Одно из самых распространённых исторических заблуждений, прочно укоренившееся в общественном сознании, – миф о безграничной власти Сталина. Он конструировался, чтобы утвердить концепцию «культа личности»; за скобки, как правило, выносилась борьба идей, аппаратные игры. Во многом опровержением этого мифа стали исследования недавно ушедшего историка Юрия Жукова, который бесстрастно, основываясь на архивных источниках, описывал политическую реальность во всей полноте и сложности. Опровергают этот миф и процессы во властных кругах СССР, начавшиеся, когда Сталин после инсульта находился при смерти. Их понимание позволяет не только лучше вникнуть в историю конкретного вопроса, но и разобраться в принципах устройства власти как таковой.

Подробности кончины Сталина в целом достаточно хорошо известны, хотя и отсутствует ряд важных исторических источников, в том числе одна из медкарт вождя из Центрального архива ФСБ, до сих пор недоступная исследователям.

Коротко подытожим.

Тяжелейший инсульт у Сталина случился не в ночь на 2 марта на его московской квартире, как об этом говорилось в официальном сообщении, а сутками ранее – 1 марта 1953 года на Ближней даче в Кунцево. Точное время последнего инсульта установить пока не удалось, но, вероятнее всего, он случился в первой половине дня. Члены руководящей «четвёрки» – Г. Маленков, Л. Берия, Н. Булганин и Н. Хрущёв, – которые накануне ужинали у вождя, первый раз прибыли на сталинскую дачу поздним вечером 1 марта или даже в ночь на 2 марта, однако они почти сразу покинули её, не дав никаких указаний личной охране и обслуге вождя. Вторично члены «четвёрки», а также К. Ворошилов и Л. Каганович прибыли на сталинскую дачу 2 марта примерно в 9.00, и уже оттуда все проследовали в кремлёвский кабинет Сталина, где с 10.40 до 11.00 шло заседание. На даче дежурным у постели умирающего вождя оставили маршала Булганина.

Сегодня можно констатировать, что по вине руководящей «четвёрки» (а возможно, и других лиц, в частности главы МГБ С. Игнатьева) первая медпомощь вождю была оказана спустя не менее 12 часов с момента инсульта, когда утром 2 марта вместе с шестью членами Бюро Президиума ЦК на дачу прибыли академики А. Мясников, П. Лукомский и Е. Тареев, диагностировавшие тяжёлый геморрагический инсульт с обширным кровоизлиянием в мозг.

Вопреки версии Хрущёва, ещё утром 3 марта, когда всем стало очевидно, что смерть Сталина – вопрос времени, в аппарате Маленкова было подготовлено правительственное сообщение о болезни вождя и созвано Бюро Президиума ЦК, на котором состоялось предварительное распределение властных полномочий среди сталинских соратников. При этом, как уверяет Юрий Жуков, именно на этом заседании был изменён состав правящего «триумвирата», куда наряду с Маленковым и Берией вместо Булганина вошёл В. Молотов, который в представлении многих советских людей оставался наиболее реальным наследником вождя и обладал наибольшим авторитетом в партии и стране.

Хотя окончательного соглашения о переделе высшей власти на этом заседании не произошло, было очевидно, что именно Маленков инициировал эту «кадровую рокировку», поскольку не был готов взять всю полноту власти в свои руки и компенсировал влияние «лубянского маршала» фигурой старейшего члена Президиума ЦК, который был давно на ножах с ним. Кроме того, включение Молотова в состав «триумвирата» потребовало расширения узкого руководства с 3 до 5 человек: Маленкова, Берии, Молотова, Булганина и Кагановича. А это рушит давнюю версию зарубежных советологов о том, что ещё при жизни Сталина именно Маленков, Берия, Булганин и Хрущёв совершили «политический переворот», распределив между собою всю власть в стране. В тот же день всем членам и кандидатам в члены ЦК был разослан срочный вызов немедленно прибыть в Москву для участия в работе Пленума ЦК без указания повестки дня.

Утром 4 марта состоялось решающее заседание Бюро Президиума ЦК, на котором были приняты важные кадровые решения:

– Бюро Президиума и Президиум ЦК объединены в один орган – Президиум ЦК, а количество его членов сокращено с 25 до 11: Сталин, Маленков, Берия, Молотов, Булганин, Хрущёв, Ворошилов, Каганович, А. Микоян, М. Первухин и М. Сабуров.

– Бюро Президиума и Президиум Совета Министров СССР также были объединены в один орган – в составе нового главы правительства Маленкова и четырёх его первых заместителей: Берии, Молотова, Булганина и Кагановича. Причём их перечень был вполне сознательно утверждён не в алфавитном порядке, а по степени аппаратного веса и политической значимости. Перечень прямо указывал, кто в случае болезни или отсутствия премьера будет вести заседания правительства и подписывать его постановления. В тот же день Берия подготовил и согласовал с Маленковым рабочую записку, где заранее оговаривались все решения и распределены ключевые посты, которые были утверждены на следующий день в Кремле с участием всех членов ЦК.

Вечером 5 марта, за час до официальной кончины вождя, состоялось совместное заседание Пленума ЦК, Совета Министров СССР и Президиума Верховного Совета СССР, на котором присутствовал 231 человек. После информации министра здравоохранения А. Третьякова и двух выступлений: сначала – Берии, а затем – Маленкова – были утверждены все принятые накануне решения.

На базе Министерства госбезопасности и Министерства внутренних дел вновь создавалось единое Министерство внутренних дел СССР, которое возглавил маршал Берия. Хорошо известно, что предложение о назначении Берии на пост главы объединённого МВД внёс сам Маленков, но обстоятельства принятия этого решения вызвали полемику в литературе. Традиционная точка зрения – это была личная инициатива «лубянского маршала», который на новом посту получил мощный инструмент в борьбе за власть и реализацию своего проекта реформ. Однако ряд авторов высказали экзотическую версию, что Берия с большой неохотой согласился вернуться в МВД, рассчитывая посадить в расстрельное кресло министра С. Гоглидзе или В. Рясного, и его пришлось упрашивать, в том числе Хрущёву, занять этот пост. Наконец, надо подчеркнуть факт, на который обычно не обращают внимания: ещё одним первым замом главы МВД переназначен занимавший эту должность с февраля 1947 года генерал-полковник И. Серов, который с довоенных времён был близок с Хрущёвым.

На базе Военного и Военно-морского министерств также создавалось единое Министерство обороны СССР, главой которого назначен маршал Булганин, а его первыми замами – маршалы А. Василевский и Г. Жуков.

Министерство иностранных дел СССР вторично возглавил Молотов, первыми замами утверждены А. Вышинский и Я. Малик.

Состав Секретариата ЦК был сокращён с прежних 11 до 6 человек: Маленкова, Хрущёва, Суслова, Игнатьева, Поспелова и Шаталина, – что говорило о важной аппаратной победе Маленкова, так как Игнатьев, Поспелов и Шаталин были его креатурами. Но уже 14 марта на Пленуме ЦК с поста секретаря уйдёт Маленков и единственным секретарём ЦК в статусе члена Президиума ЦК останется Хрущёв, что даст ему отличные шансы для борьбы за единоличную власть.

На пост нового председателя Президиума Верховного Совета СССР был рекомендован маршал Ворошилов.

Таким образом, ещё при жизни Сталина в верхних эшелонах произошла серьёзная рокировка сил, которая, по мнению многих историков, положила начало новому периоду в политической жизни страны, который в историографии принято называть эпохой коллективного руководства; резко укрепила позиции двух самых влиятельных членов «узкого руководства» – Маленкова и Берии; возвратила на политический олимп отстранённых от реальной власти членов старой сталинской гвардии – Молотова, Ворошилова, Микояна и Кагановича.

Как явствует из официальных документов, совместное заседание высших партийно-государственных органов продолжалось 40 минут и завершилось в 20.40, а уже через час с небольшим, в 21.50, лечащие врачи, находившиеся у одра умиравшего вождя, констатировали смерть Сталина. Получив эту информацию, в 22.25 в кремлёвском кабинете вождя собрались его старые соратники – Маленков, Берия, Молотов, Ворошилов, Каганович и Хрущёв, к которым чуть позже присоединились Булганин и Микоян. На этом совещании, которое закончилось утром 6 марта, была образована Правительственная комиссия по организации похорон.