СИТУАЦИЯ

Жан МИНДУБАЕВ, собкор «ЛГ», Ульяновская область–Республика Татарстан

Прошлой осенью село Тотьма попало, как здесь говорят, в «осадное положение». Суть этого «положения» заключалась в том, что жизнь деревенского люда взяла под круглосуточный контроль милиция (ныне, естественно, именуемая полицией).

Что же в деревне случилось?

История такова. Несколько лет назад здесь поселились выходцы из Азербайджана. Людям «со стороны» выделили землю, они занялись животноводством. Казалось, жить бы в мире да радоваться.

Но со временем возникли некие недоразумения. На приезжих стали косо посматривать местные. Поводы находились: то якобы «кавказцы» приторговывают спиртом; то за живностью плохо смотрят – и она гуляет по чужим огородам… А по осени пропал баран с «азербайджанской» фермы. Подозрения пали на местных жителей. И хоть похитителя не нашли, отношения между «коренными» и «приезжими» стали ещё более обостряться…

И вот грохнуло – в прямом и переносном смысле. Как обычно, сын азербайджанского крестьянина Аслан Алимов с приятелем отправились охранять в ночь ферму. При нём было ружьё. Около одиннадцати ночи Алимов увидел недалеко от фермы уазик с тремя местными парнями. Те якобы «разведывали охотничьи угодья» и «подкармливали зверей»… Диалог между «охотниками» и «охранниками» шёл по привычной схеме: «Опять барана хотите прихватить?» – «Ты сам баран, что ли?» – «Я – баран?» Наливающаяся взаимной неприязнью перепалка закончилась погоней и стрельбой, которую открыл из ружья Аслан Алимов. Выстрел оказался смертельным для двадцатилетнего Александра Статенина, прибывшего с друзьями разведывать охотничьи угодья… Напомню: ближе к полуночи.

Конечно, расследовать чрезвычайное происшествие явилась милиция. «Стрелок» Алимов был арестован. Однако круговорот самосуда на этом не завершился…

Не прошло и недели, как в три часа ночи загорелся дом, в котором жила азербайджанка, родная тётя Алимова с двумя детьми. Женщину спасал сосед, тоже азербайджанец, Фаиль Байрамов. Эта солидарность обошлась ему дорого. Вечером следующего дня подожгли и его дом. А когда Фаиль попытался задержать поджигателей, в ход был пущен нож…

Так началось разгораться в Тотьме пламя самосуда.

И тогда местные милиционеры взяли деревню под круглосуточный контроль. «С целью недопущения вспышки межнациональной розни, – как пояснил начальник РОВД, – село держим под контролем».

Да, в Тотьме ныне вроде бы спокойно. Но на прочный мир между местным населением и приезжими это не похоже. Я не склонен разделять полицейский оптимизм хотя бы потому, что один из участников этой драмы, Фаиль Байрамов, спасавший из горящего дома детей соседки и за это пострадавший от мстительного ножа, заявил:
– Если милиция не разыщет поджигателей и тех, кто пырнул меня ножом, мы сами их отыщем и накажем.

Вот так проявились в российской глуши «этническая толерантность» и прочие параметры «межнациональных отношений».

Но разве только в одной Тотьме возникают подобные ситуации?

Вот ещё один пример конфликта на национальной почве, свидетелем которого я был сам.

Дело было в крохотной деревеньке Дубовка. Небольшой фермой даже не владел, а лишь управлял «человек с Кавказа». Он купил несколько старых заброшенных избушек и стал селить в них горемык, прибывающих на российские пространства из своих родимых мест (подозреваю, что там им жилось совсем несладко). Эти люди буквально за еду и кое-какие корма для личного скота работали пастухами, скотниками, сторожами.

А местный народец тем временем копил неприязнь к приезжим…

И ведь вспыхнуло! «Люди со стороны» отмечали день рождения одной из многочисленных дочерей. Мимо шли местные парни. Слово за слово – и началось! Сначала «азеры» потрепали деревенских парней. Затем те бросились в соседний посёлок за подмогой. Драки продолжались всю ночь, прибывшие на помощь парни из окрестных деревень по оврагам вылавливали и били «чужих»…

Результат: мигранты съехали, ферму закрыли.

Отвлечёмся от частностей. Порассуждаем. Возникает несколько вопросов. В каком количестве нужны сегодня России мигранты? В каком качестве? И что является главной причиной возникновения перманентно тлеющей, а время от времени вспыхивающей неприязни местного населения и «людей со стороны»? Вспомним Кондопогу, московские и питерские межнациональные «разборки» – да мало ли их вершится ныне.

Итак, сколько мигрантов (а это в первую очередь граждане СНГ) способна без опасности для себя принять Россия? Я не зря говорю «опасность», ибо горьковатый опыт Германии, Франции, Англии и некоторых других стран свидетельствует: при всей толерантности принимающей стороны некая критическая масса мигрантов начинает нарушать, скажем так, социальное спокойствие в стране.

Возникает проблема: люди со стороны – благо? помеха? или балласт? Для соседей, для властей, для общества?

Взять хотя бы то же Поволжье. Ситуация такова.

В последнее десятилетие сюда со всех концов бывшего СССР прибыли сотни тысяч человек. Переселялись, как правило, целыми семьями; оседали и в городах, и в сёлах. В Ульяновск прибыло около семи с половиной тысяч семей; а в сельской местности осело вдвое больше – целых семнадцать тысяч!

Важнейшая деталь: в Ульяновской области в год выдаётся около тысячи патентов на трудовую деятельность прибывшим гастарбайтерам. Это при том, что здесь и своих безработных хватает.

И кто эти патентообладатели? Молодые учёные, квалифицированные инженеры, толковые специалисты сельского хозяйства? Да нет, подсобные рабочие, рыночные торговцы, грузчики, скотники, пастухи. То есть работники отнюдь не самых высших квалификаций.

Невольно задаёшься вопросом: зачем надо благосклонно принимать граждан из так называемого ближнего зарубежья? Неужели перевелись уже (или спились?) в российских городах и сёлах поголовно все?

Кстати, подобные недоумения звучат всё громче и громче. Припоминается, что как-то нынешний мэр Москвы высказался в том смысле, что в первую очередь надо бы озаботиться предоставлением рабочих мест коренным москвичам, а уж затем думать о привлечении работников из зарубежья…

Такой взгляд на проблему вполне здрав, логичен и понятен. Человек, не просто получающий энное количество денег за сделанную работу, но ещё и ощущающий, что он обустраивает свою землю, своё постоянное пребывание на ней, – это уже патриот своей страны.

И уже одно это соображение как бы должно расставить по местам все приоритеты.

Однако пока что картина – увы! – иная. И не только в Москве, Санкт-Петербурге или Казани. Как видим, уже и в российской глубинке частенько заезжий работник теснит местного…

Отчего российские работодатели отдают предпочтение «людям со стороны»? Вразумительный ответ на эту загадку я услышал в небольшой деревеньке Дубовке от местного жителя Степана Котова. И звучал он так:

– Заезжих вместо нас берут, потому что, во-первых, им на карман можно давать в разы меньше, чем нам, а в платёжках рисовать в разы больше. Они распишутся, а откат – хозяину. Второе. Пришлые люди за гроши будут делать всё, что им прикажет наниматель. А мы, конечно, склонны права качать… Ну и третье: поселить их можно в любом сарае – перебьются. А если жаловаться захотят, кто их слушать будет? Кто они есть для наших властей? Хоть бы и для той же полиции…

Недавно Владимир Путин, рассуждая о проблеме взаимоотношений «мигранты – местные», жёстко высказался за административно-судебные наказания для тех, кто организует «резиновые квартиры», в которых прописывают по несколько десятков человек, кто крышует незаконную миграцию. Всё это надо несомненно делать. Но ведь надо ещё как-то понудить российский алчный до беспредела «ньюкапитализм» платить российским работникам достойную, не унижающую человека зарплату. И в этом случае, думаю, даже без особых карательных усилий проблема незваных гостей сама собой постепенно уладится естественным путём.

Иначе получается так, что и власти, и российские бизнесмены в погоне за собственными прибылями, отдавая рабочие места пришельцам, вольно или невольно подрывают социально-экономическую стабильность в стране, плодят внутреннюю безработицу, осложняют межнациональные отношения. Нетрудно предвидеть, к чему может в конце концов привести такая миграционная политика…

Пока что она приводит к взаимной неприязни и межэтническим конфликтам. И даже к самосуду. Как в той же деревеньке Тотьма.

А если заглянуть подальше? В завтра или послезавтра? Что нас ждёт?