ВЕРНИСАЖ

Известный русский психиатр Григорий Россолимо считал, что обилие волнистых линий в рисунках художника говорит о его душевном расстройстве – талант и девиации, по его наблюдению, вообще нередко ходят рядом. В отношении художника Анатолия Зверева, выставка 160 работ которого проходит в Москве, это прозвучит грубовато, но верно: неопрятный и неприятный в жизни (судя по сохранившимся воспоминаниям и фотографиям), он был – или носил маску, с которой плотно сросся, – отверженным, человеком асоциальным и тревожным. Впрочем, современник Россолимо философ Уильям Джемс писал, что связь расшатанных нервов и творчества вполне естественна: человек со здоровой психикой не станет создавать произведений искусства, поскольку решит, что, раз это всё равно будет кем-то сделано, необязательно именно ему за это браться. А человек более тонкий и впечатлительный, напротив, задумается: кто, если не я? Творчество Анатолия Зверева, расположенное посередине заданных Россолимо и Джемсом координат, впрочем, не исчерпывается лишь волнистыми линиями и является интересным для пытливого зрителя.

На выставке в Государственном Литературном музее показаны работы 1954–1958 годов – раннего периода, когда художник, ещё набиравший известность в неформальных кругах, подрабатывал маляром в парке Сокольники. Уже в этих набросках Зверев раскрывается как талантливый мастер, рисунки которого в отличие от многих произведений его «подпольных» советских коллег имеют эстетическую, а не сиюминутную диссидентскую привлекательность. Его работы порой лаконичны до примитивности, однако они не имеют отношения ни к наивному искусству, ни к примитивизму, поскольку на самом деле являют собой образ, очищенный от индивидуальности и возведённый к знаку. Вот «Лев» – рисунок, где абрис животного – крайнее абстрагирование, образ «льва вообще», схваченный точно и характерно. И другие животные – «Слон», «Джейран», «Марабу», «Журавль», «Буйвол», многочисленные кошки, – все они изображены типично, генерализированно, каждый рисунок отсылает к условности наскальной живописи, что сообщает анималистическим наброскам Зверева дополнительное магическое измерение, о котором сам художник вряд ли задумывался.

Впрочем, его произведения завораживают не только своей древней знаковой природой. Посетителей выставки ждёт постренуаровская колористика пейзажей («Вечер на реке»), ещё не превратившаяся в экспрессионизм поздних картин и лишь чуть подкорректированная увлечением беспокойными розовато-сиреневыми тонами и бутылочной зелёной гаммой. Мягкие черты ренуаровской Жанны Самари проступают в лицах зверевских девочек, барышень и дам. Конечно, в этих картинах тоже присутствуют волнистые линии, сигнализирующие о расстройстве и неполадках в душе автора, но эти линии легки, в них нет искусственной натужности. Напротив – сквозь них просвечивает лишь предельная серьёзность мироздания.

Ксения ВОРОТЫНЦЕВА

Выставка «160 работ Анатолия Зверева» продлится до 18 марта.