В этом году отмечается 90 лет со дня создания Института мировой литературы им. А.М. Горького. Беседуем с его директором Вадимом Полонским о развитии ИМЛИ, о состоянии современной филологии и том, почему в непростые исторические времена особенно важно поддерживать культурные связи с зарубежными коллегами.

– Что представляет собой ИМЛИ сегодня? Какие масштабные проекты реализуются институтом? Он преимущественно выполняет функцию хранителя наследия или в XXI веке в области литературы совершаются яркие научные открытия?

– По формальным показателям ИМЛИ сегодня – крупнейший в мире научный институт, который занимается изучением исключительно литературы и фольклора. С богатой историей, связанной с очень крупными именами отечественных учёных. Наша задача – пытаться соответствовать яркому прошлому, транслировать его наследие в настоящее. Мы стараемся преобразовать традиции в соответствии с духом сегодняшнего дня и адаптировать их к современности.

Наше государственное задание – это в основе своей серьёзные, масштабные проекты. Мы продолжаем работу в академических жанрах, сложившихся в XX веке. К примеру, занимаемся подготовкой академических собраний сочинений русских классиков: Н.В. Гоголя, Л.Н. Толстого, А. Блока, Л.Н. Андреева, А.М. Горького, Д.С. Мережковского, В.В. Маяковского, А.П. Платонова, А.Н. Толстого и др.

Продолжается подготовка академических фундаментальных историй литератур народов мира. Несколько лет назад мы выпустили многотомную «Историю литературы США», «Историю литератур Латинской Америки». Сейчас коллеги готовят «Историю литературы Германии XX века», запущен проект «История французской литературы XX века». И это лишь из последнего…

В своё время ИМЛИ был центром антиковедческих исследований отечественной филологии. С антиковедческой школой ИМЛИ связаны имена выдающихся учёных: С.И. Соболевского, С.С. Аверинцева, М.Л. Гаспарова и др.

После перестройки по разным причинам предшествующему руководству института пришлось закрыть отдел античной литературы. Одно из наших достижений – возрождение этого отдела. Сейчас он укомплектован серьёзными силами и динамично развивается. Это, в частности, подтверждает получение имлийскими филологами-классиками мегагранта Минобрнауки России на большой проект, посвящённый цифровому комментированию античной комедии. Была предложена новаторская модель построения дигитальных¹ комментариев прежде всего аристофановских сочинений – с учётом передового мирового опыта, под руководством крупнейшего специалиста по этой проблематике Дугласа Олсона (США). И создана лаборатория комментирования античных текстов.

Мы стараемся омолаживать коллектив. За время работы нынешней дирекции число молодых сотрудников увеличилось втрое. В институте была создана молодёжная научная лаборатория «Rossica: Русская литература в мировом культурном контексте».

Сохранение наследия и новые научные исследования – две равноценные составляющие жизни ИМЛИ. Функция сохранения культурного наследия связана прежде всего с тремя подразделениями института: Отделом рукописей, Архивом А.М. Горького и Музеем А.М. Горького.

Архив А.М. Горького – крупнейший по объёму единиц хранения архив писателя XX века. Горький был фигурой уникальной. Он находился в теснейших связях с крупнейшими деятелями мировой культуры и общественно-политической жизни своего времени. И свидетельствующие об этом документы сконцентрированы именно в нашем архиве. Персональный архив А.М. Горького представляет собой интегральное образование, материалы которого как бы выстраиваются в разнонаправленные источниковедческие, археографические и исследовательские векторы. В нём сосредоточены интереснейшие и важнейшие документы по истории культуры и общественной жизни России и мира конца XIX – первой трети XX века.

В ИМЛИ достаточно богатый Отдел рукописей. В своё время материалы пушкинской эпохи, оказавшиеся в нашем институте в связи с юбилеем 1937 года, решением партийного руководства были изъяты и отправлены в Петербург в Пушкинский Дом, что, наверное, вполне справедливо, потому что там сформирован соответствующий центр научных исследований. У нас в основном сконцентрировались документы более позднего времени – конца XIX – XX века, во многом уникальные архивы: от Есенина, Алексея Толстого, Платонова и Мандельштама до Демьяна Бедного, а также интереснейшие фонды литературных организаций советской эпохи.

В архиве ИМЛИ присутствуют достаточно редкие материалы зарубежных авторов, в том числе выдающихся классиков мировой литературы. Мы запустили новую источниковедческую серию «Codex manuscriptus», где публикуются материалы Отдела рукописей ИМЛИ.

Входящий в состав нашего института Музей А.М. Горького располагается, в частности, в особняке Рябушинских на Спиридоновке. По сути, это объект-палимпсест: несколько культурных слоёв наложено здесь друг на друга. Дом принадлежал семье Рябушинских, выдающемуся старообрядческому роду, сыгравшему колоссальную роль в культурной и общественно-экономической жизни России, особенно на рубеже XIX–XX веков. Но поверх старообрядческого здесь присутствует ярчайший модернистский слой: этот особняк – шедевр русского art nouveau работы Фёдора Шехтеля. Третий слой на этом пространстве, так сказать, – советский ампир, особенно в мемориальной экспозиции. В особняке жил вернувшийся в СССР из соррентийской эмиграции Горький. С его активным участием происходило формирование системы советских культурных институций, советской идеологии.

Музейное пространство вбирает в себя все три пласта. Это во многом контрастные слои культуры – тем интереснее их синергия.

– В чём различие работы ИМЛИ в советское и в наше время? Достаточно ли финансирования на литературоведческие изыскания? Какие трудности и возможности появились?

– ИМЛИ – академический научный институт, он находится в ведении Министерства науки и высшего образования, и по государственному заданию финансируется, по сути, только научно-исследовательская деятельность, а музейная и архивная – нет. Мы осуществляем всё это за счёт средств, которые зарабатываем сами, а возможности коммерциализации своих результатов у нас невелики.

Надеемся, что на государственном уровне будет осознана необходимость эту проблему решить и мы увидим конкретные шаги, которые облегчат нам жизнь.

Система институциональной организации научных учреждений в советское время была другой. Институты являлись частью Академии наук СССР, и ею финансировался весь круг работ и услуг.

Новые возможности открыли изменения в стране на рубеже 1980– 1990-х годов. Для нас принципиально важны были свободы, принесённые этой эпохой, доступ к прежде недоступным и «неподцензурным» материалам.

Мы изучаем мировую литературу, а это подразумевает необходимость доступа к зарубежным собраниям, библиотекам, архивам. В советское время это в значительной степени находилось под идеологическим контролем. Свобода – важное обретение, которое помогло ИМЛИ и выжить, и найти своё место в новых условиях. Укрепились отношения с зарубежными коллегами. Сейчас по понятным причинам взаимодействовать стало труднее, но мы надеемся, что нам удастся сохранить связи и пережить тяжёлые времена.

Многие возможности нам дарует новая цифровая эпоха. Мы активно занимаемся оцифровкой своих материалов. Здесь нами сделано не так много, как хотелось бы. Но всё же сделано объективно многое. И мы стараемся идти дальше. Мы не скупые рыцари, не хранители злата, к которому не подпускаем никого. Наша задача – служение отечественной культуре. Мы обязаны сохранить основные фонды ИМЛИ для будущих поколений и сделать их открытыми для исследователей сегодняшних.

В ИМЛИ богатый Отдел рукописей

– Если говорить о традиции и преемственности в науке, то кого вы считаете своими главными учителями?

– Я перечислю лишь несколько имён крупнейших учёных и замечательных преподавателей филологического факультета МГУ, у которых мне довелось учиться. Старославянский у нас преподавал Г.А. Хабургаев, Введение в славянскую филологию – Н.И. Толстой, историю русского литературного языка – Б.А. Успенский, стилистику – О.Г. Ревзина. Конечно, итоговым выбором специализации я во многом обязан своим лекторам-литературоведам, особенно Л.А. Колобаевой, замечательному специалисту по истории русской литературы рубежа XIX – XX веков, ставшему моим научным руководителем.

Одновременно не могу не добавить, что мой научный язык во многом формировался в результате чтения «Трудов по знаковым системам», тартуских сборников, работ исследователей лотманского круга.

Как исследователь я бы не смог состояться без учёбы уже на практике, в процессе работы у старших коллег по ИМЛИ, замечательных И.В. Корецкой, А.П. Чудакова, А.Л. Гришунина и других сотрудников Отдела русской литературы конца XIX – начала XX века. Очень большое влияние на меня как филолога, да и человека оказал В.А. Келдыш, пригласивший меня на работу в институт, в отдел, который он создал и которым многие годы руководил.

– Что, на ваш взгляд, формирует интерес к художественному слову у сегодняшних молодых людей?

– Важно транслировать посылы, которые могут повлиять на сознание людей, в частности: «Быть умным – круто!» Таким языком, наверное, и надо общаться с молодыми людьми. Быть умным действительно круто, и это надо учиться показывать. У нас очень неплохая ситуация с литературой, есть яркие молодые авторы, которые в состоянии говорить с аудиторией на языке XXI века, не скучном, учитывающем специфику сознания молодёжи. Клиповое сознание – не диагноз, достойный порицания, а факт, который нужно принимать во внимание. Наиболее талантливым преподавателям-филологам это тоже удаётся.

– Одна из ваших публикаций посвящена вековому юбилею Гоголя по материалам русских газет начала XX века. Насколько это направление сегодня востребовано в научной среде? Какую роль публикации в печатных изданиях играют в формировании образа писателя?

– Это действительно чрезвычайно востребованная и активно исследуемая сегодня тема. Характерен, например, недавний выход посвящённого русской литературе и газетам специального номера голландского журнала «Russian literature», в котором я тоже принимал участие. Издание реагирует на запросы современной науки, но и само создаёт подобные запросы в мировой славистике. Такого рода примеров можно привести множество.

Запрос на исследования рецепций культуры в больших структурах, отражающих массовое сознание, возник давно. Газеты формируют облик того или иного писателя, его восприятие массовым читателем.

Есть ещё один фактор, не менее важный. Газеты – очень эфемерная субстанция, они гибнут, и это проблема для библиотечных и архивных собраний. Соответственно, именно газеты скорее, чем другие носители информации, оцифровываются и попадают в открытый доступ. И исследователи по всему миру в большей степени, чем раньше, получают возможность работать с прежде труднодоступными массивами периодики.

Когда я писал ту гоголевскую работу, ещё мало что было оцифровано, и я пользовался бумажными оригиналами, хранящимися в основном в Славянской библиотеке Хельсинки, где едва ли не лучшая в мире коллекция русских источников, особенно конца XIX – XX века…

– Как вы оцениваете состояние современной филологии и перспективы её развития?

– Я оцениваю состояние современной филологии как кризисное в том аспекте, который связан с глубинной семантикой слова «кризис». С понятием кризиса как суда, некоего подведения итогов, фиксирующего завершение определённого этапа и возможности перехода на этап новый, перспективы которого нам пока не ясны. Мы находимся в точке бифуркации: существует много возможных путей развития, но какое именно направление окажется магистральным, непонятно.

Мировой опыт показывает, что прежнее место филологии в системе общественных институтов во многом пересматривается.

На Западе традиционные кафедры, колледжи с лингво-литературоведческой специализацией зачастую закрываются или сливаются с другими. Тенденцией становятся ареальные исследования – междисциплинарное изучение гуманитарной составляющей внутри некоего географического пространства. Здесь есть и свои обретения, но, на мой взгляд, больше потерь.

В России присутствует кризис теоретического знания. Он отрефлексирован как безусловная реальность, от которой не отмахнуться. Всё чаще звучит вопрос: а время ли сейчас теоретизировать? И де-факто мы зачастую встречаемся с сознательным отказом от теории. Или же происходит переключение на историю теории. Это обусловлено, в частности, усталостью от гипертрофии интерпретаций в гуманитарном знании. Ещё Ницше называл современную себе культуру эпохой интерпретаций. Она стала универсальным инструментарием, подчинившим себе и филологию, и философию, размывая между ними границы. Интерпретация обусловила экспансию субъективного начала в гуманитарном знании.

В тех областях знаний, которые сегодня успешно развиваются, нередко происходит отказ от широкой постановки теоретических задач и дистанцирование от инструментария интерпретации.

Современная тенденция – это прагматика, уход в сферу научного комментирования былого культурного наследия, практическая текстология, подготовка к изданию текстов и их комментирование. Наверное, прежде всего в этой сфере имеют место наиболее серьёзные, полезные для науки достижения.

– В научной среде порой возникают дискуссии, которые, бывает, остаются неразрешёнными долгое время. О чём спорят филологи сегодня, какие существуют наиболее острые противоречия?

– Самый спорный момент – насколько нам удастся выдержать нормальный спокойный срединный путь академического знания в новом мире, где объективность в оценке феномена, которая изначально подразумевается научной эпистемой, отходит на второй план и ценностные запросы сегодняшнего дня претендуют на бóльшую важность. Это то, что на Западе связано с «культурой отмены», с приписыванием статуса «порочной привилегированности» традиционным моделям академического знания и т.п.: современные ценностные матрицы пытаются применить к материалу, который существовал в другое время, в другом контексте, отвечал на другие вопросы.

Можно с успехом «разоблачать» матрицы «абьюзивного», «сексистского» сознания, к примеру, у классиков английской литературы XIX века. Но надо понимать, что они иначе мыслили, в культуре тогда были другие закономерности.

Применять современные матрицы к материалам былого – анахронизм. Но это не пугает сторонников нынешних радикальных методов. Для них анахронизм является методологией.

Главная опасность для гуманитарной науки сегодня – это любая самоценная идеологичность, поскольку она принципиально не научна. Заставлять былую культуру отвечать на чуждые ей вопросы – неадекватно, это лишает возможности диалога с прошлым.

Поразительное свойство сегодняшнего дня – его дикая глухота. Современная цивилизация, прошедшая разные этапы, пришла к точке распада и дикого кризиса коммуникаций. И современная филология, современное литературоведение это тоже фиксируют.

– Можно ли говорить о том, что сегодня русская культура находится на стадии перелома?

– Да. Специфика точки бифуркации, в которой мы находимся, – незнание, что будет дальше. Об этом размышлял ещё Юрий Лотман в своей работе «Культура и взрыв». В истории культуры бывают точки предсказуемости дальнейшего развития и точки чрезвычайной непредсказуемости – точки «взрыва», когда реальность разрушена, и дальше может быть всё что угодно. Из состояния полной руинированности возникает множество потенциальных путей. Мне бы очень не хотелось, чтобы руинированность из метафоры стала реальностью. Но боюсь, что мы именно здесь. И что будет дальше – неизвестно.

– Даже в непростые исторические периоды культурные связи между государствами не ослабевают, даже наоборот, ещё больше крепнут. Какие впечатления остались у вас от Конгресса переводчиков, который прошёл в Армении?

– Именно в сложных ситуациях мы обязаны особенно беречь связи с нашими зарубежными коллегами, потому что автаркия – закрытость – это большая опасность. Закрытый от внешнего мира организм погибает. И когда закупорены механизмы коммуникации на общественно-политическом уровне, тем более возрастает важность коммуникации на уровне культуры и науки. К счастью, это понимают те, кто работает в этих сферах. Об этом постоянно говорит и руководство Российской академии наук. Научная и культурная дипломатия – то, что сейчас просто жизненно необходимо.

Пример поддержки контактов – деятельность Института перевода, организатора Конгрессов переводчиков в последние годы. Это необходимое дело, и чрезвычайно важно его продолжать в современных непростых условиях. Проведение Конгресса переводчиков в Ереване в этом году – с одной стороны, подвиг, с другой – подвиг, так сказать, «неизбежный»: ожидаемый, очень нужный.

Не скажу, что большой оптимизм витал в кулуарах конгресса: нынешние обстоятельства крайне тревожны. Но тем явственнее ощущалась абсолютная потребность в сохранении имеющихся культурных связей.

В сфере языка и культуры нет понятий «дружественный» и «недружественный». Мы все – часть общей истории человеческого духа. Мы все причастны к мировой культуре. Мы не отменяем границ, но граница – не только линия разделения, но и линия встречи и взаимообогащения. Наша миссия, особенно в нынешнем безумном мире, обеспечивать эти точки встречи.

– Какие основные задачи вы ставите перед собой как директор ИМЛИ?

– Сохранять наследие и адаптироваться к реальности, которая меняется. Тут надо, с одной стороны, блюсти верность традиции и нести её в будущее, а с другой – настраивать традицию в соответствии с требованиями сегодняшнего дня, делать её лабильной, гибкой, способной разговаривать на адекватном языке с теми, кто придёт в науку, в культуру завтра.

Каждодневная рутина – 90% деятельности любого директора. Выжить и при этом развиваться – это программа-минимум. Программа-максимум – развиваться так, чтобы ИМЛИ имел полное право говорить о себе не только как о крупнейшем научном литературоведческом учреждении с сугубо формальной точки зрения, но и как о безусловно передовой научной площадке, которая работает на уровне лучших мировых стандартов.

Беседу вела
Юлия Скрылёва

Поздравляем Вадима Владимировича Полонского с 50-летием! Крепкого здоровья, успехов, надёжных друзей и единомышленников!

«ЛГ»-досье

Вадим Владимирович Полонский – директор ИМЛИ РАН, член-корреспондент РАН, доктор филологических наук. Родился в 1972 году. Окончил МГУ им. М.В. Ломоносова. Автор свыше 200 научных работ, опубликованных в России, США, Великобритании, Германии, Франции, Италии, Испании, Чехии, Польше, Китае, Корее, Турции, Болгарии, Черногории и других странах на русском, английском, французском, итальянском и китайском языках. Главный редактор журнала «Известия РАН. Серия литературы и языка» и Полного академического собрания сочинений А.М. Горького. Почётный профессор Юго-Западного (Чунцинского) университета КНР, почётный доктор Института литературы им. Низами Гянджеви НАНА, профессор Янцзы. Лауреат конкурса Фонда содействия отечественной науке в номинации «Кандидаты и доктора наук РАН». Член Совета по русскому языку при Президенте РФ.

Здание Института мировой литературы на Поварской улице в Москве. Особняк XIX века

Факт

Институт был создан в 1932 г. по Постановлению Президиума ЦИК СССР «О мероприятиях в ознаменование 40-летия литературной деятельности Максима Горького».

^{1 От англ. digital  – цифровых, электронных.}