ПОЭЗИЯ ИЗРАИЛЯ

Игорь
БЯЛЬСКИЙ

Родился в 1949 году в Черновцах. Жил на Украине, в России и в Узбекистане. Окончил Пермский политехнический институт (1971). Репатриировался в 1990 году. Автор четырёх сборников стихов. Один из основателей ташкентского КСП «Апрель» (1975) и «Иерусалимского журнала» (1999). Живёт в поселении Текоа.

СНЕГ В ИЕРУСАЛИМЕ

            Юрию Беликову
1.
…но хотя бы однажды за несколько лет
небеса посылают и снег.
И летит надо мною воздушный привет –
сумасшедший нездешний ковчег.

В нём не только по паре – друзей и зазноб,
а четыре по сто, и пятьсот...
и горчащие губы, и сладкий озноб,
и шальное «авось пронесёт».

И счастливые хари завьюженных троп
и заснеженных пермских общаг.
Вот уж божии твари – да что им потоп!..
И хохочут-поют натощак.

Молодые года и живая вода,
и подумаешь, блин, – холода!
И потоп – не беда, и взахлёб – не беда,
а метель – вообще ерунда.

Жить и жить бы и жить, и не переезжать
никуда от арчи и берёз,
и червонное лето во сны провожать,
а мороз – да пускай и мороз…

2.
…но хотя бы однажды за несколько лет
небеса посылают и снег.
И летит над Страною воздушный привет
из двадцатого – в нынешний век.

Что на карте страну эту не разглядеть,
всё равно я скажу с прописной, –
коли выпало мне и четвёртую треть
величать Иудею – родной.

Коли выпало и сыновьям защищать
эту летнюю, в общем, страну,
коли выпало им навсегда ощущать
молодой и родною – одну.

Я об этом – по-русски сегодня скажу,
ну а мог перейти на иврит.
Но пока в это снежное небо гляжу,
и Россия во мне говорит.

Не забыть, не избыть, не забыться вовек,
но мечта моя – горних музык:
чтобы внуки с восторгом глазели на снег
и один лишь любили язык.


В ПОРЯДКЕ БРЕДА

        Алексею Тарновицкому

И пытался понять, почему облака
собираются в тучи, а бывший герой…
И летели навстречу огни свысока,
и сияли, и тоже казались игрой.

И пытался связать хоть какую-то нить,
и эпитеты перебирал.
Говорил и не мог ничего объяснить.
…Боевой офицер, генерал…

И над Газой летел боевой вертолёт
с пулемётом и боезапасом ракет,
и у Шхемских ворот возносился шахид,
не дошедший до Яффских ворот.

И вокруг, и на весь возносящийся мир
разносился курлычущий ор голубей.
…Полководец, премьер, всенародный кумир…
И не мог совместить, хоть убей.

И тогда я сошёл, продолжая пенять
на себя и на свой непонятный народ.
И винился, и даже пытался принять,
и устал, не осилив двухсот.

И на сотовый мой полетели чуть свет,
виртуальный, но этот пока, а не тот,
пожеланья, советы и самоотвод:
«Улетаю. Прощай. Магомет».

И уставился в новую бездну сычом
необъятое дообнимать.
…А когда показалось, что понял, почём,
и себя перестал понимать.