Гоар Маркосян-Каспер. Встреча в метро. – М.: Флобериум / RUGRAM, 2022. – 368 с. – (Mainstream Collection).

Европейская культура под угрозой. Бесценные подлинники, «беззащитные творения гениев», но не те, которые хранятся в музеях и галереях, а те, которые столетиями стоят на улицах, не тронутые некогда завоевателями, оказываются во власти современных варваров, уничтожающих шедевры искусства лишь на том основании, что их религия «не приемлет обнажённой натуры».

Всё чаще появляются тревожные, трагические новости:

«Террорист-смертник подорвал себя в Центре искусств королевы Софии в Мадриде», «Какие-то молодчики обрызгали краской панно Дельво в брюссельском метро», «В афинском Акрополе бомба, подложенная неизвестными людьми, разбила две из четырёх кариатид»…

В таких реалиях оказываются воспитанница приюта Дора и скульптор Ив – персонажи романа Гоар Маркосян-Каспер «Париж был так прекрасен…», которым открывается её книга «Встреча в метро». В сборник также вошли двенадцать новелл, ранее не издававшихся в России («Ариадна», «Смерть Клеопатры», «Кармела», «Сон», «Путь к сияющим вершинам» и другие). Гоар Маркосян-Каспер остро ставит проблему «трагического положения культуры в современном обществе». Об этом писал критик Андрей Арьев, размышляя о романе «Париж был так прекрасен».

Не только гибнет культура, деградирует вся общественная жизнь. Молодёжь говорит на евролингве – универсальном языке, практически недоступном старшему поколению. Почти утрачена национальная идентичность – люди мыслят категориями гражданства, но не национальности:

«Они были уже у двери, когда Ив вдруг спросил:

– А кто ты по национальности?

– Евро, – ответила Дора удивлённо.

– Это гражданство, а не национальность. Я имею в виду… Французская кровь в тебе есть?

– Есть. У меня мама была француженка. То есть наполовину. Дед был француз, а бабушка – немка. А с папиной стороны нет, там все с востока. В смысле из Восточной Европы».

Следование прекрасной на первый взгляд идее свободы сослужило человечеству недобрую службу и привело к катастрофе: «Европа уничтожала себя сама, заменяя истинные ценности ложными, в том числе в области культуры. Поп-арт, электронная музыка, розовая слизь, вонючая грязь и порнография в качестве литературы и кинематографа… Разврат, деградация, распад… И всё под лозунгом свободы. Свободы, которая из факела превратилась в дубинку. На самом деле свобода – для хищников, для общественного животного, каким является человек, куда важнее самоограничение».

Людей, живущих в созданном Гоар Маркосян-Каспер мире, до отчаяния напоминающем современную нам действительность, вряд ли можно назвать счастливыми. Так, Дора и Ив посещают корпус самоубийц, куда «свозят тех, кто пытался свести счёты с жизнью, но не преуспел в своём печальном начинании». Не факт, что они благодарны за своё спасение, с горечью подмечается в книге. Несмотря на разгул безработицы, в больницах постоянная нехватка врачей: «...современный человек отнюдь не стремится отягощать себя излишком ответственности, да и усердия и самоотдачи врачебная работа требует больше любой другой». Читатель узнаёт, что мать Ива умерла от тяжёлой формы рака, а Дора оказалась в приюте после учёбы в привилегированной школе – в связи с тем, что её родители приняли смертельную дозу снотворного, не справившись со сложным экономическим положением (отец девушки потерял работу, а мать давно была на пособии).

Перед читателем – мир-тупик, конец времён. «У человеческого существа нет будущего». Но в книге находится место и трогательной любви, звучащей как сильный и чистый голос в общем безумном хоре, и едва мерцающей надежде на спасение человечества, которое может исцелиться лишь с помощью обретения утраченной культуры и осознания счастья созидания.

Гоар Маркосян-Каспер родилась и выросла в Ереване, писала на русском языке и переводила с эстонского на русский книги своего супруга Калле Каспера. По мнению филолога Ольги Аминовой, она своим творчеством доказала «единство проблематики и ценностей разных национальных культур, вставая над границами и пространства, и времени». И действительно, читая книгу «Встреча в метро», вышедшую через семь лет после смерти её автора, поражаешься невероятной остроте, глубине и прон­зительному звучанию этой прозы в наши дни.

Юлия Скрылёва