ТВОРЧЕСТВО

Закрылась юбилейная выставка заслуженного художника Российской Федерации и заслуженного работника культуры Московской области скульптора Елены Безбородовой из Химок. Она с детских лет ясно видела своё предназначение: «Я всегда знала, что буду лепить…»

Хорошо, родители-инженеры вовремя это заметили и зауважали. Елена шла по прямой дороге: кружок – художественная школа – училище. Окончила Суриковскую академию, ученица Михаила Бабурина и Льва Кербеля. И ещё важная деталь биографии – к Богу пришла уже взрослым человеком.

Художник, по хрестоматийной формуле Пушкина, должен «алгеброй гармонию поверить». В этой многозначной строке великий поэт, кроме всего прочего, указал и на разницу между дилетантом и профессионалом. Дилетанты тоже создают порой не только неплохие – превосходные «полуфабрикаты», да вот только на холсте какая-то деталь всё портит (превосходно показал это Гончаров в образе Райского из романа «Обрыв»), в стихотворении – корявая строка, нелепая метафора, ужасная рифма, так же и в других искусствах. Да и в структурах, в композициях, в сюжетах что-то «не то». Есть, однако, художники, для осмысления и описания творчества которых недостаточно этих двух элементов – «гармонии» и «алгебры». Для них «гармония» не первична. Не впадая в излишнее теоретизирование, скажу, что первична для них более высокая материя, нежели гармония.

В своё время я осмелился оспорить представление Пастернака о природе поэзии. Классик сказал: «Поэзия отыскивает мелодию природы среди шума словаря и предаётся импровизациям на найденную тему». На мой взгляд, источник поэзии в чувстве – боли, радости, восхищения, страха, любви. А «шум словаря» – это уже вторичное. Разумеется, я знаю, что есть литераторы, которые открыто ставят задачей поэзии оторвать слово от его смысла, но они молятся не тому богу, что я.

Сказанное выше о чувстве, стоящем выше «гармонии», возникающем в творческом процессе до неё, можно сформулировать иначе: не эстетика, а этика является для художника первичным импульсом, первичным толчком, подвигающим его к созданию произведения. Особенно это характерно для русских мастеров. Не буду обращаться к классикам – о них много написано. Скажу, что изложенные выше соображения мне всегда вспоминаются, когда я сталкиваюсь с творчеством Елены Безбородовой.

При знакомстве с её работами (не утверждаю, что со всеми, но с её, как говорят, мейнстримом) отчётливо ощущаешь, что в отличие от бесчисленных фокусников и штукарей, косящих под «новаторов» и «авангардистов», даже от мастеровитых игроков в «искусство для искусства», для неё наиважнейшим является не только содержание произведения («что»), но и мотив его создания («зачем»). Не вдаваясь в подробный анализ её творчества, скажу, что две её главные темы – это тема Христа и вообще христианства и тема воинского подвига.

Причём христианства именно православного, а воинского подвига – жертвенного. Надо ли говорить, что и то и другое – очень русское. И что не декоративно-фольклорным и даже не чисто изобразительным, а именно глубинно-идеологическим началом определяется исконно русский национальный характер творчества Елены Безбородовой.

Говоря об этом же в иных терминах, она сама рассказывает, что её больше всего интересует – как предмет искусства – чувство долга. Тем самым она связывает две упомянутые выше важнейшие темы своих произведений – православную и воинскую. Её Христос идёт в мир исполнить свой долг, осознавая, чем ему придётся за это расплатиться. Её воины идут в бой за други своя, за Родину свою, готовые отдать за это жизнь. Причём, что, как представляется, очень важно, Елену Безбородову с самого начала привлекали высокоидейные, высоконравственные образцы искусства. В частности, открытые для взора всех москвичей две гениальные скульптуры – Минина и Пожарского на Красной площади и Пушкина на Страстной.

Но высокие образцы учили не только идеям, но и тому, что они должны быть воплощены по всем канонам искусства. А наиболее точной формулой представляется такая: художники типа Елены Безбородовой этику эстетикой поверяют. Мне представляется допустимым так видоизменить пушкинскую формулу. А в оправдание собственной смелости позволю себе напомнить, что свою формулу великий поэт применил в рассказе не о русском, а о западноевропейском художнике. Думаю, он вряд ли так написал бы об Андрее Рублёве.

В понятие канонов искусства, упомянутое выше, входят в данном случае и «гармония», и «алгебра». И то и другое подвластны Елене Безбородовой. Она имеет хорошую классическую профессиональную подготовку, прекрасно знакома с опытом предшественников и современников, чему способствовали путешествия. Конечно, Италия, это само собой, она была в каменоломнях, где выбирал мрамор Микел­анджело. Конечно, Франция (Бурдель, Майоль). Но ей очень много дала и Англия, где собраны (в Британском музее) колоссальные коллекции скульптур. Там, по словам художницы, кроме открытий происходило и переосмысление её некоторых устоявшихся взглядов, в частности, на искусство Древнего Египта. А ещё Англия по-настоящему открыла ей Генри Мура. Это имя нельзя не вспомнить, глядя на некоторые «садовые» скульптуры Елены Безбородовой.

И да не звучит термин «садовые» как обозначение чего-то второстепенного. Елена Безбородова, работая над очередной скульптурой, видит её в конечном счёте не в мастерской и не в музейном зале, а на открытом пространстве, вписанной в определённую среду. К сожалению, не все так видят. И если частный владелец может легко приобрести анималистическую композицию для своего сада, то добиться установления монумента защитникам Отечества гораздо сложнее. Поэтому многие работы Елены Безбородовой, исполненные высоких патриотических чувств и безупречно выполненные, остаются в стенах её мастерской в Химках.

И очень жаль, что это так. Жаль не только и, может быть, не столько саму художницу, как всех нас, современное общество. Я убеждён: оно уже до тошноты наелось «свободы», из-под шутовской маски которой щерится личина бездуховности, безнравственности, бесстыдства, бесперспективности и прочих граней безбожия. В искусстве, так же как и в других сферах жизни, подтвердилась гениальная формула Достоевского: «Если Бога нет, значит, всё позволено». Но, повторю, уже приходит оскомина от этой «свободы», ибо её художественный результат, как ни крути, равен нулю.

По моему глубокому убеждению, время чувствуют не те, кто сейчас, предвкушая большие барыши, срочно клепает инсталляции. В истории искусства бывали периоды гниения и распада, пройдёт и нынешний. Я убеждён, что время лучше чувствуют такие мастера, как Елена Безбородова, в душу которой бросили художественные семена шедевры Опекушина и Мартоса и которую питают непреходящие идеи христианства и национальных традиций.

…Только не надо говорить, что у каждого времени свои песни, что моды в искусстве меняются быстрее, чем на рынке одежды. Помню, был я в Доме художника на Крымском Валу, ходил по пустынным залам Международного салона. Разговаривал со скучающими дежурными, они объясняли: будни, дневные часы, потому и посетителей нет. Вышел на улицу. Смотрю, очередь в соседний подъезд. Что это? Юбилейная выставка Левитана. Будни, дневные часы, настоящее искусство.

Юрий БАРАНОВ