ФУНКЦИОНИРУЕТ ПРИ ФИНАНСОВОЙ ПОДДЕРЖКЕ МИНИСТЕРСТВА ЦИФРОВОГО РАЗВИТИЯ, СВЯЗИ И МАССОВЫХ КОММУНИКАЦИЙ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ.
Мы в соцсетях: YouTube
  • Главная
  • О газете
  • Рекламодателям
  • Свежий номер
  • Архив
  • Подписка
  • Партнеры
  • Контакты
    Логин:
    Пароль:

    Напомнить пароль?

    Вы можете войти как пользователь других сайтов:

    Войти как пользователь
    Вы можете войти на сайт, если вы зарегистрированы на одном из этих сервисов:
    Битрикс24
    Livejournal
    Liveinternet
    Используйте вашу учетную запись на Битрикс24 для входа на сайт.
    .livejournal.com
    liveinternet.ru/users/
  • Вход
  • Регистрация
    Логин (мин. 3 символа):*
    Адрес e-mail:*
    Пароль:*
    Подтверждение пароля:*
    Имя:*
    Фамилия:*
    Дата рождения: Выбрать дату в календаре
    Защита от автоматической регистрации
    CAPTCHA
    Введите слово на картинке:*
    Закрыть

    Пароль должен быть не менее 6 символов длиной.

    *Поля, обязательные для заполнения.

Меню
  • Главная
  • О газете
  • Рекламодателям
  • Свежий номер
  • Архив
  • Подписка
  • Партнеры
  • Контакты
  • Литература
  • Политика
  • Общество
  • Искусство
  • Телеведение
  • Портфель ЛГ
  • Клуб 12 стульев
  • Спецпроекты ЛГ
  • Новости
  • ЛГ online
  • ЛГ Плюс
  • Видеоряд
  • Спецформат
  • Опросник
  • Позиция
  • Колумнисты
  • Авторы
  • Белорусский дневник
Вход    Регистрация
Литературная газета
  • Литература
  • Политика
  • Общество
  • Искусство
  • Телеведение
  • Портфель ЛГ
  • Клуб 12 стульев
  • Спецпроекты ЛГ
  • Новости
  • ЛГ online
  • ЛГ Плюс
  • Видеоряд
  • Спецформат
  • Опросник
  • Позиция
  • Колумнисты
  • Авторы
  • Белорусский дневник
ЛГ online

«Мы хотим жить…»

24.05.2022
«Мы хотим жить…» Почему люди из Мариуполя никак не могут получить статус беженцев в Пензе?

Они не такие, как мы!

19.05.2022
Они не такие, как мы! Репортажи о пленных «азовцах» вызвали в российском обществе неоднозначную реакцию.

Мы в Telegram

15.05.2022
Мы в Telegram Читайте «ЛГ» и ее главреда Максима ЗАМШЕВА в популярном мессенджере.
ЛГ плюс

Оруэлл смотрит с небес…

23.05.2022
Оруэлл смотрит с небес… В стихах Владимира СПЕКТОРА не только боль и отчаяние, но также и вера в торжество добра.

Живет на свете кошка

16.05.2022
Живет на свете кошка Стихи Анны ЖЕЛТОНОГОВОЙ лиричны, в чем-то наивны, но по-своему трогательны.

Урок окончен

11.05.2022
Урок окончен К 75-летию поэта и учителя Владимира СУВОРОВА. Вступительное слово Сергея БАГОЦКОГО.
ВИДЕОРЯД

М. Замшев «Концертмейстер». Библиофреш

Смотреть все...

Спецформат

Фея сирени «Русского балета»

20.05.2022
Фея сирени «Русского балета» О юбилее заслуженной артистки РСФСР, кавалера ордена «Знак Почета» Ольги КОХАНЧУК.
Материал Ирины КОТЕНКО.

Сюжеты из будущего – это «воспоминания»

18.05.2022
Сюжеты из будущего – это «воспоминания» Литгерои абсолютно самостоятельны и вольны в своих порывах, утверждает София ЭЗЗИАТИ.

Перекличка памяти с судьбой

14.05.2022
Перекличка памяти с судьбой Состоялась мировая премьера «Военной кантаты» Давида КРИВИЦКОГО на стихи Арсения ТАРКОВСКОГО.
ОПРОСНИК
  1. Как России вести себя с Украиной?
Результат
Позиция

Мариуполь – начало позора Украины

21.05.2022
Мариуполь – начало позора Украины Политолог и писатель Андрей ВАДЖРА об окончании «мыльной оперы» со сдачей в плен «азовцев».

Алексей Цветков: «Мои соперники – Заболоцкий и Мандельштам!»

14.05.2022
Алексей Цветков: «Мои соперники – Заболоцкий и Мандельштам!» 12 мая не стало Алексея Петровича Цветкова – поэта, прозаика, критика, переводчика, скончавшегося в Израиле.

Герман Захарьяев: «Геополитика на День Спасения и Освобождения не влияет»

10.05.2022
Герман Захарьяев: «Геополитика на День Спасения и Освобождения не влияет» День Победы в Израиле официально считается еще и новым иудейским праздником. Здесь он называется День Спасения и Освобождения.

  • Статьи
  • 2019 год
  • № 45 (6712) (06-11-2019)
  • Сапсан

Сапсан

Виктор Перегудов

СапсанРассказ

Литература / Литература / Проза
Виктор Перегудов

Теги: Виктор Перегудов , Сапсан , проза , рассказ

Сапсан гнездился на утёсе Московского университе­та, жил безбедно. Ярост­но, чисто охотился, но жил ти­шайше. Что сапсану шуметь, что кричать: такой густой, от города, шум в небе стоял – летать тесно. Город не только мутил дымами небесный над собой воздух, но ещё и мял его, и корёжил, и мор­щил, и раздирал всякими сво­ими воплями, свистами, хрипа­ми, щелчками, стонами, шоро­хом, визгами, и в особенности музыкой. Ой, музыка ли это, му­зыка ли это – сапсан не ведал. И никто не ведал, кого ни спроси в громаднейшей башне под гнез­дом сапсана на учёном утёсе.

Я достоверно знал о его гнез­де, потому что прочитал в прав­дивой газете, что мало сапсанов в Москве, и, помню, удивился: есть, оказывается, даже сап­сан в городе – и не в зоопарке, где птицы, может, с ума сходят. Думаю, и звери – тоже. С ума они сходят там, в зоопарке, – непривычно всё же, гадко от людей. Что за жизнь, поймите, в зоопарке. На сытость зверью если и не наплевать, то всё рав­но свобода лучше сытости. Это человеку сытость важней важно­го, но не зверю, нет, но не птице, нет, не птице.

Человек за сытость убьёт.

Сапсану она не нужна, тяже­лит, ему – сила нужна, простая ярость от крови. Человек-то не летает, нечем махать, крыльев нет у бедного, а сапсан – вот слу­шайте, слушайте Брема: «При преследовании добычи он летит с такой быстротой, что слышен только свист и виден летящий по воздуху предмет, в котором нет никакой возможности раз­личить сокола».

Сказал Альфред Брем, а не в журнале для молодёжи. Но, продолжу мысль, газета точно писала: сапсан живёт на МГУ – и может навсегда покинуть сто­лицу, потому как – экология больная, метастазы цивилиза­ции лижут, знаете, даже такие отвесные, уступчивые башен­ные утёсы, как имени Михаила Ломоносова главный универси­тет, и вот дотянулись до сапса­нова гнезда. Улетит он, улетит, и не увижу сапсана, если улетит он – а куда ему деться от грязи городской жизни, от мусора зву­ков – только лететь, лететь.

Думаю, так бы он посту­пил: взлетел бы над разлапи­стой звездой над храмом науки (размах её, вообразите себе, – 9 метров), посмотрел бы хоть на Новодевичий монастырь – все­гда там пернатые плавают на воздухе, высмотрел бы голубя позобастей, зоб чтоб был с пере­ливами, – и стукнул бы его! Вот и силы на дорожку! Но что там голубь, в нём крови мало.

Мяса тёплого мало!

Но хотя бы голубя, хотя бы голубя…

А гуся, допустим, где изы­щешь в московском небесном поле, где? Перелётные когда ещё соберутся перелетать, а деревен­ские – ну какие тут деревенские: если есть где, то не летают, ходят как поросята с крыльями, а для чего им крылья – неясно. Руди­мент.

Да их и нет, деревенских гусей, и сапсан, хоть и быстрый летун, а как-то не рвался на подмосковные деревни падать. Сапсан, знаете, падает в атаке под углом в 45 градусов. А дере­вень не стало. Тяпнуть бы сап­сану самолёт, но – излишне высоко летают самолёты. Вкус их птицам неизвестен, и, вроде бы, самолёт может сам птицу сожрать, если наскочит на неё в прямом, ревущем полёте.

Вот я пришёл к универси­тету, я хотел увидеть сапса­на в Москве, и я стал ходить задрав голову, а вы попробуйте походить вокруг храма науки, громаднейшего здания, задрав голову.

Не закружится ли голова?

На своё счастье встретил гринписовца (вот слово-то, извините), ну «зелёного». А «зелёный», чтоб знали вы, это тот, кто был в Гражданскую войну, что в прошлом веке, ни за «белых», ни за «красных». Нынешний же «зелёный» не значит, например, молодой, но означает – ходит на демонстра­ции защищать природу. Отчего многие смеются. Я не из таков­ских, что смешного в издева­тельствах над природой – но, правда, смешно протестуют! Вот гринписовец мне и под­твердил: есть сапсан, есть тут сапсан. И заорал: «Вон летит!»

А я в очках. Я в очках. Ничего не увидел, только глаза заслези­лись. Зря он орал.

Может быть, и есть тут сапсан, мне-то что за дело?

Дело в том, что я женщину разлюбил.

И вот меня потащило к университету на Ленин­ские, тысяча извинений – на Воробьёвы горы. (Всё с птица­ми связано почему-то, с птица­ми. Не крылышки ли режутся? Если они, то ангельских мне, пожалуйста, не надо. Не надо, я грешный, в портмоне у меня есть маленькая бумажная икон­ка – икона Божией Матери «Спо­ручница грешных». Это, навер­ное, значит, что она грешных оберегает. Я не знаю.)

Я женщину якобы разлюбил, разлюбил суку мою милую.

Меня потащило аж на Ленинские горы, тянуло повы­ше забраться. И вот я в метро прочитал газету, а там как раз про сапсана, и я подумал: есть ли что-то общее между сапса­ном и мной? Сапсан – это муж­ского рода, это – сокол. Имя его – калмыцкое, а я даром что в правильных очках, но всё ж таки чуть косоглазый. И ещё: у меня плохо растёт борода. Это признак, что во мне капля татарской крови, а где татарин, там и калмык.

Все люди, к сожалению, одна большая семья, потому что женщины всегда изменя­ют, что теперь, что в глубине веков, поэтому все люди – бра­тья и сёстры.

Всё смешивается в женской тесной глубине.

Ты полюбишь женщину и ста­нешь сохнуть, а она тебе, толь­ко не волнуйся, – родственница через двадцать поколений, допу­стим.

Вот, прочитавши в метро газетку про сапсана, я понял, что надо делать: надо думать про него, про сапсана, но не про мою суку милую. Там, в универ­ситете, продаются разнообраз­ные книги, есть и Брем, но мне зачем покупать – я открыл том на развале, прочитал, запомнил, всё понимаю про сапсана.

Ты только, говорил я себе, не думай про неё, если якобы раз­любишь, не думай изо всех сил, не то – в дурдом, дружок, в дур­домчик, там таких принимают. Хотя сейчас есть могучие, лютые таблетки – махнёшь парочку, запьёшь водкой и…

И будешь думать про неё.

Но ты лучше думай про сапса­на, он ведь брат тебе.

Брем по томам отдельно не продавался, да мне и денег жалко, я их лучше на бинокль потрачу.

Бинокль мне пригодится для наблюдения за птицами.

Сейчас нет дефицита ника­ких товаров, поэтому я быстро купил зелёный пятнистый бинокль. Как бы армейский – что значит надежный. На пра­вом окуляре там рубчатое колё­сико – кроме того, что между трубками, и это колёсико вот зачем: если у кого глаза раз­ные по зоркости, тот себе может поднастроить под каждый глаз свою зоркость.

Слепые оптику уважают. Бла­гоговеют.

Сапсан различает голубя с восьми километров.

Я залезу на университет повыше, налажу бинокль – вся Москва перед глазами. Гляну, само собой, в её окно, но посколь­ку суббота, то дома она точно не сидит, а мотается – и я знаю точ­но, где она мотается.

Полагаю, я рассмотрю и с кем она мотается, сука милая.

Моя!

Я довольно прекрасно знаю, где она мотается, когда одна, и что ест. Где она бывает, когда захочет поесть. Какие она мага­зины смертельно любит и уж если начнёт мотаться, то обяза­тельно там окажется.

Большую часть их мне непло­хо видно.

Москва, конечно, большой город, но я особо не тороплюсь. Всё равно я её разлюбил.

Спешить теперь особо некуда.

Я поднялся на лифте на два­дцать восьмой этаж, там аудито­рия столов на восемь. Пробрался к окну, смотрю. Наверное, стёк­ла бинокля блестят, так что если она случайно бросит свой взор на здание университета отку­да-нибудь снизу, из Москвы, то, не исключаю, заметит острый блеск оптики.

Немало времени я там убил, на университете, а ничего не разглядел. Но кое-что видел. Я там ведь ночь просидел, и я прятался. Невольно видел любовь студентов. Я прятал­ся под столом. И так далее, не интересно.

А днём я видел тоже любовь, там много вокруг университета мест, где наскоро кое-что, и свер­ху видно, но не интересно.

Вот я думаю: вот бедный сап­сан с его зрением – чего он толь­ко не видит из поднебесья, летая над Москвой.

Я не думаю, что он пригля­дывается, например, к голым пляжам в Серебряном бору. Сапсан не так чтобы часто смо­трит на землю, его ярость – вся в небе, он себе крови ищет в небе, хотя гуся, стукнув, добивает на сырой земле.

Сапсан ищет себе крови в небе.

Я свою женщину ищу на земле.

К ночи ничего уж мне не вид­но, но я всё шарю и шарю по светлым местам, по нарядной архитектуре, и, знаете, даже увлёкся: ну до чего же хорош, ой, до чего же красив наш город.

Снова туда, где море огней.

Москва, Москва, люблю тебя как сын.

Город моей женщины. Гор­жусь. Невольно.

Я проспал там ночь, утром пораньше приладился на свой наблюдательный пункт. Я ниче­го не ем двое суток, как её разлю­бил, и не пью.

И не хочу.

Мне бы сожрать голубя!

Его кровь ведь красная, яростная, и солёная!

Утром в оптическом радуж­ном воздухе пронеслась стреми­тельная тень – не сапсан ли? Не к ней ли – рассказать обо мне?

Утро в Москве прозрачное, только толстый, мутный блин смога висит над центром – ветра нет, к сожалению, чтоб сдул подушку дыма с любимого города.

Тень пронеслась быстро, а бинокль – прибор дрожащий, за птицей следить трудно. За сапсаном не уследишь, точно.

«При преследовании добычи он летит с такой скоростью, что слышен только свист и виден летящий по небу предмет, в котором нет никакой возмож­ности различить сокола».

Знаете ли вы, приматы, какую скорость развивает сапсан в бое­вом падении на жертву? Вы не поверите. До 350 километров.

Наступило воскресенье. Вос­кресенье – день весенний, песни слышатся кругом…

Посмотрим. Посмотрим.

Воскресенье, а явились сту­денты – и началось. Я не стал под стол прятаться. Они тут думали потискаться, но увиде­ли меня и поняли: место заня­то. Ушли куда-то. Университет огромный, мест много в нём.

По кустам я уж и не смотрю. И так всё ясно.

Дымы из труб начало гнуть на запад – ветер, ветер, ветер, ветер, ветер пролетел, ветер, ветер, ветер, я давно тебя хотел.

Что ж ты наделала!

Ты любишь ходить по набе­режным, а набережную, Луж­никовскую, отсюда замечатель­но видно.

Если она придёт не одна? Если не одна!

Устали мои глаза, и сколько же женщин ходит по набереж­ным, и сколько их бродит вокруг университета.

И скольких берут по кустам! И неужели по любви?

Но неужели без любви.

Всякую платную грязь да и любовную студенческую дружбу я не принимаю в расчёт.

Неужели...

Я мало что вижу, мало вижу. Всё двоится. Слезы набегают на глаза от напряжения, и как ни крути рубчатые колёсики, а всё нет резкости.

Как же я её разгляжу в бес­крайней Москве?

Надо спускаться на зем­лю. Пойду и буду её искать, и, может быть, я её найду. Стёр гла­за, теперь сотру ноги – и ладно. Найду её и убью. Убью!

Я спустился на землю, под­нял напоследок глаза к небу и явственно, чётко, резко уви­дел сапсана на учёном утёсе. У него была мощная грудь, а под глазами чёрные пятна, похожие на усы.

Сапсан смотрел на меня свер­ху и думал горько: вот человек. Этот человек, думал сапсан, стоял у окна, не исключено, что собирался полетать. Жуткое зрелище, когда человек летит. Разбивается всмятку.

Я пошёл на книжный раз­вал, нашёл там Брема и вло­жил в том вырванную стра­ницу. Я не хотел сперва при­знаваться, что я её вырвал из книги, но – лучше признать­ся. «Споручница грешных» не позволяет мне лгать. Я при­знался книгопродавцу.

Совершенно случайно я встретил внизу гринписов­ца. Ему подарил бинокль, рас­судив, что мне теперь, когда я посадил глаза окончательно и капитально, бинокль не ско­ро понадобится. Гринписовец опешил от приятности. Ладно, зелёный, охраняй мировую природу, не ленись ходить на демонстрации. Нам угрожает экологическая катастрофа – слыхал, нет?

Протестуй!

Я пошёл пешком по Москве, мимо свадеб на смотровой пло­щадке, мимо каких-то магази­нов ненавистных, ездил целый день в метро, слепнул на улицах до ночи.

Я звонил ей – и никто мне не ответил вечером. А ночью я про­валился в звериный сон, спаса­ясь от близости дурдома.

Потом пошли прогулки, вра­чи. Ну и таблетки, конечно. Я, на самом деле, здоров. Мы бод­ры, веселы! А что, что таблет­ки? От простуды...

Мне бы сожрать голубя! Кровь у него красная, ярост­ная, солёная, мясо тёплое. Но как мне его ударить в небе?

Эту историю я потом расска­зал моей милой, моей люби­мой, моей единственной жен­щине.

Солнышку моему!

Ей, моей птичке, рассказал через два года. Не удержался, дурак, рассказал. Она была в зале на защите моей диссер­тации, в МГУ, посылала мне свою энергию, чтоб я защи­тился. Потом, перед бедняцким научным банкетом, мы вышли погулять, передохнуть, и я всё рассказал.

Кроме того, что видел, что делается в кустах вокруг уни­верситета.

Она быстро потемнела лицом.

– Пойдём в кусты! – сказала она вдруг. Хрипло.

На этом заканчиваю. Для полноты сведений есть одно дополнение. Чтобы вы поняли кое-что про сапсана. Сапсан гнездится по всему миру, но очень редко встречается. Нет таких краёв, где сапсан во мно­жестве. В Москве сейчас, вро­де бы, есть сапсан. Точно это никому неизвестно.

Мне, выходит, крупно повез­ло: я видел сапсана!

Но и он видел меня – в ту минуту, когда я в смертном ужасе отшатнулся от распах­нутого окна.

 

5 ноября Виктор Степанович Перегу­дов отметил 70-летие. Поздравля­ем! Желаем крепкого здоровья и не­иссякаемого вдохновения!


Оценить:

Оценка: 7.33 - Голосов: 6


Чтобы оставить комментарий вам необходимо авторизоваться

* Ваше имя:

Электронная почта:

* КомментарийИзменение комментария:


* Введите код с картинки:

CAPTCHA
 




Новости
24.05.2022

«Большая книга» огласит шорт-лист

В Демонстрационном зале ГУМа будут объявлены финалисты Национальной литературной премии.
24.05.2022

«На благо мира»

Премия за доброту в искусстве объявляет прием заявок на участие в конкурсе 2022 года.
23.05.2022

Суровый край ищет таланты

На Кольском Севере начался отбор конкурсантов на соискание губернаторской премии.
23.05.2022

Память о поэте

В Уржуме вручили литературную премию имени Николая Заболоцкого.
22.05.2022

В Николаеве демонтирован памятник Пушкину

Очередной мемориал великому русскому поэту уничтожен украинскими нацистами-вандалами.

Все новости

Книга недели
Николай Долгополов. Легендарные разведчики 3. – М.: Молодая гвардия, 2020. – 352 с. – 7000 экз.

Николай Долгополов. Легендарные разведчики 3. – М.: Молодая гвардия, 2020. – 352 с. – 7000 экз.

Колумнисты ЛГ
Литература
Беседин Платон

Кол для Дракулы

18 мая 2022 года исполнилось 125 лет с выхода в свет из тьмы культового романа Б...

События и мнения
Крашенинникова Вероника

Z как «живой»

Буква Z в 1960-е стала символом антифашизма в Греции. В греческом алфавите дзета...

События и мнения
Макаров Анатолий

Как-нибудь переживём

В годы литературной молодости я вдруг заболел русской эмиграцией.

События и мнения
Крашенинникова Вероника

Как они это делали?

Завершился показ премьерного восьмисерийного фильма «Начальник разведки» про Павла...

Литература
Сафронова Елена

Опасная профессия

Среди гражданских профессий на первом месте по степени риска находятся шахтёры, ...

  • Литература
  • Политика
  • Общество
  • Искусство
  • Телеведение
  • Портфель ЛГ
  • Клуб 12 стульев
  • Спецпроекты ЛГ
  • Новости
  • ЛГ online
  • ЛГ Плюс
  • Видеоряд
  • Спецформат
  • Опросник
  • Позиция
  • Колумнисты
  • Авторы
  • Белорусский дневник
Мы в соцсетях: YouTube

© «Литературная газета», 2007–2022
При полном или частичном использовании материалов «ЛГ»
ссылка на www.lgz.ru обязательна.
Администратор сайта: webmaster@lgz.ru

Создание сайта
www.pweb.ru

  • Карта сайта
  • Карта проезда