Леонид Хейфец после некоторой паузы выпустил спектакль по известной пьесе А.Н. Островского «Не всё коту масленица» на сцене филиала Театра имени Маяковского. За долгие годы сценической жизни Островского в Москве создалось несколько основных традиций в исполнении его пьес. Одна из них, овеянная временем, как известно, принадлежит Малому театру. Другая, выросшая из мейерхольдовских опытов, выражена, к примеру, в классических постановках А.А. Гончарова и М.А. Захарова. Л. Хейфец в работе с Островским создаёт свою, не повторяя ни предшественников, ни современников.

Возможно, по масштабу сюжета пьеса «Не всё коту масленица» уступает большим пьесам драматурга, но не по глубине внутренних конфликтов. Этот факт, ранее не очевидный (пьесу ставили в основном как комедию характеров), теперь стал несомненным.

«Сценический дом» Кругловых (художник Валерий Фомин) воплощён на маленькой сцене в Пушкарёвом переулке в своём утреннем уютном настроении, в милом ситцевом обрамлении, в шутках и хохоте молодых весёлых женщин: хозяйки дома Дарьи Федосеевны (О. Киселёва), её дочери очаровательной Агнии (Н. Палагушкина), их кухарки Маланьи (Ю. Яновская). Повод для шуток прост: день наступает праздничный, хочется погулять и развлечься, а единственный пока имеющийся в наличии кавалер Агнии Ипполит (Р. Ладнев) – робок и боязлив. В первые же минуты спектакля устанавливается такая свободная, мирная атмосфера «жизни», что робкий Ипполит, служащий у своего дяди, богатого купца Ахова приказчиком, смелеет, открывает свои чувства Агнии, предупреждая её, что даже и он со временем «может человеком быть». Когда эта идиллическая тема разовьётся вполне, появится Ахов (В. Запорожский), шикарный, импозантный, значительный. Забрёл он в «хижину убогую» Кругловых по важному поводу: возникла необходимость вновь жениться. Не тиран-самодур с окладистой бородой в длинном сюртуке и высоких сапогах, Ахов сыгран В. Запорожским в дружелюбном и снисходительном тоне, окрашен юмором. Цинизм, наглость и дикость его свойств обнаруживаются исподволь и имеют природу внутреннюю. Также непрямо раскрывается основная зона конфликта этого спектакля.

Небывалый случай! Поколебавшись немного, не соглашается бедная вдова Круглова выдать свою дочку за соседа-миллионера. Обе они, Дарья Федосеевна и Агния, своим примером дают понять бедняге Ипполиту, что в борьбе за право жить свободно и своим умом, может быть, главное средство – человеческое достоинство, не разменянное в трудных буднях текущей жизни на уступки «здравому смыслу», почитаемому за идола. Рядом с этим мотивом в сценический сюжет проникает мысль о том, что можно претерпеть, пережить обиду, но невыносимо горько находиться в унижении, вошедшем в привычку, в непреходящем ощущении своего «убожества» по сравнению с кем-то, если этот кто-то облечён высоким социальным, материальным или иным статусом. Причём состав этих привилегированных в глазах общества групп может меняться, а общественная психология – никогда, она остаётся рабской. Полная абсолютная тишина в зрительном зале, где значительную часть публики составляет молодёжь, говорит о том, насколько актуальны эти мысли сегодня.

Яркая, радостная стихия стиля Островского, игровая энергия его театра, его сочное и выразительное, не тронутое купюрами художественное слово – всё это сверкает ещё ярче в соседстве с темами серьёзными. В актёрском ансамбле, как всегда в спектаклях Л. Хейфеца, высокий профессионализм соединяется с выразительной и обаятельной индивидуальностью каждого образа. Действующих лиц немного, но всё пространство спектакля заполнено сценической игрой, в центре которой – ключница Феона в виртуозном исполнении М. Полянской.

Может показаться: собрались актёры, расстелили пресловутый «коврик», настроили инструменты и исполнили спектакль легко, будто спели. Но музыка сюжета – вот знак режиссуры Л. Хейфеца. В звучании этой музыки слышится драматически-глубокая история, очень знакомая, «почвенная», так сказать. И охватывает ужас: как свежи эти «сцены из московской жизни», написанные в середине XIX века, как долго вопреки пословице длится «масленица»! Весёлый спектакль Л. Хейфеца – о грустном и горьком.

Елена ЮСИМ