Классик советской и мировой литературы. При жизни. Оклеветанный и оболганный. После смерти. Судьба человека. Точнее – судьба гениального советского писателя. В одних только наградах – вся биография. К слову, кампанию по присуждению ему Нобелевской премии стал вести английский писатель лорд Сноу, большой почитатель таланта писателя. Так получилось, что за год до этого, в 1964 году, Нобелевскую премию присудили Жан-Полю Сартру, который отказался её принять, заявив: «Я не буду получать Нобелевскую премию, пока её лауреатом не станет Михаил Шолохов». В перестроечное время «свободы слова» началась настоящая травля уже ушедшего от нас писателя. С мёртвыми легче бороться. Особенно в условиях, когда свобода слова превратилась в свободу грязных сплетен, кляуз и поклёпов. Гений не прощается даже после смерти. И, увы, чтобы достойно принимать талант, нужно быть по меньшей мере Сартром. Или лордом Сноу.

Свою Сталинскую премию Шолохов передал в фонд обороны. Нобелевскую – на постройку школы в родной станице Вешенская. Здесь он прожил практически всю свою жизнь. И, наверно, правильно сделал. Ведь гений не прощается не только после смерти. Но и при жизни тоже. Шолохов, признанный живой классик, сумел сделать свою жизнь счастливой (если какую-либо жизнь можно назвать абсолютно счастливой). Даже когда с 1960-х годов фактически отошёл от литературы. Он от этого не страдал. Он сумел избежать литературных дрязг, зависти, козней. Хотя бы чисто формально. В станице Вешенская легче было этого избежать. Хотя, безусловно, он активно участвовал в общественной жизни. Выступал на съездах, конференциях. Принимал делегации, в том числе из других стран. Сам ездил по стране и бывал за границей. Много помогал молодым писателям. И всё же... Он жил в станице. Ему как-то удалось сделать свою жизнь долгой (для писателя). Спокойной (для писателя). И гармоничной (для писателя). Он даже сумел прожить её с одной женщиной. Что не каждому удаётся, не говоря уж о писателях. И быть похороненным во дворе своего дома, который теперь – музей… Шолохов открыл дверь для всего мира. А сам любил смотреть через окошко. На этот самый мир... Так он был ему гораздо понятнее. И гораздо приятнее... А почему бы и нет? Тихий Дон. Его тихий Дон. Который иногда тревожат дожди. Худые берёзки на берегу. Его берёзки. Которые иногда тревожит вечерний ветер. Песни соловья поутру. Его соловья. Которого он обожает слушать. Чтобы не слышать другое. Пусть где-то там... Далеко... Где нет рек, берёз и соловьёв, в него бросают камни. И шепчут со всех сторон: плагиатор, конъюнктурщик, подпевала власти... Он этого не слышит. Он посмотрит в окошко и увидит то, что видел много-много лет. Свою прекрасную родину. И свою великую страну... И к нему обязательно приедет Юрий Гагарин. Два человека, поднявшие целину Вселенной. Очень молодыми. Каждый по-своему. Два человека – для Вселенной. Космонавт и писатель. Два человека будущего. Потому что покорение космоса ещё впереди. Потому что возрождение соцреализма неизбежно впереди тоже. И неизвестно, что легче...

По данным Российской книжной палаты, произведения Михаила Шолохова были изданы более чем на девяноста языках и наречиях планеты совокупным тиражом более 105 миллионов экземпляров. Вот вам и анахронизм! Вот вам и Шолохов! Скромный лауреат Нобелевской премии из станицы Вешенская. Где только тихий Дон, берёзки да соловьи... И, конечно, распахнутое окно, из которого виден весь мир... В общем-то неплохой мир. При Шолохове. Ставший без него гораздо хуже. И что ещё можно ожидать, отказавшись от Шолохова?! Как и от соцреализма, к штыку приравнявшего перо. Что ещё ожидать? Если не бить во все колокола.

 Если нет смысла в смерти, значит, не было его и в жизни…

М.А. Шолохов