ПОЗДРАВЛЯЕМ!
10 февраля Михаилу Рощину исполнилось 75. О своём друге и коллеге рассказывает Михаил Шатров.
Для меня большая честь говорить о Мише. Он потрясающий человек, незаурядная личность. Он – выдающийся российский драматург. И не только драматург. На мой взгляд, Михаил Рощин – великий русский писатель. Очень жаль, что эта часть его творчества известна широкой публике гораздо меньше, не в последнюю очередь благодаря нашим критикам и театроведам. Тем не менее я хочу акцент сделать именно на его литературном творчестве.
Большинству он известен в основном как автор замечательной книги о Бунине, вышедшей в 2000 году в серии «ЖЗЛ». Но это лишь вершина айсберга. Когда читаешь его тексты, кажется, что слова ложились в заранее приготовленные для них ложа. А какой щемящей болью за нашу страну проникнута каждая его строчка! И каждая строчка заставляет задуматься о том, откуда все мы родом.
И в прозе его, и в драматургии находили отражение события, составлявшие суть XX века. Эти события заставляли его браться за перо. Жаль, что его сейчас мало читают, мало обсуждают, особенно на фоне того, что происходит сегодня с нашей драматургией. Он не мог позволить себе отмолчаться, отсидеться в стороне. Несмотря на тяжёлую болезнь, он вместе с Алексеем Казанцевым взялся за создание Центра драматургии и режиссуры, аналога которому нет и неизвестно, будет ли вообще. Он таким образом как бы выполнял наказ, данный нашему поколению предшественниками – Розовым, Штейном, Арбузовым: помогайте тем, кто только вступает на этот тернистый путь. Миша все свои силы отдавал молодым, отдавал любому прогрессивному начинанию, попадавшему в поле его зрения. Таких людей сегодня крайне мало.
Мы дружим с ним долгие годы, и в основе нашей дружбы – абсолютно одинаковое понимание причин и родословной всех тех несчастий, которые медленно, но верно душили страну. Объединило нас и то, что мы оба понадобились Олегу Ефремову. Хотя, по правде, нас ведь было трое – ещё Саша Гельман. Так вот, говоря о Мише, я не могу не вспомнить об Олеге Николаевиче. Они были очень близки. Могли ругаться, смеяться друг над другом и в то же время быть единомышленниками. Когда в прессе появились негативные статьи о Ефремове, особенно после его смерти, с таким враньём, что только диву даёшься, реакция Рощина была моментальной. Когда вышла книжка одного театрального критика, который работал рядом с Олегом Николаевичем, я ещё не успел дочитать до конца, а у меня уже звонил телефон. Мы тут же решили написать ответ – слава богу, «ЛГ» тогда его напечатала.
Его жизнь – это жизнь на сопротивление. Миша очень мужественный человек, достаточно вспомнить, как самоотверженно боролся он с тяжёлым недугом. И в этом не менее самоотверженно его поддерживает его друг, его любимая женщина – Татьяна. Мы, его друзья, всё видели и не могли не восхищаться ими. Это был потрясающий роман. И совершенно непридуманный.
Он очень добрый. Я не помню, чтобы он с ссорился с людьми. Даже когда он с кем-то расходился во взглядах, то только по каким-то принципиальным соображениям и никогда – по личным мотивам. Это не был, если можно так выразиться, спуск в подземелье. Именно этим объясняется огромный авторитет, которым Миша пользуется у коллег.
Нам остаётся только радоваться тому, что такие люди, как Миша, есть в нашей жизни.
