ДАЙДЖЕСТ

Книга Юрия Болдырева – своеобразная летопись наших дней, охватывающая период с конца 2006-го по середину 2008 года. В основе книги – статьи, вот уже пять лет еженедельно публикуемые в интернет-газете «Столетие». Они посвящены самым злободневным событиям в стране и за рубежом.

Читатели «Литературной газеты» прекрасно знают Юрия Болдырева как нашего многолетнего колумниста, лауреата премии имени Антона Дельвига. Его тексты привлекают внимание не просто честным и компетентным взглядом на происходящее, в них всегда звучат напряжённые и страстные вопросы, выходящие за рамки политики, экономики, социологии. Кто мы? Зачем живём? Перед кем отвечаем за происходящее сегодня? Какую цену платим за свои слабости и компромиссы?

Предлагаем отрывки из вышедшей книги.

Юрий Болдырев. «Тучные годы», потерянные навсегда. – Изд. «Вече», 2011. – 480 с. – 1000 экз.

«Мой отец в 1949-м приехал в Ленинград из Сталинграда в парусиновых тапочках, но с серебряной медалью за среднюю школу. И поступил в одно из самых элитарных по тем временам учебных заведений – Военно-морское инженерное училище им. Дзержинского. Где размещалось училище – где-нибудь подальше от глаз приличной публики? Напротив, в самом историческом центре города – в одной из его архитектурных доминант – в Адмиралтействе. Согласитесь, учиться не где-то в захолустье или даже пусть и в бывшей столице, но на окраине, а в самом центре, в историческом здании, шпиль которого гордо возвышается над городом, – это тоже стимул, это тоже фактор, позволяющий привлечь лучших.

Прошло полвека, и лучшие нашему военно-морскому флоту, похоже, больше не нужны. Важнее освободить историческое здание для чего-нибудь коммерческого. Здание освободили, училище перевели куда подальше…

А за рекой, на стрелке Васильевского острова, – Военно-морской музей. Тоже честь и гордость страны. И тоже переводится куда подальше. Правда, в этом случае для высвобождения здания есть историческое обоснование – раньше здесь была биржа. И теперь снова будет биржа. Что тут возразишь?.. И что музей на новом месте когда ещё сможет обосноваться и всерьёз заработать и сколько в нём на новом месте будет посетителей – это лавочно-биржевую власть и лакейское общество, похоже, не волнует. И понятно: честь, гордость и историческая память бывают лишь там, где люди осознают, кто они, для чего живут и ради чего готовы умереть. А вот с этим у нас совсем плохо».

«Какая ещё нужна цензура, если все и так поняли: в массовых СМИ подвергать сомнению и критиковать можно всё, кроме одного – механизма принудительного ограничения развития и неоколониального высасывания соков из государств, с виду вполне суверенных».

«Ближайшая аналогия: что может предотвратить войну с заранее известным итогом между зайчиком и лисичкой? Только одно – радикальное усиление зайчика, включая объединение с другими такими же. Сможет зайчик стать не менее сильным, чем лисичка, – будет мир. Не сможет, природа не позволяет – будет съеден. Иного не дано. И тут, согласитесь, самое время зайчикам обсуждать масштабную либерализацию… методов приготовления зайчатины…»
«Общался с одним нашим большим учёным-экономистом. И он задал вопрос: «А нет ли здесь той же ситуации, что и, например, в авиастроении, где, как утверждают специалисты, уже пройдена точка невозврата?»

«Постановка вопроса симптоматична: это как же нам задурманили головы, и мы уже согласны, что прошли «точки невозврата» – даже без попытки «возврата»! А если бы осенью сорок первого восторжествовала подобная идея, что «точка невозврата» пройдена?»

«Одна священная корова у нас неприкосновенна – либерализация мировых экономических отношений. Как бы сам Запад ни растаптывал это своё любимое дитя, мы – святее папы римского. Неужто на роду нам написано быть такими идиотами? Правда, когда нам в очередной раз дают в лоб, мы всё-таки возвышаем голос… до постановки вопроса о теоретической возможности ответных мер».

«Современный мир, как и сотни лет назад,  устроен и сложно, и одновременно просто. Последнее – в том смысле, что кто не желает быть победителем, не сражается за это всеми силами, тот неминуемо будет побеждённым».

«Можно ли сохранить себя «вне любой войны», если война недвусмысленно ведётся за мировые запасы природных ресурсов, 40 процентов которых расположены на нашей территории?»

«Специфика нашего общества: какие бы обязательства и кто бы на себя ни принял и как бы затем цинично их ни нарушал, никакого общественного механизма принуждения к исполнению своих обязательств или даже хотя бы морального осуждения отступников у нас нет».

«Год назад мне пришлось принимать участие в семинаре на тему «Роль СМИ в борьбе с коррупцией» – как вам сама подобная постановка вопроса? А «Роль СМИ в разложении общества и государства» – на ум не приходит?»

«…Начинается старая песня про опасность самоизоляции и возрождения «железного занавеса». Но почему Китай не боится «самоизоляции» – только ли потому, что он большой? Или совсем по другой причине – потому что преисполнен решимости быть сильным и последовательным?»

«…На смену лукавому, упрощённому и не адекватному ситуации делению на «западников» и «патриотов» должно прийти иное: на элементарных предателей и плюс самовлюблённых шапкозакидателей, с одной стороны, и на, как это ни покажется парадоксальным, «патриотов-западников» – с другой. Где под «патриотами-западниками» я подразумеваю тех, кто готов жёстко отстаивать интересы России перед Западом на уровне буквально «ни пяди родной земли», ни капли родной нефти на стратегически не выгодных для нас условиях и, наконец, ни рубля или доллара, абсурдно изъятого из нашей экономики, из нашего развития в какие-либо заокеанские «резервы».

Но, с другой стороны, одновременно столь же жёстко и последовательно внедрять в нашу жизнь те достижения Запада, которые и делают его сильным. Последнее включает в себя и на сегодняшний день несопоставимо более высокую, нежели у нас, национальную и, не пугайтесь, классовую солидарность, и механизмы социального контроля в обществе, в рамках которых всякие разглагольствования о том, что неэтично и аморально «считать деньги в чужом кармане», – абсолютно неуместны.

И, наконец, механизмы реальной конкуренции в бизнесе и государственно-политической системе, в том числе в доступе к власти, при одновременном жёстком общественном контроле за властью и практической возможности наказания властителей за действия вопреки интересам большинства общества.

И здесь нам никуда не уйти от того, что объединяет и Запад, и Восток, причём как «продвинутый», высокоразвитый, так и даже самый отсталый, от того, что целенаправленно напрочь исключено из нашей публичной общественно-политической и государственной жизни – от желания, способности и решимости жёстко карать тех, кто предавал и предаёт наши интересы».

«В целом нельзя не обратить внимание на то, что вся школа современного российского либерализма, апологеты которой в значительной степени и сегодня определяют политику нашего государства, страдает одним совершенно принципиальным дефектом. Она отказывается признавать, что свято место пусто не бывает и при устранении госконтроля на смену легальному (государственному) контролёру, сборщику налогов, организатору того или иного, всегда несовершенного, но всё же порядка, обязательно придёт другой – нелегальный, криминальный».

«А продавцы молочных продуктов на рынке увязывают всё ещё и с нововведением: в бывших совхозах с них стали требовать… подписки о неразглашении.

– Чего?

– А всего – коммерческой информации…

И после этого нам будут рассказывать об излишней секретности в советские времена?»

«А воскресным вечером смотрю передачу, где обсуждается среди прочего и весьма небезынтересный вопрос: откуда у народа такая ностальгия по всему советскому? А я бы переформулировал тему иначе: «Что это за народ у нас такой отсталый, что ему так нравится свободно ходить в лес, в поле и к реке?»