КНИЖНЫЙ РЯД

Постижение Французской революции: Историко-политологическое исследование: Сборник. – М.: Канон+ РООИ «Реабилитация», 2009. – 336 с.

Литература о Великой французской революции не просто велика – неохватна. Но писать о ней будут ещё и ещё. Потому что именно Французская революция стала классической формой выражения всякого революционного действа. Именно её сюжеты, конфликты, повороты, герои повторяются в событиях, происходящих в разных странах мира, в разные времена. Зная историю Французской революции, можно предсказать развитие любого подобного исторического события, где бы и когда оно ни случилось.

В России на события во Франции первыми откликнулись их очевидец Николай Карамзин и Александр Радищев. Карамзин воспринял революцию как дворянин и впечатлительный гуманист, а Радищева потрясения во Франции привели к самым радикальным воззрениям, о коих Екатерина II cказала: «Бунтовщик похуже Пугачёва». Ну и, конечно, все русские революционеры вольно или невольно мыслили категориями, выработанными и провозглашёнными французскими предшественниками, повторяли слова и идеи Робеспьера и Марата, видели себя Сен-Жюстами и Дантонами…

В сборнике «Постижение» особое место занимает небольшая работа молодого современного французского историка Жана-Марка Шьяппа. Уже в силу объёма она может претендовать только на некое пособие, своеобразный «ликбез» по данной теме, не претендующее на особую глубину. Однако в ней хорошо видно современное отношение французов к революционным бурям. Они воспринимают их сегодня сугубо как дела минувших дней, размышляя о которых не стоит впадать в излишнюю эмоциональность. И деятелей той эпохи не делят на палачей, чьи деяния могут только ужасать, и жертв, над которыми можно только проливать слёзы.

«В этой ужасной обстановке начинается «сентябрьская резня», которая, несомненно, представляет собой тёмную страницу в истории Революции. Она объясняется полным отсутствием власти, настоящим страхом вполне возможных измен, страхом перед надвигающимся вторжением».

Вот так строго и объективно о чудовищном убийстве без всякого суда беззащитных и большей частью ни в чём не повинных пленников в тюрьмах.

В самом конце своего труда Шьяппа приводит выдержку из прокламации Наполеона, разогнавшего революцию, где он говорит, что будет защищать «свободу, равенство и собственность». Революция, как мы помним, начиналась со «свободы, равенства и братства».

Замена братства на собственность, согласитесь, весьма поучительна. Свобода и равенство с собственностью ещё совместимы. Но вот собственность и братство… Тут, пожалуй, квинтэссенция всякой революционной реальности.

Значительную часть сборника занимают работы нашего историка Николая Вышинского о Жане Мелье и Жане Поле Марате. Первый из них, священник, теоретик и утопист, проповедовавший за полвека до революции идею общества без богатых и бедных, был врагом частной собственности. Он считал, что грядущая народная революция уничтожит именно её. Второй был вождём реальной революции, им двигало убеждение, что путь к грядущему счастью измеряется количеством отрубленных голов – чем больше отрублено, тем ближе счастье.

На утопии Мелье лучше всего ответила приведённая прокламация победившего Бонапарта. А о Марате вспоминают лишь как о кровожадном невротике. Один из бесчисленных уроков Великой французской революции.

Игорь ДМИТРИЕВ