ЗЕРКАЛО ДЛЯ ЭЛИТЫ

«ЭТО НЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО, А КЛАН»
Поначалу премьер-министра Гордона Брауна в Англии сравнивали даже со Сталиным – мол, авторитарный лидер и по характеру, и по складу работы. Однако приглядевшись, англичане сделали иной вывод: новый обитатель дома ‹ 10 на Даунинг-стрит – приверженец династии Питтов.
– Мистер Браун, борясь за кресло главы кабинета министров, обещал создать «правительство разнообразных талантов», – сказал мне видный лондонский историк Джеймс Ранкиман. – Но сейчас он находится в зависимости от нескольких своих сторонников. Сегодня круг политической элиты, принимающий решения, сузился настолько, что Британия как бы перенеслась из ХХI столетия в ХVIII.
По анализу мистера Ранкимана, премьер решает все вопросы, исходя из мнения буквально двух-трёх единомышленников. Это братья Милбанд (Дэвид – министр иностранных дел, Эд – министр, ведущий текущую работу правительства) и министр образования Эд Боллс. Всем им не было ещё тридцати лет, когда они начали работать с Брауном. Более того, у каждого из них есть родственники (брат, сестра, супруга), которые трудятся в кабинете министров либо в верхних эшелонах правящей лейбористской партии.
– В последнее время произошёл явный сдвиг в сторону более интимных политических отношений в центре власти, – считает учёный. – Причём Гордон Браун тут даже превзошёл Тони Блэра. Бывший премьер тоже предпочитал решать главные вопросы с тремя-четырьмя членами своего «элитного клуба», однако не настолько закулисно, как сейчас, когда о решениях не информируют других министров, депутатов парламента и тем более общественность. Если раньше британская политика была, по существу, викторианской, то теперь мы вернулись к временам клики Питтов.
Уильям Питт в течение шести лет практически возглавлял государство в качестве министра иностранных дел и военного министра, а потом, уже официально, будучи премьер-министром (1766–1768 годы). Когда он сошёл с ума, его царствование закончилось, хотя правление династии Питтов продолжалось. Сын Уильяма Питт-младший принял эстафету и дважды становился у руля правительства. В общей сложности он занимал эту должность свыше 20 лет. Питт-младший никогда не женился и питал одну, но пламенную страсть – к политике. Он был болезненно подозрительным и опирался лишь на нескольких приближённых.
Впрочем, тесные связи, прежде всего родственные, характерны для большинства британских политиков. Отцом Уинстона Черчилля был лорд Рандольф, занявший ещё в возрасте 35 лет второй по значению пост в правительстве – министра финансов. А сын и два внука сэра Уинстона стали депутатами парламента. Установлено также родство Черчилля и американского президента Франклина Рузвельта…
Я участвовал недавно в бурной дискуссии на лондонском радио с профессором из Оксфорда Верноном Бодганором. Мы много спорили, но когда заговорили о клановости в политике, я полностью согласился с его выводом:
– Это закономерный процесс и отнюдь не только британский феномен. Вспомним могущественный клан Кеннеди. Или одного из авторов американской Декларации независимости Сэмюэля Адамса. Два его двоюродных брата – президенты США. Человек, который растёт в элитной и «политически активной» семье, станет видным политиком с гораздо большей вероятностью, чем обычный смертный.

В КУЗНИЦЕ ДЖЕНТЛЬМЕНОВ
Есть ещё одна общая и очень существенная черта, которая объединяет британскую «высшую касту».
«У всей элиты Соединённого Королевства одинаковая образовательная основа», – констатирует лондонская газета «Санди таймс».
Действительно, близкое окружение Гордона Брауна: братья Милбанд, Эд Боллс и ещё с десяток министров окончили университет в Оксфорде, причём каждый (!) – по специальности «философия, политика и экономика». И примерно в одно и то же время. Как и лидер оппозиционной консервативной партии Дэвид Камерон, и «теневой» министр иностранных дел Уильям Хейг, а за два века до этого – Уильям Питт.
До университета все они учились в «паблик скулз», то есть в закрытых частных школах.
«Битва при Ватерлоо была выиграна на спортивных площадках Итона». Англичане любят повторять эту крылатую фразу герцога Веллингтонского. Полководец, который двести лет назад разгромил французов под Ватерлоо, подчёркивал роль частных школ в формировании британской элиты. Мол, такая школа воспитывает джентльмена, а он ведёт за собой нацию, особенно в пору трудных испытаний.
На Альбионе нет единого типа образования. «Паблик скулз» – привилегированные заведения. Если в обычных школах учёба бесплатная, то здесь – фантастически дорогая – около 27 тысяч фунтов стерлингов (55 тысяч долларов) в год. Тем не менее попасть туда крайне трудно, и родители записывают ребёнка, как в дореволюционной России в лейб-гвардию, ещё до его рождения. Когда ему исполняется десять лет, он проходит собеседование. Преподаватели выясняют, соответствует ли его уровень развития требованиям школы. Если да, то в 13–14 лет подросток приступает к занятиям.
Несмотря на трудности с приёмом и безумные цены, родители изо всех сил стараются устроить своё чадо в «паблик скулз». Ведь перед ним после завершения учёбы открываются двери, наглухо закрытые для его сверстников.
Да и условия в «паблик скулз» особые. Классы в отличие от обычных школ не переполнены, и в них почти нет детей иммигрантов. Преподаватели – выпускники Оксфордского и Кембриджского университетов. К услугам учеников – гимнастические залы, бассейны, даже ипподромы. Есть тренеры по верховой езде, стрельбе, теннису, дзюдо. Здесь прививают хорошие манеры, что так ценится в английском свете.
Понятно, что на «фабрике джентльменов» учатся дети «самых-самых» – потомственных аристократов, крупных политиков, финансистов. Эти школы – средство воспроизводства британской элиты. Само их существование свидетельствует об иерархической структуре общества.
Мне удалось побывать в одной из самых знаменитых и престижных «паблик скулз» – Вестминстерской школе.
Майкл Ридр, директор по связям с общественностью (в уважающих себя учебных заведениях теперь есть такой департамент), фотографировать не разрешил – ведь ещё на воротах висит суровая табличка рrivate («частный»). Зато долго рассказывал о школе.
Она создана ещё в IХ веке! Многие традиции сохраняются до сих пор. К примеру, молитва перед обедом. И трапеза столетиями спартанская: пирог с мясом, кипячёная вода. Вообще учеников независимо от их происхождения (будь это хоть наследники престола Уильям и Гарри) и от капитала родителей держат в ежовых рукавицах. Как тут было не вспомнить о российских «элитных» детишках, которые позволяют себе всё, что душе угодно, а преподаватели боятся даже повысить на них голос…
Те, у кого гуманитарная специализация, углублённо изучают в младших классах латинский язык, в программе по литературе – древнеримская классика. Есть ещё естественно-научное, экономическое и финансовое направления.
– Среди наших выпускников – девять глав правительства, пятнадцать архиепископов, огромное количество министров, – с нескрываемой гордостью сообщил мистер Ридр.– Практически каждый оканчивает потом Оксфорд или Кембридж и занимает высокие должности в государственных ведомствах, банках, компаниях. Это закономерно, ведь один из главных признаков элиты – образование, грамотность.
Да, Оксфорд и Кембридж – залючительные этапы отбора, после них англичанин на всю жизнь приобщается к правящей касте.

FAIR PLAY
Так на Британских островах готовят элиту. А как она живёт и правит бал? Каково отношение к ней обыкновенных людей? Меняется ли оно?
Англия вроде бы туго затянута в корсет традиций, и уже не одно десятилетие трон и истеблишмент представляются большинству населения «китами», на которых зиждется государство. Но при этом отношение к элите определяется несколькими чрезвычайно важными моментами.
Кредо истинного англичанина – fair play («честная игра»). «В их обиходе нет более ёмкой фразы, чем «это несправедливо». Они стоят на том, чтобы каждый имел, что ему положено, – но не больше и не меньше», – писал американский публицист Генри Коммаджер. Поэтому от членов «элитного клуба» ждут честности, высокой морали и осознания ответственности, которая на них возложена обществом.
…На моих глазах бывший премьер-министр Тони Блэр оказался в глубоком нокдауне. Ему не помогали даже родные стены дома ‹ 10 на Даунинг-стрит. К концу брифинга для группы журналистов премьер выглядел совершенно сломленным, опустошённым. Что же случилось?
На выборах 2005 года его лейбористская партия получила от спонсоров десятки миллионов фунтов стерлингов. Большинство вливаний шло в виде займов. Тут вроде бы не придраться: выгодно для тех, кто даёт деньги, и не надо объявлять их происхождение. Но благодетели вскоре стали пэрами.
Когда это выяснилось, вся Англия закипела возмущением. Негодовали даже сами лейбористы. Казначей партии Джек Дроми заявил, что ничего не знал о вознаграждениях от частных лиц.
Вроде бы деньги и титулы связаны друг с другом. Разбогател – и захотелось престижа. Во многих государствах спонсоры и партийные бонзы идут рука об руку. В России это, можно сказать, обычное явление, особенно в пору выборов. От знающих людей я слышал, что на последнем сражении за Думу место в предвыборных списках некоторых партий продавалось по 4–5 миллионов долларов – в зависимости от «проходимости» будущего депутата. В то же время у нас волна скандала не поднимается до правящего слоя. А уж лидер нашей страны вообще по определению не может быть публичной мишенью, как Блэр на экзекуции в его резиденции. Тогда же он оказался под перекрёстным огнём пренеприятнейших вопросов: «Это ваша вина?», «Почему даже казначей партии ничего не знает о займах?», «Где чеки, которые выписывали спонсоры?»
Но глава правительства не выказывал ни возмущения, ни раздражения по поводу неприятных вопросов. Британский политик готов к тому, что его в любой момент вызовут на «ковёр общественности». Тем более что к финансовым вопросам здесь относятся чрезвычайно строго и щепетильно.
Поэтому хотя многочисленные проверки не обнаружили никакого «личного обогащения», рейтинг Блэра стал неуклонно падать. А газеты и телевидение просто изничтожали его. Злые и ехидные статьи, требования немедленной отставки, карикатуры… И это несмотря на то, что премьер почти 10 лет был в Англии на коне. Его даже именовали вторым Черчиллем.
Глядя на осунувшегося экс-кумира во время его брифинга, я вспомнил о другом бедолаге из высших эшелонов власти – Клинтоне. В начале его президентства он принимал нашу российскую делегацию, и у меня до сих пор перед глазами – статный общительный красавец с явной харизмой. Спустя несколько лет я с грустью сравнивал Клинтона на голубом экране с тем, которого видел живьём. Его в этот момент терзали репортёры из-за Моники Левински: был ли с ней секс, какой, когда? Президент – поседевший, без прежней молодцеватости, короче, очень сильно сдавший – неуверенно объяснялся, будто школьник у классной доски. А потом у него пошли хвори, операция на сердце…
Я даже грешным делом подумал: надо ли добивать человека, столько сделавшего для своей страны? Но в Англии и Америке принято считать: перед законом все должны быть равны.
Тони Блэру скандал с «подношениями» обошёлся очень дорого, став одной из главных причин его ухода с поста премьера. Но вряд ли эта британская история явилась хоть каким-то уроком для России с её молодой многопартийной системой и «спонсорским громадьём». У нас своё отношение к элите…
Кстати, министр Питер Хейн вообще расстался со своим креслом только из-за того, что вовремя не сообщил о 100 тысячах фунтов стерлингов, которые его партия получила уже при Гордоне Брауне. В конце января Хейн признался в собственной «серьёзной ошибке» под улюлюканье средств массовой информации, хотя 57-летний министр считался уважаемым политическим деятелем. Он родом из Южной Африки, был там арестован за борьбу против апартеида, а после переезда в Британию почти 20 лет избирался депутатом парламента…
На Альбионе чрезвычайно скрупулёзно считают деньги тех, кто находится на политическом Олимпе. К примеру, регулярно публикуются расходы на авиационные полёты политической элиты. Ведь это фунты стерлингов налогоплательщиков.
Кстати, королева «набрала много очков» благодаря тому, что не разбазаривает государственные средства. Елизавета Вторая ездит на обычных поездах, отказалась от шикарной яхты «Британия», исправно платит налоги. Я трижды бывал на летнем приёме в саду Букингемского дворца, и на моих глазах они становились всё скромнее. Даже тенты навесов, сияющие прежде всеми цветами радуги, теперь тёмно-зелёные и из грубого материала. А бутерброды и пирожные разглядишь разве что в микроскоп.
Мелочи? Но вот цифра – 82 процента населения одобряют деятельность королевы. Англичане считают, что она ведёт себя достойно, скромно и придерживается принципа «честной игры».

ПРОПАСТЬ
Здешние политологи и обозреватели, с которыми мы говорили о новой, вызвавшей большой интерес дискуссии в «ЛГ», считают, что между британской и российской элитой – «огромная и вряд ли в ближайшее время преодолимая пропасть».
Основная цель нашей элиты – иметь доступ к финансовым потокам, причём чем дольше, тем лучше. Другие задачи, в том числе управление страной, – для неё второстепенные.
В Англии такой вариант невозможен. Почему? Во-первых, по моральным соображениям, о чём автор этих строк написал чуть выше. Представителю «клуба избранных», как правило, даже не приходит в голову использовать государство для достижения собственных интересов. Если же кто-то начнёт принимать решения исходя исключительно из критериев личной выгоды и пытаясь ущемить интересы общества, его ждёт неминуемое и позорное наказание: в лучшем случае – отставка, в худшем – тюремное заключение.
Есть и, так сказать, прагматичный, деловой аспект. Своекорыстный эгоистичный временщик не в состоянии эффективно работать. А это – первоочередной критерий при оценке деятельности властных структур.
К примеру, половину палаты лордов до недавнего времени составляли потомственные аристократы: герцоги, маркизы, виконты… По наследству вместе с замками, угодьями, породистыми рысаками и грейхаундами они получали место на обитых красной кожей скамьях в зале с золотым троном. По табели о рангах пэры выше депутатов палаты общин.
Но от замечательного английского писателя Чарльза Сноу я ещё давно услышал ехидные слова: «настоящий инвалидный дом». Сноу знал, о чём говорил, – будучи лордом, провёл в этом богоугодном заведении больше 30 лет. И власти решились на настоящую революцию. 650 обладателям пурпурных мантий, которые получили титул пэра по наследству, сказано «гуд бай». Сейчас в Вестминстере остались лишь лорды, удостоенные этого титула за заслуги перед государством.
– Конечно, это сильнейший удар по аристократии, которая всегда играла первостепенную роль в управлении Великобританией, – констатировал при нашей встрече лондонский историк Джеймс Ранкиман. – Однако было необходимо сломать восьмивековую традицию. Наконец-то в английском законодательном органе ориентируются на людей, умеющих трудиться ради нужд граждан, а не на генеалогическое древо.
Вообще коэффициент полезного действия – определяющий критерий на берегах Темзы, причём на любом уровне. Прошло лишь несколько месяцев после прихода к власти Гордона Брауна, а премьера и его кабинет уже вовсю упрекают в некомпетентности, провалах в финансовой и международной областях. Эксперты предрекают, что, если так пойдёт дальше, недовольные избиратели и оппозиционные партии «скинут» нынешнее правительство. И Брауну не поможет даже опора на узкий «элитный клуб»… 

Михаил ОЗЕРОВ, соб. корр. «ЛГ», ЛОНДОН