Елена  ЗАРИТОВСКАЯ

Игорь открыл глаза, обнаружил себя сидящим на банкетке в длинном коридоре и сразу вспомнил, что умер. Думать об этом не хотелось – ничего, как говорится, приятного.

Он осторожно осмотрелся. Длинный коридор, на полу коричневый линолеум шашечками, в конце коридора – дверь, от которой исходил свет.

– Вот он, коридор загробной жизни,– подумал Игорь разочарованно, – как-то неоригинально. Могли бы и что-то другое придумать.

Вдоль стены сидели люди, ожидающие своей очереди. Обычные люди – несколько старушек, мужчины, женщины. Он снова взглянул на дверь – свет исходил от таблички «Следующий». Старушка, сидевшая рядом, пихнула его острым локтем в бок и сказала:
– Следующий. Не видишь, что ль? Тебя вызывают.

– Почему меня? – хотел спросить Игорь, но не успел – ноги сами поднесли его к двери и внесли внутрь.

За дверью оказалась комната, странным образом напомнившая ему кабинет школьного стоматолога и паспортный стол – решётка на окне, пара чахлых растений на подоконнике. На тумбочке заварочный чайник, кипятильник в стакане и коробка рафинада. Шкаф, стол, стул. Небольшая ширма. За столом сидела женщина средних лет, на вид – вылитая паспортистка или диспетчер в ЖЭКе – черты лица стёртые, подвядшие.

– Новый паспорт. Я же так и не успел получить новый паспорт! – подумал он, но снова вспомнил, что умер.

Женщина перебирала бумаги в толстой папке с надписью «Дело».

– Ну, здравствуй. Что, паспорт новый так и не сделал? – недовольно спросила она и сделала какую-то пометку.

Потом подняла на него глаза и нелюбезно сказала:
– Присаживайся. Чего стоишь? Не настоялся при жизни?

Игорь послушно присел на стул, думая о том, что не испытывает никакого удивления от происходящего.

– Прослушайте краткий инструктаж, – сказала женщина официальным голосом, захлопнув папку. – Вы умерли, ваше тело уже кремировано, а душа находится на пороге новой загробной жизни. Какой она будет, зависит исключительно от вас. Какую кубосотку вы предпочтёте?

– Какую что? – удивился он. – А как же бесконечность?

– С бесконечностью плохо, – отвернувшись, женщина равнодушно смотрела в окно, за которым шла стройка и подъёмный кран поднимал бетонную плиту. На стене за её головой висел плакат с певцом Юлианом.

– Бесконечности на всех не хватает. Нас много – а она одна. Поэтому был разработан более экономичный вариант шести кубосоток.

Паспортистка оторвала взгляд от окна и посмотрела на Игоря.

– У тебя дача была? – спросила она неожиданно ласково.

– Была, – тупо ответил он. – Под Калугой.

– Сколько соток?

– Шесть.

– Ну вот, и это то же самое. Только не шесть соток, а шесть кубических соток. Шесть кубосоток вечного постжизненного содержания. Ты должен выбрать, что там будет.

– То есть что будет?

– А то и есть. Хочешь – океан, хочешь – квартира, хочешь – замок, хочешь – улица. Любое место в мире, реальное или существующее только в твоей фантазии – хоть облака! – но только на шести кубосотках. Ты представляешь, а мы тебя туда перемещаем в вечное настоящее.

– А я там буду один? – испуганно спросил он.

– Это уж как захочешь, – паспортистка вертела в руках карандаш. – Люди разрешены, но они всё равно будут лишены для тебя всякого смысла. Тени твоих воспоминаний.

– А жена?

– А что жена? Она ещё живая, а ты умер.

Она задумчиво поправила фотографию девочки-подростка под толстым оргстеклом на столе.

– А вы какую кубосотку взяли? – спросил Игорь тихо.

– Вот эту и взяла, – сказала женщина. –  Что видишь, то и взяла. Кабинет, коридор, работа. Чего я ещё в жизни видела? – Она вздохнула. – Думала, квартиру, да у меня там столько народу, свёкор ещё жив, парализованный лежит…

Она махнула рукой.

– А тут всё под боком, всё знакомое. Кипятильник у меня вон есть, и чаю попить. И работа всё-таки, хоть c покойниками, но всё же с людьми.

Игорь задумался.
– Но я не могу так сразу решить, – волнуясь, сказал он.– Мне нужно время подумать! Журналы полистать или, я даже не знаю, вспомнить, что вообще бывает.
– Раньше надо было думать, – отрезала паспортистка.

– А если я что-то себе закажу, а мне не понравится? – запальчиво сказал Игорь. – Я могу перезаказать?

Она подняла брови и раздражённо передразнила:
– Перезаказать? Ты что, в магазин пришёл?

В дверь робко постучали, и в дверном проёме показалась голова немолодого лысого мужчины.

– Что вам, Мунипов? – сердито спросила голову женщина. – Вы не видите, я занята?

Гражданин просочился в кабинет и заныл. Смысл нытья сводился к тому, что ждать он больше не может, и нельзя ли побыстрее…

– Хорошо, – сказала женщина. – Минуту. – Вставая, она одёрнула юбку и строго сказала замершему на стуле Игорю: – А ты пока думай, думай. Не теряй времени.

– Итак, вы сделали свой выбор, – сказала она лысому. – Прошу проследовать за мной.

Женщина взяла гражданина за локоть и подвела к небольшой ширме, похожей на медицинскую. Вернее, это была даже и не ширма, а занавеска. Из-за занавески доносились шум волн и заливистый женский смех. Перед тем как зайти за занавеску, лысый обернулся и умоляюще посмотрел на сидящего на стуле Федотова.

– Или не это? А другое что-нибудь, а? А если дети узнают?

– Не узнают, мужчина. Не беспокойтесь, всё будет хорошо, – паспортистка ласково подтолкнула гражданина вперёд и задёрнула за ним занавеску. Идя обратно к столу, она недовольно пробормотала: – Замучил уже всех тут. Нерешительный какой товарищ!

Игорь вытер со лба пот.

– А что там? За занавеской?

– Это посмертная тайна,– сухо сказала женщина.– Ну а ты, голубчик, что? Решать будем что-нибудь?

Он попытался представить себе шесть кубосоток. Это сколько же в метрах-то? Двадцать на тридцать… В голове мелькали фотографии из журнала National Geographic и Дизайн интерьеров. А может, домой? В голове возникла сцена – вот сидит он на собственной кухне тихим привидением, наблюдая, как Ольга вынимает из шкафа его одежду, как однажды приводит нового мужчину, как стареет у него на глазах.

Работа? Ну уж нет, дудки.

Может, что-то такое, чего и в жизни не видывал? Президентский номер в отеле на набережной Круазетт или побережье океана?

Тут из-за занавески раздался стон. Он был едва слышным, но в нём слышалось столько муки и человеческого страдания, что у Игоря перехватило дыхание.

– Что это? – спросил он шёпотом. – Вы слышали?

– Слышала, слышала, – ответила женщина спокойно. – Не то выбрал, значит. Не подумал, поспешил. Оно как бывает? Люди хотят как лучше, а получается наоборот – не твоё. Чужое место. Или твоё, но мысли всё портят.

– Мысли?

– А как же. За целую вечность чего только не передумаешь. Бывает так, что мысли человека заедают…

–… и тогда?

– И тогда это называется ад, – нехотя ответила женщина.

В воздухе повисла тяжёлая пауза.

– Мне всё равно, куда! – в отчаянии сказал Игорь. – Пусть за меня кто-то решит, а я соглашусь. Или нет! Подождите! Что вообще люди-то берут, расскажите.

– М-да? – паспортистка протянула руку и взяла с полки папку. Открыла и начала водить пальцем по строчкам.

– Достопримечательности я бы лично не советовала, – многозначительно сказала она. – Приличные всё равно в шесть кубосоток не влезут. Берут что… разное берут! Во-первых, что привычно: офисы, квартиры. Вершины гор хорошо идут, с видом на закат, на море, смотровые площадки. Турцию, курортные места. Но это тоже, знаете, на любителя: одно дело – в отпуск съездить, а другое – вечность мотаться. Как овечий хвост. Сидишь под пальмой и думаешь, как бы повеситься, а повеситься и нельзя! Потому что и так уже!

Эта мысль явно её развеселила.

Паспортистка перелистывала страницы и мечтательно улыбалась.

– А ещё зависит от того, что кто при жизни любил. Кино любишь?

– Интересуюсь, – неуверенно сказал Игорь.

– Тогда бери кинозал.

– Кинозал?

– В кубосотку входит зал, экран, сиденья бархатные, бордовые. Непрерывная трансляция шедевров мирового кинематографа. Будешь вечно смотреть кино.

– А если надоест?

– Тогда лучше что-нибудь другое, – она взяла с полки следующую папку. – Что тут у нас: детская площадка, зал ожидания, парки, суши ресторан. А ты не патриот случайно? – неожиданно спросила она Игоря.

– Ну, да. Наверное. То есть сейчас я уже и не знаю. В данных обстоятельствах…

А что?

– Есть прекрасная кубосотка: русское поле с интересным пейзажем и плывущими облаками. А?

Игорь отрицательно помотал головой.

– Мне бы с деревьями что-нибудь, – сказал он нерешительно.

Паспортистка молча смотрела на него.

– И чтобы было, где спать. Телевизор посмотреть. Почитать, погулять, воздухом подышать.

– Как-то слишком общо, – недовольно заметила она. – Воздух там и так будет, по умолчанию. Ты представь картинку в общем.

И вот они стояли перед занавеской.

– Ну, парень. Счастливо тебе, – сказала женщина и подтолкнула его вперёд.

Внутри было темно, хоть глаз выколи. Ему пришлось идти на ощупь. Ступенька, вторая. Поднявшись по небольшой лестнице, включил свет. Он стоял посреди небольшой комнаты, обшитой деревянными досками. У окна стояла продавленная двуспальная кровать, на которую были свалены старые куртки и всякое тряпьё. На полке лежали пожелтевшие от времени стопки «толстых» журналов – подшивка «Иностранной литературы» и «Наука и жизнь».

Игорь вышел на террасу. На улице было темно и пахло дождём. Он сел в ободранное, отсыревшее за зиму кресло. Подумав, достал из кармана пачку сигарет – в ней оставалась одна.

– Заодно и брошу, – подумал он и закурил.

Хотел смять пустую пачку, но вдруг увидел, что в ней снова появилась одна сигарета.

– Тогда не буду бросать. Чего уж теперь, всё равно умер.

Где-то в лесу куковала кукушка, и верхушки берёз шумели от ветра. Игорь сидел в кресле и думал, что вот здесь он теперь и проведёт целую вечность.

«Как ты при жизни был идиотом, – вдруг зазвучал у него в голове голос сестры, – так и после смерти, прости Господи. Впарили ему его же шесть соток, а он и рад».

На соседнем участке послышался одышливый стариковский кашель и засветился огонёк сигареты – на крыльцо вышел покурить сосед, дядя Коля.

– Интересно, – подумал Федотов.

– А как же это? Если я к нему подойду, увидит он меня или нет?

Он сошёл с крыльца и пошёл по мокрой траве. Влез в заросли крапивы, обжёг руку, чертыхнулся. Отвёл в сторону мокрые ветки чёрной смородины – под кустом сидела коричневая жаба, влажно дыша боками. Сделал ещё шаг – и никак. Как стенка невидимая, не пускает, и всё тут. Тётка не наврала, шесть кубосоток на душу, и всё.

– Дядьколь! – крикнул он, но сосед не услышал. Докурил сигарету – огонёк потух в баке с дождевой водой. Прошаркал ногами, хлопнул дверью.

Игорь тоже вернулся обратно в дом. Крыша протекала, и на полу у стены была лужа.

– Дурак. Так и не перекрыл крышу, – огорчённо сказал он сам себе. – Так теперь и буду в сырости. Эх, знать бы! Баню бы построил.

Он нашёл в комнате свой старый свитер и натянул его вместо чёрного пиджака, подумав, захватил с собой плед и пару журналов «Наука и жизнь». Вышел на террасу, уселся в кресло и, открыв журнал наугад, наткнулся на статью о Джордано Бруно.

– Тоже ведь где-то сидит, бедолага, – Игорь ещё немного подумал о месте пребывания Джордано Бруно и углубился в чтение.

Игорь послушно присел на стул, думая о том, что не испытывает никакого удивления от происходящего.