ЭПИСТОЛЯРИЙ «КЛУБА ДС»

Письмо первое

«Гиви, мальчик, здравствуй. Хотя после того, что ты сделал, я гордо могу называть тебя не мальчиком, а джигитом.

Спасибо, что прислал старикам-родителям своё творение. Читали всем селением. После того как Вахтанг из соседней деревни, ну тот, у которого дочь-красавица, прочитал твой роман – он пустил слезу. Нет! Он пустил десять слёз и согласился выдать за тебя свою несравненную Зухру. Так что можешь не искать в большом городе проблем – твой отец уже нашёл тебе половину на долгие годы творчества.

Единственное, чем мы остались недовольны, – это имя главной героини. Почему Анна Каренина? Вах! Почему? Неужели мало красивых родных имён? Например, имя твоей тёти Ноны или двоюродной бабушки Мартачи Куркачалишвили.

Не горячись! А дочитай до конца.

Я много прожил, и, по моему мудрёному мнению, заканчивать жизнь под колёсами паровой машины неправильно. Нужно было сбросить её в ущелье, чтобы её, распутную, унесли быстрые воды Риони, или затоптать стадом диких козлов.

Убери кинжал и успокойся! Тебе пишет отец, а не какой-то там проходимец.

Да, сын мой, хвалю тебя за скромность: ты вырвал передний лист со своим именем. Но меня, твоего отца, не обмануть! Я бы с закрытыми глазами узнал твой почерк. Молодец, сын! Так держать!

Как просил, высылаю тебе сто рублей. Не забывай стариков. Мы скучаем без нашего джигита.

Твой седой отец».

Письмо второе

«Гиви, джигит, не удержался и снова написал тебе.

Сегодня утром ездил в город на рынок. В книжной лавке увидел твою «Анну Каренину». Если бы ты только видел мои глаза и сердце!.. Я купил эту книгу для твоей матери, чтобы и она клала твои мысли себе под подушку.

Но, Гиви, мальчик, зачем ты взял такой странный псевдоним? Ну Лев – понятно. Ты всегда был сильным, как этот африканский хищник. Но какой ты толстый! В детстве я всегда брал тебя в горы, чтобы ты вырос настоящим мужчиной, а не жирной размазнёй. Я не хочу, чтобы в тебя тыкали пальцем и говорили: вон пошёл Толстой, сын Вагапа. Измени этот позор! Не иди против рода! Я старше тебя и мудрее – прислушайся к моим словам. Не перебивай меня! Я уважаемый человек. Ко мне приходят люди из других селений только для того, чтобы услышать моё мнение. А ты – мой единственный наследник.

Да, сын, и опять твоя скромность. В книжной лавке мои старые глаза смогли разглядеть другой твой роман – «Война и мир». Это очень хорошая книга. Много бумаги ты извёл для её завершения. Но, Гиви, зачем ты влез в жизнь чужих нам народов? Да, они сильные и смелые люди, но они не наши предки, чтобы столько времени уделять их жизни. Приезжай домой. Нам есть о чём поговорить.

Но я всё равно рад за тебя. И в подтверждение своего уважения высылаю не сто, а двести рублей! Извини за мелкий почерк, очень волнуюсь.

Твой седой отец».

Письмо третье

«Гиви, сынок, ты стал большим человеком. Ум твой ценится так же высоко, как и сила. Я уже совсем стар, а ты всё не едешь.

Спасибо за новую книгу. Она меня обрадовала, но и опечалила. Слово твоё красиво, но пишешь ты опять про чужаков. Сколько в детстве я рассказывал тебе легенд и историй про наш край! Сколько песен мы испели на пастбищах! И всё равно ты уходишь к чужим народам.

Вот и псевдоним сменил. Я уже привык к твоему «толстому», а теперь этот «гоголь». Да простят меня наши предки за резкие слова, что за гоголь-моголь, шайтан тебя задери!

Гиви! Не позорь род! Слышишь? Призываю тебя к рассудку и высылаю триста рублей!

Твой совсем седой отец».

Виктор ШАШКИН, ДОМОДЕДОВО