Пятьдесят лет прошло, а до сих пор среди множества всевозможных спортивных соревнований этот турнир и у нас, и в Канаде выделяют особо. Правда, с разным подтекстом. В России – как несравненный по накалу и драматизму поединок двух самобытных хоккейных школ, а в «Канадской энциклопедии» как «одно из проявлений холодной войны, схватку сил демократии и свобод с коммунизмом и системой репрессий».
Впервые советские и канадские хоккеисты сошлись на льду на дебютном для нас чемпионате мира 1954 года в Стокгольме. Там Страну кленового листа представляла одна из любительских команд, и сборная СССР разгромила её со счётом 7:2. Затем наши матчи с родоначальниками хоккея с шайбой шли с переменным успехом, пока в 1963 году советская сборная не начала длившуюся до 1972 года беспрецедентную серию сплошных побед на чемпионатах мира и зимних Олимпиадах. Канадцы переживали это болезненно, но вину за утрату ореола лучших на свете возлагали на Международную федерацию хоккея с шайбой, запрещавшую им выставлять хоккейную гвардию – игроков НХЛ (Национальной хоккейной лиги). Считалось, что им равных нет и они любых европейцев разделают под орех.
Такие настроения бытовали и в СССР.
– У наших ни малейшего шанса, – услышал я от Анатолия Д., незадолго до Суперсерии-72 прилетевшего в отпуск из Монреаля, где он работал в советском торгпредстве. В молодости этот мой знакомый сам играл в хоккей в одной команде с Евгением Зиминым, который впоследствии попал в сборную СССР и в первом матче Суперсерии забросил первую шайбу канадцам.
– Профессионалы сомнут наших, как только раздастся свисток на игру, – пояснил Анатолий (так и произошло в первой же встрече 2 сентября 1972 года). – У них все игроки – амбалы, как на подбор, и швыряют по чужим воротам при малейшей возможности, причём с невероятной силой и меткостью. К тому же вряд ли наши компенсируют недостаток мощи и техники за счёт преимущества в скорости. Есть у них, например, такой форвард – Иван Курнуайе. Он любого нашего защитника обгонит, заставив дышать выхлопными газами.
И тут мой знакомый как в воду глядел. «Ванька Курнуайе пронёсся мимо меня, как электричка. Вроде видел его перед собой, а не успел моргнуть, как он привёз нам шайбу в ворота», – вспоминал после Александр Рагулин.
Сами же канадские профессионалы считали себя небожителями и наших хоккеистов всерьёз не воспринимали. За несколько лет до Суперсерии в Канаду прилетела сборная СССР. В Монреале ей дали возможность потренироваться в местном хоккейном дворце, служившем домашней ареной легендарному клубу «Монреаль канадиенс». Из любопытства его игроки пришли поглазеть на наших. Посмотрели, как советские хоккеисты плетут на площадке затейливые кружева комбинаций вместо того, чтоб, как водилось у «профи», при первой возможности пульнуть шайбу в чужие ворота, поржали: «Позавчерашний день! В Канаде так в начале двадцатого века играли», – и пошли пиво пить.
Не впечатлили наши хоккеисты и посланцев НХЛ Боба Дэвидсона и Джона Маклеллана, за пару недель до Суперсерии прилетевших в Москву на рекогносцировку. Они побывали и на товарищеском матче сборной СССР с ЦСКА, где стоявший в воротах Третьяк пропустил 8 шайб. Дэвидсону и Маклеллану было невдомёк, что его голова была занята назначенной на следующий день свадьбой. Вернувшись в Канаду, хоккейные лазутчики доложили, что энхаэловцам предстоит иметь дело со «сбродом любителей в худшем смысле этого слова», у которых вратарь – дырка. После этого на тренировочном сборе канадской команды все помыслы полевых игроков были о том, кто из них забросит больше шайб русским.
А перед самым началом Суперсерии в раздевалку нашей сборной зашёл лучший голкипер в истории канадского хоккея Жак Плант. Зашёл – и стал советовать Третьяку: «Не своди глаз с Фила Эспозито… Деннис Халл способен забить с центра поля… От Фрэнка Маховлича жди броска по воротам, как только шайба к нему попадёт…»
У нас поступок Планта принято считать проявлением благородства, но он это сделал… из чувства жалости к юному коллеге по хоккейной профессии. Побывав на тренировке нашей команды, Плант с ухмылкой сказал корреспонденту «Глоб энд мейл»:
– Жаль, не смогу завтра сам выйти на лёд. Вот была бы потеха! Я бы простоял без дела весь матч, глядя, как наши ребята заколачивают русским шайбу за шайбой…
Разгром сборной СССР предрёк и хоккейный обозреватель той же газеты Дик Беддос: «Эти парни быстры, но носятся по льду сломя голову, будто за ними гонится пчелиный рой. Русские точно пасуют, но вечно опаздывают, как их поезда на Транссибирской дороге. Вячеслав Старшинов – хороший нападающий, а Юрий Блинов – неплохой защитник. Но никто при всём желании не спутает Старшинова с Фрэнком Маховличем, а Брэд Парк слопает Блинова, как сладкоежка черничный пирог. Запомните: мы победим во всех восьми встречах! Если же Советы выиграют хоть один матч, я съем эту статью вместе с их знаменитым борщом».
30 августа наша команда прилетела в Монреаль. Три дня спустя там же, в Монреале, Суперсерия стартовала. Свисток судьи, и через 30 секунд Фил Эспозито открыл счёт. Ещё через 6 минут его удвоил Пол Хендерсон, и в «Форуме» под издевательский смех местных болельщиков зазвучал похоронный марш.
Лучше бы, однако, тапёр монреальского стадиона этого не делал: наши хоккеисты будто воскресли. В первом же периоде Зимин и Петров счёт сравняли, после перерыва Харламов забил канадцам ещё две шайбы, а окончательный результат – 7:3 в пользу наших – практически повторил итог первой встречи сборной СССР с канадцами на чемпионате мира 1954 года.
Канада была повержена в шок. Ещё бы! Огромная Страна кленового листа, своей площадью уступающая только России, на протяжении всей своей истории находилась на задворках человеческой цивилизации в прямом и переносном смыслах. Народ предприимчивый, трудолюбивый, отважный, в непростых климатических условиях сумевший так обустроить доставшуюся ему территорию, что там мечтают жить миллионы граждан других государств, канадцы мало чего добились, чтобы быть у всех на слуху.
Англичане изобрели теннис и футбол, но славятся и многим другим. Итальянцы задают тон в футболе, мужской и автомобильной моде, еде и напитках. Бразильцы считаются королями того же футбола, но ещё и поставляют на мировой рынок один из лучших сортов кофе и каждый год устраивают карнавалы, привлекающие уйму людей со всего света. Про американцев, придумавших баскетбол, уж и не говорю. Канадцам же впору сказать: «Хоккей – наше всё».
В годы моей работы собкором в Оттаве одна из местных газет напечатала фельетон про типичного канадского патриота. Семь утра, звонит выпущенный на Тайване будильник. Герой фельетона встаёт, суёт ноги в шлёпанцы с наклейкой Made in China, идёт в душ, поворачивает кран с клеймом American Standard, моет голову швейцарским шампунем, вытирается полотенцем, изготовленным в Турции, и садится завтракать. Бутерброд с английским сыром запивает немецким растворимым кофе, надевает сшитый в Италии костюм, выходит из дома, запирает дверь на финский замок, садится в «вольво» и едет на работу.
Вечером, вернувшись домой, достаёт из холодильника «Вестингауз» бутылку голландского пива, садится в кресло и включает телевизор «Сони», чтоб посмотреть хоккейный поединок со шведами, скандируя: «Go, Canada, go!» Матч заканчивается победой родоначальников хоккея, и их соотечественник выходит на лужайку перед своим домиком,
поднимает на вершину флагштока полотнище с кленовым листом и, прижав правую ладонь к сердцу, замирает в благоговении… Единственное, чем канадцы обогатили человеческую цивилизацию и с чем их ассоциируют за рубежом, – это хоккей (кленовый сироп не в счёт). И тут вдруг: «Советы лишили нас самого сокровенного – чувства превосходства в исконно канадском виде спорта».
Эта фраза принадлежит тому самому Беддосу, который предрёк профессионалам победу в Суперсерии, причём с сухим счётом. Воленс-неволенс пришлось ему выполнить своё обещание съесть газетную колонку с опрометчивым прогнозом. Как это было, год спустя в Оттаве мне рассказал собкор «Правды» Константин Гейвандов:
– Наутро после победы в Монреале наша делегация перелетела в Торонто, где предстояла вторая игра. Я поднялся в свой гостиничный номер и позвонил Беддосу: «Хелло, Дик! Это советский журналист Костя Гейвандов. Вы хозяин своему слову?» – «Разумеется! В полдень ждите у входа в ваш отель». Сообразив и эту историю обернуть себе на пользу, Беддос взял с собой редакционного фотографа, по дороге заехал в украинский квартал, где купил банку борща, покрошил в неё собственную публикацию и сделал всё, как обязался.
На следующий день в «Глоб энд мейл» напечатали снимок поедающего злополучную статью горе-пророка и его новую колонку, но совсем другой тональности: «От наших хвалёных звёзд хоккея смердит, а от нашего кленового сока теперь скулы воротит… Наши Скалистые горы на фоне уральских вершин смотрятся жалкими булыжниками, а полярное сияние в наших небесах меркнет на фоне того, как выглядит в полночь кротовая нора во глубине сибирских руд».
Впрочем, в Торонто, пустив в ход испытанный метод грубой, подчас просто грязной игры, «профи» взяли реванш за поражение в Монреале (4:1). После матча руководитель нашей делегации Андрей Старовойтов бросил судившим встречу американским арбитрам: «Вы позволили энхаэловцам действовать как шайке громил».
То был, однако, единственный успех профессионалов в канадской половине Суперсерии. В третьем матче, состоявшемся в Виннипеге, они вели в счёте 4:2, но добились только ничьей (4:4), а в заключительной встрече в Ванкувере опять проиграли – 3:5. «Не удивлюсь, если русские, вздумав освоить американский футбол, через пару лет станут чемпионами и в этом виде спорта», – сокрушённо мотал головой Фрэнк Маховлич.
А Фил Эспозито, разъярённый не только поражением, но и поведением канадских болельщиков, к концу ванкуверского матча принявшихся выражать недовольство звёздами НХЛ, заявил на всю страну: «Теперь это не просто игра, а война на льду».
Один из организаторов Суперсерии – сотрудник посольства Канады в Москве Гэри Смит был ошарашен. «Высказывание Эспозито, – говорится в его изданных этой весной мемуарах «Дипломат войны на льду», – в корне противоречило стремлению канадского правительства снизить риск конфликта с СССР. Никто не хотел заменить клюшку и шайбу на стальной шлем и штык». (Что правда, то правда: тогдашний премьер-министр Канады Пьер Трюдо, в отличие от своего сына Джастина, занимающего тот же пост нынче, стремился наладить с нашей страной нормальные отношения без оглядки на США.)
Жан-Поль Паризе атакует арбитра во время восьмого матча
советско-канадского противостояния
Две недели спустя, когда Суперсерия возобновилась в Москве, Смит попытался втолковать то же самое звезде НХЛ Бобби Орру (тот из-за травмы играть не мог, но тоже прилетел из Канады) – и напоролся на реплику: «Вы засиделись в России».
Перед вылетом канадской сборной в Европу Фрэнк Маховлич, который, по выражению «Глоб энд мейл», в Суперсерии не столько играл в хоккей, сколько гонялся за призраком коммунизма, предложил захватить с собой… палатки, чтобы разбить лагерь в предместьях нашей столицы: «Идёт холодная война, и Советы могут подстроить нам что угодно – например, ночью устраивать под окнами отеля бедлам, чтоб лишать нас сна».
«Профи» всё-таки предпочли поселиться в гостинице «Интурист» (теперь на этом месте стоит «Ритц-Карлтон»). Тогда Маховлич, которому «комми» мерещились под каждой кроватью, в поисках подслушивающей аппаратуры перевернул свой номер вверх дном. Обнаружив под напольным паласом металлический предмет, он стал с остервенением выкручивать то, что принял за «жучок», пока не вывинтил крепление люстры, висевшей в номере этажом ниже. Та разбилась, и хорошо ещё, что никого не покалечила. А Уэйн Кэшман, заподозрив наличие шпионских устройств в зеркале своей комнаты, сорвал его со стены и шваркнул об пол. В результате до отлёта домой его жене пришлось наводить марафет перед зеркалом в номере супругов Эспозито.
Фрагмент обложки книги Роя Макскимминга
«Холодная война: замечательная канадо-советская хоккейная серия 1972 года»
Первый матч в Москве состоялся 22 сентября. Лужниковский Дворец спорта был забит под завязку. В правительственной ложе расположился заядлый любитель хоккея Брежнев с приближёнными, а на трибунах – 3000 неистовых канадских фанатов, своей кричалкой «Da, da, Canada, nyet, nyet, Soviet» переоравших «Шайбу! Шайбу!», которую скандировали имевшие многократный численный перевес, но державшиеся чинно и благородно наши болельщики.
Как и в Монреале, профессионалы лихо взялись за дело и к 49-й минуте добились ощутимого перевеса в счёте – 4:1. В оставшиеся 11 минут, однако, Анисин, Шадрин, Гусев и Викулов забросили 4 шайбы подряд. Снова победа (5:4)!
– Что это с нашими? – спросил Смит сидевшего рядом Алана Иглсона.
– Да ты, видать, такой же грёбаный коммуняка, как русские! – взбесился тот.
Иглсон, по выражению англосаксов, одновременно носил сразу несколько шляп: был владельцем крупной юрфирмы, видным деятелем партии тори, главой профсоюза игроков НХЛ и ведущим представителем канадского хоккея на международной арене. На родине своей нахрапистостью, умением блефовать и запугивать других он заслужил прозвище «бог и царь НХЛ». «Жажда денег и власти – вот что движет Иглсоном» – так аттестовала его монреальская газета «Пресс». А один его близкий друг и однопартиец как-то сказал: «Международный хоккей для него – прелюдия к третьей мировой войне. Будь на то воля Алана, он бы её спровоцировал, чтоб продать права на показ крупнейшим телекомпаниям США».
Иглсон и стал главным поджигателем войны на льду, которую по окончании канадской половины Суперсерии объявил Эспозито. В самолёте по пути из Канады в Европу «бог и царь НХЛ» то и дело вскакивал с места, чтобы тормошить хоккеистов: «Мы должны во что бы то ни стало выиграть Суперсерию!» – добавляя отборную брань в адрес наших спортсменов и нашей страны. (Разжиганием ненависти к нам он продолжит заниматься многие последующие годы. При этом, будучи редкостным прохиндеем, Иглсон вступит в члены Канадской ассоциации дружбы с СССР.)
После успеха в пятом матче нашей сборной, чтобы победить в Суперсерии, было достаточно выиграть одну из оставшихся трёх встреч. Канадцы же, оказавшись припёрты к стене, в полной мере проявили всё, чем в ту пору канадский хоккей отличался от любого другого. Одно из его главных отличий сводилось к принципу «Все средства хороши».
В шестой встрече Бобби Кларк подлейшим образом, сзади, изо всех сил огрел клюшкой Харламова по ноге. Много лет спустя тренер канадцев Джон Фергюсон признался: «Мы никак не могли Харламова остановить, и я сказал Кларку: «Харламов – их самый опасный форвард. Выруби его!» – что Бобби и сделал».
Валерий покинул площадку, и встреча завершилась победой канадцев – 3:2. Следующий, седьмой, матч (в нём опять победили энхаэловцы – 4:3) он пропустил, а в последней игре, хоть и вышел на лёд, отметился лишь одной голевой передачей. Впоследствии перелом лодыжки Харламова тренеры сборной СССР назовут переломным моментом в Суперсерии. Такого же мнения были канадские хоккейные специалисты, ставя это в заслугу Кларку. Тот, впрочем, был недоволен собой: «Русский хромает, и только? А я-то надеялся, что отправил его в госпиталь».
Заключительный матч, решавший исход всего турнира, состоялся 28 сентября. Первые два периода дали нашей команде перевес в две шайбы (5:3). Дело в шляпе? Если бы так…
Монреаль, 2 сентября 1972 года. Перед началом первого матча Суперсерии
Boris Spremo / Toronto Star
Сперва наши соперники устроили нечто такое, что, по замечанию Гэри Смита, в СССР ещё никогда не видали. Придравшись к арбитрам, Иглсон рванул к ним, норовя проучить их, но путь ему преградила милиция. Тогда на выручку хоккейному хулигану (так «бога и царя НХЛ» потом назвала одна из наших газет) с клюшками наперевес бросилась вся канадская команда. Отбив Иглсона, она вместе с ним триумфально вернулась на место. По пути Иглсон осыпал наших зрителей проклятиями и грозил им кулаком, а один из канадских тренеров показывал похабные жесты. «Сидевший на трибуне зам. министра иностранных дел Канады Эд Ричи опустил голову, закрыв лицо ладонями», – пишет Гэри Смит.
Тем временем канадские хоккеисты продемонстрировали ещё одну свою отличительную черту – умение выкладываться до самого конца. Уступая в счёте две шайбы, в третьем периоде они отыгрались, а за 34 секунды до финального свистка вырвали победу и в этом матче (6:5), и в Суперсерии в целом. В Стране кленового листа это провозгласили «торжеством индивидуализма и свободного предпринимательства».
Пять лет назад, прилетев снова в Москву, Гэри Смит услышал от посла Канады в РФ Джона Кура:
– Хоккей был одной из немногих ниточек, связывавших нашу страну с Россией.
В конце 80-х годов и эта ниточка оборвалась. Жаль, конечно, но хоккей, превращённый его родоначальниками в средство разжигания ненависти к соперникам, вряд ли кому-либо нужен.
Александр Палладин