Характерная особенность государств, образовавшихся на постсоветском пространстве, – написание ими «новой» истории. А точнее – «новых» историй, «своих», отдельных для каждого государства.

О том, как переписывается история в школьных учебниках, появившихся в 90-е годы, как на их основе формируется историческое сознание граждан, и прежде всего молодых, мы беседуем с доктором философских наук, заведующей отделом социологии истории и сравнительных исследований Института социально-политических исследований РАН Ириной ОРЛОВОЙ.

– Ирина Борисовна, есть ли какие-то общие черты в трактовках истории, которые возникают в последние годы в постсоветских странах?

– Общее для большинства постсоветских «историй» – отталкивание от советской идентичности, отрицание общих завоеваний, горестей и побед. При этом новые истории строятся на этническом основании. На первый план вышли не классовые, социальные, политические факторы, а факторы этнические. Стало считаться, что только «национальный» историк может создать реальную историю своей страны. При этом «национальный» трактуется сугубо как этнически свой. Например, история Казахстана до недавнего времени писалась «не казахами». И теперь казахские историки считают, что «настоящая» история казахов раскрыта не до конца, либо она имеет не всегда правильную трактовку.

В новых независимых государствах, сформировавшихся в 90-е годы, и в национальных республиках внутри России расцвёл специфический ракурс исторического знания – этнический историзм. Общей является и канва нового написания истории, с вариациями, отражающими местные особенности. Сюжетную линию таких трудов можно примерно представить так: жил свободолюбивый, прекрасный народ, имевший свои традиции, свою культуру, но пришли захватчики, подавили сопротивление гордого народа, завоевали его территорию и его богатства. В результате народ почти утратил все основные признаки национальной уникальности: язык, культуру, традиции – и едва не исчез с лица земли. Но появились свои герои, богатыри, защитники, освободили страну от захватчиков и вернули народу независимость.

– Какую же цель преследуют, подходя таким образом к освещению истории?

– Новая история, усвоенная массами, – это мощное средство сплочения нации и укрепления государства. Помимо осознания своей «особости», заслуг, побед, нацию сплачивает наличие общего врага. И в качестве врага в таких учебниках выступает Россия. В прибалтийских странах, Грузии, Молдавии утверждается, что Россия – страна оккупантов, что местное население подвергалось «гнёту русских». Жёсткая антироссийская направленность – одна из особенностей новых историй.

Поскольку бывшие советские республики получили независимость без борьбы, чего вообще-то практически никогда не бывало в истории, потребовались мифы о том, что они вырвали свободу у притеснявшей их России и русских, что их собственная история, преодолевающая «окраинный синдром», значительно знатнее и древнее, чем это считалось ранее.

Историческое знание стало выполнять сервильные функции – оно обслуживает интересы новых властных элит и по-своему понимаемые национальные цели.

– Это характерно для всех бывших советских республик?

– Для большинства. Пересматриваются трактовка их вхождения в состав Российской империи, роль и влияние русской культуры и русского языка. Крайняя степень негативизма в отношении России и всего русского характерна для украинских учебников. Во второй половине 90-х годов в них появились специальные разделы под названием «Русификация». В экзаменационных билетах по истории Украины есть такой вопрос: «Русификаторское наступление тоталитарной державы на духовность украинского народа в 70-х – начале 80-х гг.» Такие же формулировки присутствуют и в методических пособиях для выпускников школ. Характерно, что если прежде термин «русификация» в историческом знании на Украине использовался только применительно к политике царского правительства, то в новых постперестроечных учебниках этот термин непосредственно характеризует советскую национальную, языковую и культурную политику.

Советская Украина в учебниках приобретает образ колонии России. Украинский советский партийный аппарат рисуется как колониальная администрация, обслуживающая интересы оккупационного режима и московских верхов.

Специфика построения исторического знания, формируемого украинской учебной литературой, заключается в отталкивании от совместной истории и её тотальном отрицании. Что вполне понятно, ибо написать отдельную украинскую историю можно, только насильственно отодрав её от российской, искусственно разделяя то, что было нераздельным.

Новая концепция истории Украины трактует Киевскую Русь как государство украинского народа. Октябрьскую революцию 1917 года – как большевистский переворот, а события 1917–1920-х годов не как Гражданскую войну, а как военно-большевистскую экспансию на Украине. Утверждение «государственность Украины восходит ко временам Киевской Руси, а Киевская Русь – украинское государство», на взгляд тамошних историков, помогает избавиться от комплекса «младшего брата», поскольку в их интерпретации получается, что «младшие» уже не украинцы, а русские.

Учебники истории на Украине объясняют детям, что Украинская повстанческая армия под руководством Степана Бандеры к 1943 году «освободила от немцев большинство городов Украины», что «включение Крымского полуострова в состав Украины было попыткой переложить на её плечи моральную ответственность за выселение татарского населения и вынудить взять на себя ответственность за восстановление хозяйственной и культурной жизни полуострова».

В тех же учебниках сообщается, что голодомор 1932–1933-х годов был организован Москвой специально, чтобы «подавить волю украинцев к независимости». О том, что тогда же страшный голод разразился и в Поволжье, и в Казахстане, – ни слова.

– Что же за «учёные» пишут такие истории? Ведь подлинным учёным должна быть дорога истина…

– Конечно, многие специалисты не разделяют таких политизированных трактовок украинской истории. Но именно такие интерпретации вы встретите в школьных учебниках. Сами украинские историки подтверждают сервильную функцию нового исторического знания. Профессиональные историки Украины в 90-е годы оказались вовлечены в крайне политизированный процесс «поиска корней». Появилась масса публикаций, призванных стимулировать интерес широких масс к собственному прошлому, не важно, придуманному или реальному. Солидные журналы и газеты начали публиковать рассказы о так называемых «украх», которые несколько тысяч лет назад дали название Украине… О том, что трипольские племена, жившие на территории Украины в период неолита, создали первую в Европе письменность, которую потом использовали финикийцы.

Общая черта постсоветских государств – активное влияние официальной власти на развитие исторической науки, так как власть считает её одной из главных составляющих идеологического воздействия на население. Поскольку изменились задачи, стоящие перед властью, то и в историческом знании стали преобладать новые категории. Например, вместо классовой борьбы и пролетарского интернационализма – национальная независимость, государственность, национальные интересы, вместо формации – собственная древняя цивилизация.

Пересмотрены галереи великих личностей и списки памятных дат. Причём сделано это не только в новых независимых государствах, но и в национальных республиках внутри России.

Так, в Казахстане статус выдающихся национальных деятелей присвоен казахским ханам, баям, деятелям партии «Алаш», представителям репрессированной казахской интеллигенции. Антигероями же стали атаман Ермак, советские партийные деятели. Обязательным критерием для занятия места в новой галерее героев стала этническая принадлежность. Поэтому исторические персонажи, которые имеют реальные заслуги перед конкретным этносом, но к нему не принадлежат, в список не вошли.

На Украине статус выдающихся национальных деятелей присвоен князьям Киевской Руси, украинским гетманам Мазепе, Орлику, а также украинским деятелям ХХ в. Грушевскому, Винниченко, Петлюре, Бандере.

В Молдавии сегодня изучают не собственную историю, а историю румын. Общих постулатов несколько: Румыния – лучшая страна во все исторические времена, нет лучше нации, чем румыны.  Россия же – страна оккупантов.

Всё трактуется в соответствии с этой примитивной схемой, вопреки исторической правде. Поскольку плохих румын не бывает, то, например, маршал Антонеску, которого Гитлер лично благодарил за радикальное решение еврейского вопроса, оказывается либералом и демократом, на которого стоит равняться.  Вторая мировая война в этих книжках препарируется соответствующим образом. Так в учебнике «История румын. Новейшее время» однозначно утверждается, что «молдаване из Транснистрии (так называют Приднестровье в Кишинёве) подвергались «гнёту русских». Стоит ли удивляться, что во время апрельского бунта молодёжь водрузила флаг Румынии над зданием молдавского парламента.

Не только прибалтийские государства, но и Грузия по решению ещё гамсахурдиевского Верховного Совета исключила из перечня государственных праздников не только 7 ноября, но и 9 мая… Зато появились и новые даты. Внушаются представления о древних традициях грузинской государственности, восходящей к эпохе эллинизма, к древнегреческим мифам об аргонавтах, золотом руне и волшебнице Медее. Утверждается, что «по всеобщему убеждению» этот мифологический цикл отражает реальные эпизоды взаимодействия предков грузин с греками, а Колхидское царство Айэта есть первое национальное грузинское государство. Вероятно, что с этого царства грузины ведут отсчёт своей государственности. Об этом свидетельствует то, что уже на официально-государственном уровне в 2000 году отмечался 3000-летний (!) юбилей грузинской государственности. «История должна соответствовать текущему моменту» – таков ключевой тезис, характеризующий подход к интерпретации истории в современной Грузии.

– Очевидно, оценка российско-грузинских отношений в различные периоды сугубо негативная?

– Естественно. Всячески оспаривается тезис, что присоединение к России спасло Грузию от неминуемой гибели, от поглощения Османской империей и Сефевидским Ираном. Утверждается, что «двухсотлетнее господство России» «отодвинуло Грузию назад на пути мировой политики». Наиболее резкие оценки относятся к советскому периоду. Советский период характеризуется в таких терминах, как «исторический провал», как время, нанёсшее «непоправимый урон» этнополитическому и этнокультурному развитию страны.

– Чем все эти явления можно объяснить? Что за ними?

– Тут своего рода болезнь роста новых государств, которые не в состоянии самоутвердиться и консолидировать свои общества иными способами. Формирование собственной идентичности у них строится на отрицании целого пласта общей истории и отталкивании от общей для всех советской идентичности.

– А есть постсоветские государства, историческое знание которых не строится на россиефобии и русофобии?

– Да, если судить по учебникам истории, изданным в 90-е годы, это Армения и Беларусь.

Среди тем, преобладающих в армянском историческом знании, четыре основных: древность и исключительность армянской истории и культуры, первородство армянского христианства, геноцид армян 1915–1922 гг. и карабахский конфликт.

Белорусские учебники по истории, как правило, дают сбалансированную оценку российско-белорусских отношений. Исключительно уважительное отношение сохраняется к совместной борьбе белорусов и русских, всего советского народа в годы Великой Отечественной войны. В Белоруссии не ведут войну с памятниками и могилами. В отношении советской эпохи преобладают взвешенные оценки, с признанием существенных приобретений для Белоруссии, в том числе территориальных.

За Киевской Русью признаётся ведущая роль в этногенезе белорусского этноса и его культурно-исторического развития. Несмотря на длительное влияние польского и литовского факторов, в историческом знании страны сохраняется идея славянского единства при высокой степени этнической толерантности.

В целом лицо современного исторического знания в Белоруссии определяет умеренность критического настроя, сдержанность в оценках проблемных ситуаций и самодостаточность белорусского этнического самосознания, не нуждающегося для самоутверждения в поиске врага.

И такой подход – единственно правильный. Недопустимо стравливать народы, пользуясь недобросовестными приёмами и недостоверными фактами.

Беседовала Екатерина ГЛУШИК