Победители мы

в этом холоде голом:

удивляйся, земля,

замирай

и гляди, –

как впервые

в этих местах

ледоколом

подымали людей

с двухметровых льдин.

Владимир Маяковский

Великий водный путь проходит по морям Северного Ледовитого и Тихого океанов: Баренцеву, Карскому, Лаптевых, Восточно-Сибирскому, Чукотскому и Беринговому. Северный морской путь был полностью освоен в 1932 году, когда ледокол «Сибиряков», снаряжённый Арктическим институтом под руководством О.Ю. Шмидта, впервые прошёл за одну навигацию весь маршрут. В годы Великой Оте­чественной по нему ходили военные корабли – с Дальнего Востока в Баренцево море. Современная полярная ледовая трасса обслуживает порты Арктики и крупных сибирских рек, используется для транспортировки топлива, оборудования, продовольствия, леса и полезных ископаемых. Природные метеоусловия таковы, что навигация без помощи ледоколов длится недолго: от двух до четырёх месяцев в году.

История

Российские высокоширотные экспедиции, начиная от Витуса Беринга и Семёна Дежнёва, открытие русскими моряками Антарктиды в начале XIX века, работа советских арктических и антарктических станций… Вам уже захотелось приобщиться к увлекательному миру поисков и открытий, географии и истории, исследований и путешествий? Будете в Санкт-Петербурге – загляните в Российский государственный музей Арктики и Антарктики, что на улице Марата, 24А.

Музей открылся для посетителей 75 лет назад, но решение о его создании приняли гораздо раньше. Уже в 20-е годы прошлого века, когда Советский Союз начал активное освоение приполярных территорий, многие учёные мечтали о постоянно действующем музее. В 1930 году на базе Института по изучению Севера был создан Всесоюзный арктический институт (ВАИ), в рамках которого предусматривался музей Арктики.

Первоначально экспонаты музея извлекали из подвалов ВАИ лишь для проведения выставок. В 1933 году у Музея Арктики наконец появилось собственное место жительства: институт получил в аренду здание Никольской единоверческой церкви, построенной более ста лет назад по проекту архитектора А.И. Мельникова. Пока бывший храм реконструировали, сотрудники музея собирали экспонаты и готовили экспозицию. Активное участие в создании музея принимали первый начальник Главного управления Северного морского пути О.Ю. Шмидт, первый директор ВАИ Р.Л. Самойлович, академик Ю.М. Шокальский, научные сотрудники ВАИ В.Ю. Визе, Я.Я. Гаккель, А.Ф. Лактионов, Н.В. Пинегин и другие исследователи Арктики.

Музей быстро приобрёл популярность не только в СССР, но и за рубежом: на Всемирной выставке в Париже (1937) его экспонаты удостоились Почётного диплома. После войны, с началом исследования Южного полюса, коллекцию музея пополнили экспонаты из первых антарктических экспедиций. Неудивительно, что в июле 1958 года уникальное учреждение на улице Марата получило новое название – Музей Арк­тики и Антарктики.

Четверо смелых

С первых шагов Музей Арктики живо реагировал на события, происходившие на «терра инкогнита». Например, уже в сентябре 1938 года посетители знакомились с экспозицией, посвящённой первой дрейфующей станции «Северный полюс» под руководством Папанина. С той поры одной из реликвий музея стала палатка, в которой герои-полярники жили долгих 274 дня.

…Главным препятствием для движения судов по Северному морскому пути оставались непроходимые льды. Чтобы лучше узнать их «повадки», прямо на льдине в районе Северного полюса решили организовать гидрометеорологическую научную станцию. Идея была не нова: ещё в 1929 году В.Ю. Визе предложил исследовать Арктику таким дешёвым и эффективным способом.

21 мая 1937 года на льдину высадили четырёх участников экспедиции: начальника Ивана Папанина, радиста Эрнста Кренкеля, гидробиолога-океанолога Петра Ширшова, астронома-магнитолога Евгения Фёдорова. На ближайшем острове была обустроена и проверена на прочность самолётная база для доставки грузов. Сразу выяснилось, что огромный ледяной массив дрейфует в сторону Гренландского моря – так станция «Северный полюс-1» превратилась в дрейфующую.

За время путешествия на «ледяном плоту» площадью 4 квадратных километ­ра было пройдено более 2500 километров – от полюса до берега Гренландии, а само нерукотворное плавучее средство уменьшилось до февраля 1938 года в восемь раз! «Экспедицией установлено, что по пути дрейфа станции никаких земель нет; изучен рельеф дна на всём протяжении дрейфа; установлено, что тёплые атлантические воды глубинным течением проникают из Гренландского моря к самому полюсу; опровергнуты предположения о почти полной безжизненности приполюсного района; впервые изучено движение верхних слоёв воды (толщиной до 200 м) под действием ветра: метеорологические наблюдения разрушили прежние представления о строении и циркуляции атмосферы в приполюсных пространствах…» – исследователи собрали множество достоверных материалов о природе Центральной Арктики и закономерностях движения её льдов.

Вернувшихся на Родину полярников дружно встречала вся страна, а вскоре каждый из них получил звание Героя Советского Союза и учёную степень «доктор географических наук». С лёгкой руки папанинцев работа дрейфующих станций стала постоянной: в июне 2013 года на Большую Землю возвратились участники очередной научной экспедиции «Северный полюс-40».

Кстати, в экспозиции Музея Арктики и Антарктики есть и современные приборы, специально созданные для работы в морях, покрытых льдом, – электрический самописец течений, дистанционная метеостанция, фототермограф с годовой автономностью и многое другое.

Пионеры арктического мореплавания

Экспозицию музея открывает фрагмент наружной обшивки и часть форштевня коча – древнего судна поморов, а также реконструированная одежда полярных мореходов XVI–XVII веков.

Слово «коч» пришло к жителям Русского Севера от их предков с Новгородской земли, где означало верхнюю одежду. Кораблестроители-поморы выбрали это название неслучайно: корпус старинного судна защищали от ледяных глыб двойной обшивкой, буквально «одевали в шубу». Округлая форма днища напоминала половинку ореховой скорлупы: зажатое в ледяные тиски, такое судно не раздавливалось, а «выжималось» наружу.

…Можно ли использовать Северный морской путь в коммерческих целях? Этим вопросом наши предки озадачились без малого 500 лет назад. «Уже в XVI веке россиянам были хорошо известны все берега Северного океана – следовательно, мореходствовать по нему они начали несколькими веками ранее», – писал один из исследователей Арктики.

К берегам Студёного моря граждане феодальной древнерусской республики с гордым названием «Господин Великий Новгород» пришли ещё в X–XI веках. Их потомки и стали пионерами освоения севера Европы и Азии за сотни лет до того, как туда проникли англичане и голландцы, претендующие на открытие тех морей. Отважные охотники и зверобои из поморов всё дальше проникали на Север в поисках «драгоценной рухляди» (пушнины). В 1032 году отчаянная попытка двинского посадника Улебы добраться до Железных (Карских) Ворот не увенчалась успехом: судно не справилось с плаванием во льдах. Но стараниями других, неизвестных смельчаков был проложен морской путь на архипелаг Грумант, острова Вайгач, Колгуев и Новая Земля. Под парусами своих быстроходных и прочных кочей поморы задолго до Пет­ровских реформ прошли отдельными участками весь Северный морской путь.

На рубеже XVI–ХVII столетий большую популярность среди поморов получил «мангазейский морской ход» – мечта всех русских торговцев пушниной. По одной из версий, название связано с племенем, обитавшим в этих краях. «Они живут на востоке, за Югорской страной, по реке Оби и морскому берегу за ней. Пищей им служит мясо оленей и рыба. С виду они уродливы, у них маленькие носы, но они проворны и отлично стреляют; они ездят на оленях и собаках, а одежда у них из собольих и оленьих шкур. Других товаров, кроме соболей, у них нет», – писал о местных жителях (ненцах) английский мореплаватель С. Барроу. Ещё в XVI веке поморы-первопроходцы основали поселение, на месте которого в 1601 году был построен город Мангазея. Нелёгкие морские походы в эти края занимали важное место в дальнейшем освоении севера Сибири – неслучайно европейские картографы всегда отмечали ненецкий городок на картах континента. Храбрые, опытные и выносливые русские промышленники-поморы стали незаменимыми помощниками участников научных экспедиций.

Музейная диорама «Мангазея» рассказывает о крупнейшем торгово-ремесленном и промысловом центре средневековой Руси на крайнем северо-востоке.

Арина ФЕДОСЕЕВА