Елена Третьякова. Музыкальный театр моего поколения. 1980–2020. – М.: Крафт+Москва, 2022. – 672 с. – (Серия «Волшебная флейта»).

Известный музыкальный критик Елена Третьякова собрала внушительный том своих выступлений по музыкальному театру, и то не всё туда вошло. Заголовок вроде бы простой, но с многозначным штрихом: «Музыкальный театр моего поколения». Личный акцент. Это ново для сборника статей, которые выходят у нас регулярно. Тут взгляд просвещённого человека на то, что дорого и некогда так волновало. И потому впечатляет сейчас, спустя 40 лет, своей точностью и профессиональной ответственностью. Повествование начинается в начале 1980-х годов, когда газеты назывались «За советское искусство», Мариинский театр ещё был Кировским, а Петербург Ленинградом. В тот момент Елена Третьякова, ленинградский театровед и педагог, вступала в профессию, и мы видим, как накапливается в её статьях энергия назревших преобразований. А с ней рождается и новая критическая аргументация. Растет объём требований к музыкальному театру, который начинает играть в культуре страны всё большую роль. И это в 1990-е годы, когда, казалось, рушились основы культуры и первым должен бы исчезнуть музыкальный театр как затратный организм с сотнями людей, сложной логистикой, международными контактами, при этом сохраняемой элитарностью. Казалось, на этом направлении никакого подъёма быть не может.

Но именно в это время является молодой дирижёр Валерий Гергиев и как бы с места, с низкого старта разгоняет до огромных скоростей малоподвижное оперно-балетное хозяйство сначала у себя в Ленинграде, потом в стране. Динамика сдвигов такова, что заставляет критику поспевать за ним. При этом надо понять, что сама запущенная им турбулентность была многосложной: переход артистов на контрактную систему, резкое расширение репертуара – в него пришла немецкая и французская музыка и стала делить афишу с традиционными итальянцами; это активное приглашение европейских и американских деятелей сцены – артистов, режиссёров, сценографов; это приход новых технологий и обновление сцены; сокращение производственного процесса выпуска спектакля до 2–3 недель; это в целом приход нового оперного сознания.

Вот фон выступлений Третьяковой, и её новый герой – один из многих, но центральный, он как бы вырос сам собой, объективно востребованный временем. Гергиевские ритмы она передаёт почти документально. При этом никакого надрыва, излишнего пафоса, тем более комплиментарности или тонкой сервильности. Она анализирует преобразования, понимая их потенциал и раскрывая театру сильные и слабые стороны его самого. При этом, конечно, Третьякова вовсе не равнодушно внимает реальности. Если бы это было так, то эти строки – отклик на премьеру, фестиваль или юбилей – в итоге не переросли бы в исторические свидетельства.

Собственно, так и должно быть. Превращения музыкального спектакля в России есть и превращение критической мысли о нём. Параллельные трансформации художественной критики в те годы оказывались не всегда радостными – сколько они принесли грубого самодовольства и воинственной некомпетентности. Резко сменилась стилистика новых СМИ, иные критические суждения выходили за рамки приличий, авторы стремились стать вровень с творцами, впадали в отвратительный, развязный тон. При собирании этого сборника его автор обнаружила, что некоторых СМИ уже нет, канули вместе с текущим моментом.

Тем ценнее нам сегодня тон статей Третьяковой, передающих помимо положенных в рецензиях оценок именно движение мысли. Оценки есть, но вряд ли были целью критика. Она шире смотрела на мир оперы, балета, оперетты и мюзикла. Как бы изымала их из повседневности и ставила в более широкий смысловой контекст.

Собранные в хронологическом порядке статьи Третьякова считает не дневником, а спонтанной записью процесса. Да, наверное – течёт жизнь, лента впечатлений. Но с годами, ввиду их точности и спокойного объективизма они становятся чем-то большим. Время как бы преображает рецензентское редакционное задание. Меняет ли что-то Третьякова сейчас в своих оценках той реальности? Думаю, нет. Скорее, подтверждает собственные приоритеты и прогнозы развития российской музыкальной сцены. Во всяком случае, обширный набор спектаклей Москвы, Петербурга, Екатеринбурга, Краснодара, Одессы, Минска и т.д., охваченный ею, зафиксирован и осмыслен объективно. Реальный материал её творчества, собранный и переизданный, важен нам как пример ответственного отношения к профессии и как инструмент театрального познания.

Александр Колесников