Снять фильм о величайшем певце нужно было давно. Молодёжи должны быть явлены примеры того, как талантливым людям удавалось творчески реализоваться в России. В США таких фильмов снято множество, в том числе ещё в 1951-м о великом ровеснике Шаляпина – Энрико Карузо. Да, сериал о национальном гении необходим, но…

Освоение артистическо-биографической темы у нас началось с сериала о Петре Лещенко, которого сыграл Константин Хабенский и за которого пел… тоже он. Биографию обладателя уникального голоса мало кто знал, так что это было интересно. Ошеломило то, что не было главного, чем Лещенко, собственно, и вошёл в народную память, – его чарующего тембра. Также мы были в изумлении от сериала «Вертинский», где исполнитель заглавной роли (Алексей Филимонов) настойчиво пытался воссоздать вокал, речь и актёрские приспособления первого русского барда. В этом байопике была удивительная интерпретация биографии «бродяги и артиста». Например, легендарный генерал Слащов, с которым Вертинскому довелось подружиться, превратился в женщину, к тому же чекистку, а аккомпаниатор Александра Николаевича – вообще в трансвестита.

И вот Шаляпин. Гениальный пе­вец: все, кто слышал его в записи, помнят мурашки по коже, что ж говорить о современниках, видевших его в театре! Величайший артист-реформатор, сумевший вдохнуть жизнь в помпезные оперные залы. Самородок, вышедший из самых что ни на есть низов, встал вровень со всеми гениями своего времени. Среди его ближайших друзей были Горький и Рахманинов, он был знаком не только со многими политическими деятелями «старой» России, но и с Дзержинским, Лениным и даже Сталиным. И обо всех оставил очень интересные суждения. Он автор двух замечательных книг – от души рекомендую читать всем, кому интересна настоящая биография артиста: «Страницы из моей жизни» и «Маска и душа». Опираясь на них, можно было бы создать великолепный долгоиграющий сериал о детстве и юности Шаляпина. Там есть всё: и поэзия, и юмор, и лирика, и смрадные ужасы дна, и потрясающий душевный подъём от первых встреч с искусством.

До приезда в столицу и поступления на «казённую» сцену артистом был пройден огромный путь с такими мытарствами, которые, может быть, превосходят «страсти-мордасти», описанные Горьким в его автобиографической прозе. Алексей Максимович всё-таки рос в семье купца, а Шаляпин – сын крестьянина, выбившегося в писцы, сильно пьющего, бившего детей и жену.

И сериал этот хорошо было бы окончить на взлёте – на том, как юноша, обладавший явными певческим даром, после многих гастрольных передряг оказался на самом краю, и тут, о чудо… Его взял к себе в ученики выдающийся оперный педагог Дмитрий Усатов…

Дальнейшая кинобиография требовала бы уже не просто хорошего артиста для исполнения роли Шаляпина – у всех актёров в юности было что-то хотя бы отдалённо похожее на шаляпинские «университеты», а вот петь, как научился Шаляпин, не смог и не может никто. Никто.

Нет и не было ни у кого такой исполинской стати, мощной и стройной оперной фигуры, поднимающейся от пальцев ног к могучей груди с волшебной диафрагмой и гордо посаженной головой. С лицом таким, что при помощи грима и гумоза его можно было превратить и в Дон Кихота, и в Ивана Сусанина, и в чёрта. Не было и нет более совершенного музыкального инструмента, чем тело этого артиста – с таким же горлом, связками, резонаторами, способными исторгать такие «густые ноты» и в таком диапазоне. И человека феноменальной памяти, проницательного ума и безошибочного чувства прекрасного. Огромного и противоречивого, как Россия.

С шаляпинскими книгами сценаристы сериала обошлись по-свойски: выбрали какие-то страницы, порезали их, перемешали и… Главным же содержанием стало не творчество великого музыканта, а его жизнь на две семьи, скандалы и мелочные «тёрки» с малоодарёнными современникам.

Отторжения не вызвали первые серии, где в юном жителе казанской Суконной слободы рождалась любовь к пению, театру, людям искусства. Жаль, в сериале не было балаганного паяца Яшки Мамонова, первого лицедея, который поразил маленького Федю творческой отвагой, артистизмом и свободой. Были потрясение от пения в храме, первые шаги и падения на сцене, борьба с застенчивостью, закулисная жизнь, провинциальная богема со свойственной ей пороками, куда окунался каждый, наверное, актёр. Не каждый выплыл.

Шаляпина в детстве хорошо сыграл Клим Бердинский, вызвал симпатию и Фёдор в юности – не знаю как, но удачно удалось «вымолодить» лицо Александра Горбатова. И вхождение юноши в профессиональную труппу было трогательно и заразительно, хотя обаятельный антрепренёр Самарский (Иван Агапов) получился каким-то собирательно коварным, в реальности он не так жестоко холодно расстался с юным дебютантом – у Шаляпина о нём сохранились самые тёплые воспоминания. Убедительно воссоздана атмосфера провинциальной антрепризы конца позапрошлого века, очень точно сердобольную певицу, поддержавшую юного Федю, сыграла Катерина Шпица, а её спивающегося мужа – Сергей Селин.

Жаль, что в сериале совсем нет поворотного, тифлисского периода, когда лишившемуся работы, отчаявшемуся Фёдору фантастически повезло: он познакомился с выдающимся музыкальным наставником Усатовым, который не только учил Фёдора, но и кормил. И дал рекомендации двадцатилетнему певцу для поступления в столичные театры.

Очень хорош Ян Цапник, сыгравший Мамонта Дальского, однако в реальности Дальский был выдающимся романтическим, даже трагическим актёром, но никак не комическим, каким он получился в исполнении Цапника. Именно романтик с задатками борца за справедливость мог так мрачно-серьёзно, как Дальский, увлечься анархизмом, но никак не живчик-комик. Впрочем, теперь есть комики, способные на всё.

Дальнейшие серии с Шаляпиным, ставшим вдруг известным артистом, убедили гораздо меньше. И дело не в том, что Горбатов и певший за кадром Ильдар Абдразаков с Шаляпиным не совпадали. Не совпадало что-то главное в замысле.

Нет важных творческих вех. Непонятно, как и почему был сумасшедший успех в Ла Скала, а потом – триумф в Париже. Нет интереснейших шаляпинских впечатлений от первой поездки в США, да и самой поездки нет. Мы видим то и дело капризничающего премьера, который что-то отжимает у театральных начальников, ведёт себя высокомерно с Рахманиновым (между ними на самом деле с первого дня знакомства завязалась удивительная дружба), хамит Врубелю… В сериале нет братских отношений с Горьким, роль конфидента в сериале отведена Константину Коровину (Александр Яценко), с которым Шаляпин тоже собачится. Шаляпин, да, буйствовал, но в масштабах своего огромного темперамента, а в сериале он не буйствует, не гневается, а склочничает и злится, и в голосе его появляются противные высокие нотки. Если брать аналогии из мира животных, то Шаляпин, конечно, – лев, царь зверей, а в сериале он в лучшем случае гепард или волк.

Портрет Шаляпина работы Валентина Серова

Хороши женщины, его окружавшие, особенно тронула Иола Торнаги (Мария Смольникова), она вызывает огромное сочувствие. Россия должна быть благодарна этой итальянской баронессе, всю жизнь посвятившей русскому гению. Юлия Снигирь, сыгравшая коварную разлучницу, тоже убедительна – мы понимаем, что у Фёдора Ивановича действительно был очень трудный выбор. Запомнились также преданный секретарь Исай (Фёдор Лавров) и смешно влюблённая в Шаляпина горничная Катерина (Екатерина Копанова). А вот круг мужчин вокруг Шаляпина блёкл и неполон. Безлюдно как-то в сериале – из экономии, что ли? Многих, особенно вождей революции, что могли появиться вместе с Демьяном Бедным, а лучше вместо него, в сериале нет.

Так какую цель ставили перед собой создатели сериала? Правдиво рассказать о судьбе великого человека, о его восхождении и свершениях, достойных восхищения и подражания? Или рейтинг? А для него надо сделать так, чтоб обывателю было «интэрэсно»: «Ах, у гения были любовницы, жил на две семьи? Замечательно! Ах, он бражничал, буянил? Чудесно!..»

Творческий подвиг Шаляпина состоит в том, что он ещё до Станиславского начал революцию в театре: добивался жизни человеческого духа на сцене, чтобы партнёры взаимодействовали в спектакле, а не только правильно выпевали ноты. Этого пласта в сериале нет, нет даже того, как он при большевиках три года руководил Мариинским театром.

Будем считать, что получился эскиз, а настоящее, не восьми-, а тридцативосьмисерийное полотно у нас впереди. К тому времени, будем надеяться, удастся реанимировать записи голоса Шаляпина так, что их можно будет использовать в кино, и вырастут исполнители, способные приблизиться к образу величайшего оперного артиста мира.

Александр Кондрашов