Итальянские города – идеальные декорации для высоких трагедий. Мы помним это и по шекспировским Ромео и Джульетте, и по «свинцовым годам», как именуют депрессивные 1970-е годы сами итальянцы, – когда взрывы, теракты, похищения стали обыденностью.

Коррадо Каттани – народный герой, участвует вместе со всеми в площадной трагедии. Его жена гибнет под пулями на небольшой римской площади на глазах у всех, он сам погибнет в больничном дворике – и всё будет обставлено как в лучшем спектакле. Народ едва успеет прильнуть к окнам. На миру и смерть красна, гласит русская пословица. Эти слова могли бы повторить и итальянцы.

Гибель комиссара Каттани воспроизведена итальянскими кинематографистами по заветам религиозной живописи: на глазах миллионов свидетелей смерть героя рисует на белой оштукатуренной стене живую фреску. Алые брызги над головой Каттани обозначают контуры ореола мученика.

Сериал «Спрут» поочерёдно снимали несколько режиссёров, но все они железно следовали одному правилу – устанавливали контакт с аудиторией через своеобразную «дугу сопричастия». В каждом из «Спрутов» есть несколько сцен, в которых человеческая масса обретает субъектность народа – кинематографическая традиция, идущая ещё со времён неореализма, в частности с фильма «Рим – открытый город» (1945) Роберто Росселини. Чаще всего это сцены в духе «народ безмолвствует». Иногда представителями народа выступают сами полицейские, укрывшиеся вместе со своими семьями в казармах, иногда – дети из приюта, которых бесстрашный комиссар Каттани спасает в микроавтобусе. И всегда народ является в пиковые, кульминационные моменты. Коммуна против бандитов. Странно, что подобный художественный приём редко мелькает в нашем современном кино.

«Спрут» создавался государственной телерадиокомпанией RAI из остро ощущаемой народной потребности: явить миру героя, который бросил бы вызов искажённой норме бытия. Неудивительно, что этот сериал оказался самым популярным в истории итальянского телевидения. Уровень симпатии к комиссару Каттани у него на родине сопоставим со славой и любовью наших зрителей к капитану Жеглову в исполнении Владимира Высоцкого. Представьте, если бы режиссёр Говорухин к первым пяти сериям «Места встречи...» доснял продолжение, в котором герой Высоцкого падает сражённым. А такие планы, к слову сказать, были…

Первые серии «Спрута» были показаны по Центральному телевидению СССР летом 1986 года. И не догадывалась поначалу наша публика, что комиссар Каттани явился ангелом предупреждения о грядущих потрясениях основ государства и «лихих 90-х»: «Не мир пришёл я принести, но меч…»

Неверно утверждать, будто коллективный комиссар Каттани одолел криминального осьминога, но с конца двадцатого века жизнь в Италии потекла спокойней и уверенней. Громкие, как выстрел, премьеры «Спрута» наделали немало шума и подняли в итальянском обществе острую дискуссию о связи между политиками и мафией. Эта грань человеческого бытия демонстрируется в сериале с чарующей убедительностью. Если в существование садистов типа Сальво из банды Кукольника веришь постольку, поскольку он действует в рамках жанровых конвенций, то присутствие в жизни людей вроде скользкого приспособленца сенатора Салимбени доказывать нет необходимости. Такие всегда на виду.

Особый интерес вызывает семейство Антинари. Подобных никогда не видывали на Руси. Потомственная финансовая аристократия существовала на Апеннинах веками, дольше, чем итальянское государство. Смерть настигает каждого из членов семьи. Думается, причиной тому не только сценарная логика, но и позиция постановщиков фильма. И дело не в кровожадности сценаристов, а в желании преподать нравственный урок. Конфликт между совестью и властью денег неизбежен, ибо рядом с теми, кто владеет большими финансами, обязательно пасётся большое зло – утверждают постановщики «Спрута». Даже если на вершине финансовой пирамиды вдруг окажется пристойный человек – расплата смертью неминуема, физической либо духовной. Спасается только невинное дитя – маленькая Грета, которую Коррадо Каттани выхватывает из лап смерти.

Можно было бы сказать, что комиссар – участник не только площадной, но и оптимистической трагедии, если бы мы и правда были уверены, что благодаря усилиям таких людей, как Каттани, количество зла бесповоротно уменьшается в мире и впереди – эра милосердия. Но отважный, ошибающийся, противоречивый, отнюдь не идеальный человек комиссар Коррадо Каттани ценою своей жизни, ценою жизни своих друзей и близких отгрыз только одно щупальце спрута.

Сегодня маятник истории качнулся в другую сторону, и благополучие Европы уже не так очевидно в будущем. Социальные противоречия, порождающие организованную преступность, снова выходят на первый план. Ждут ли Италию новые «свинцовые годы», предсказывать не берусь. Как не стану обещать возникновения нового сериала по силе воздействия, по степени народного признания равновеликого «Спруту». Ведь это произведение компании RAI рождалось в иной культурной ситуации, когда многие вечера подряд у телевизоров усаживались по 15 миллионов итальянцев.

«Спрут», как мне представляется, очень итальянский сериал. Как бы ни бранил его авторов премьер-министр Берлускони за очернение образа Италии, они сделали великое дело – открыли душу своей страны. И в ней оказалось много всего намешано – несправедливо всю Италию сводить к лучезарному диско из Сан-Ремо. Здесь страсть сталкивается с глубоким умом, эмоция с расчётом – как Север и Юг где-то в районе Рима. Правда, мудрость бывает отравлена ядом, как у адвоката Терразини. Холодный расчёт пожирает самого себя, как у Тано Корриди. А страсть злопамятна, как у графини Камастры. Но врагов поджидает музыка Возмездия – грозным предостережением звучит она на кроваво-чёрных титрах. В «Спруте» не только грех и преступление, но и надежда. И её подарил комиссар Коррадо Каттани. В нём тоже бушуют страсти – «се человек», он тоже уязвим.

Александр Седов