грушина

Кто возьмётся точно определить, что это за штука такая – бардовская песня? И не в том дело, что одним нравится про «как здорово, что все мы здесь сегодня собрались», а другим про то, как «атланты небо держат на каменных руках». Человек по своей душе её отмеряет. Тут как со смыслом жизни, у каждого свой, даже если жизненные сценарии кардинально не отличаются.

«Милая моя, солнышко лесное...» – необъяснимые встречи и предопределённые расставания. Терпкое, мужское. Когда не ждут подарка, а ищут счастье. Экспансионизм – по мне. Для меня именно эти поющие странники и есть истинные барды! Бродяги, захватчики, слагающие гимны как покорению пространства, так и покорению женщины.

Идёшь по тропинке, встречаешь незнакомца, оказывается: друг однокурсника. «У туристов своя связь», – сказал мне Борис Кейльман, президент клуба имени Грушина. Я тоже случайно на Бориса Рафаиловича натолкнулся. Почти что ошибся номером…

Все барды для меня ещё недавно были персонажами из песни группы «Палево» про «попьём шампанское из кружек, эмалированных таких». Кейльман нашёл единственное слово, которое открыло мне целый мир. Точное слово: «туристы». Этих я знаю.

– Мне повезло, у меня был прекрасный товарищ, Валера Грушин, – говорит путешественник. – В Самаре его знали многие, и из Авиационного института, где Валера учился, и из турклуба «Жигули»… Любили… Он погиб на Саянах, спасая детей. Через год мы собрались узким кругом почтить его память. Помог комитет комсомола, турсекция Политехнического института…

Ничего лишнего. Шёл 1968 год. Страна не забыла, что быть героем почётно, понимала значение эпоса. Ценила институт брака, воспроизводящий и воспитывающий будущих героев. На первый, настоящий, Грушинский приезжали семьями. Про деньги говорить было стыдно. Палатки, грот с хорошей акустикой. Близких Грушину собралось около тысячи человек. Вместе с семьями. Без объявлений по Всесоюзному радио.

То же сейчас. Только кланы побольше. Три поколения – не редкость.

Сменилось место – старое выкупили под коммерческий проект «Грушинский фестиваль». Сменилось время – стало жёстче, подлее. Не меняется лишь героический миф, туристический эпос.

Барды остались теми же, какими были и – что парадоксально – какими их представило «Палево». Пусть забавными чудаками, но теперь я внимательно прислушаюсь к совету «поедем к бардам, дорогой». Бог даст, поеду. Выберу «Грушу». Старую. Которая на Фёдоровских лугах под Тольятти. Про которую Кейльман сказал: «Праздник человеческого бескорыстия».

Туда, где надоедливость общепита и небесплатность автостоянок компенсируется финансовым равнодушием выступающих.

Е.М.