ПОБЕДИТЕЛИ

Предлагаем вниманию читателей «ЛГ» отрывок из мемуарно-художественной книги, написанной вдовой известного детского писателя Сергея Алексеева Валентиной Алексеевой и его внуком Владимиром. Главный герой романа-воспоминания – Сергей Петрович Алексеев, чья жизнь была насыщена радостью творчества, множеством интересных событий и незабываемых встреч. В публикуемом фрагменте речь идёт о военных и послевоенных годах.

Если и существуют баловни судьбы, то Сергей относился к их числу. Во всяком случае, таковым он себя считал.
Судьба берегла и направляла его с самого детства. Во втором классе выдернула Сергея из его родного, столь любимого Плискова и перебросила в сурово-холодную Москву – получить столичное образование.

В столице Алексеев попал в железную клетку строгой дисциплины и порядка, царивших в доме его тёток Ганшиных, четырёх старых дев. Всё по расписанию: подъём, завтрак, школа, прогулка, уроки, сон. Не дай бог выбиться из графика! Наказания были самыми разными: от ограничения в развлечениях – скупых, но всё же! – до лишения любимых «взрослых» брюк, которые ему недавно сшили. До этого Сергей был «мальчиком в коротких штанишках». А тут сразу стал мужчиной. Переставали водить его в театр, на спектакли Таирова, которые особенно нравились Сергею. Лишали почти всего, пока племянник не исправится.

– Поэтому когда я пошёл в армию, тамошняя дисциплина показалась мне раем, – говорил впоследствии Сергей, – сейчас я, конечно, благодарен тёткам, но тогда…

Тогда он только и мечтал: скорее бы каникулы. Чтобы поехать в Плисков к родителям, к неограниченной вольнице.
Строгое расписание и армейская дисциплина воспитали в Сергее непреодолимую тягу к свободе. Небо, романтика, свободное плавание в воздушном просторе. Он записался в аэроклуб, подал заявление в лётное училище. Его сразу же приняли. Сергей с удовольствием сменил модные тёткины брюки на галифе и одел лётную форму.

Лето 1941 года. Их, курсантов лётного училища, вывезли в лагерь для полевых учений. Лагерь – рядом с западной границей СССР. И в первый же день войны – массированная бомбёжка. В несколько минут всё было кончено: немцы, конечно же, знали, где находится аэродром. Лишь один самолёт успел подняться в небо. Те, кто находился на поле, остались там навсегда. Уцелели немногие, побежавшие к лесу. Среди них – курсант Алексеев.

Что это? Случайность? Или судьба?

Была и ещё одна судьбоносная случайность. Когда в их часть прибыл генерал-лейтенант Туркель. Посмотреть на молодых офицеров, отправлявшихся на фронт. «Полетишь «в зону» с генералом», – сказали Алексееву.

Сергей удивился, «в зону» курсанты обычно летали с инструктором. А тут – генерал-лейтенант, большой начальник. И не просто полететь, а показать генералу, на что ты способен. Умение вести воздушный бой. Бомбометание. Стрельба по движущейся цели, угол упреждения…

Сергей страшно волновался. Но не дал ни одной пустой очереди. В его родном Плискове этих движущихся целей было видимо-невидимо. Утки, куропатки, перепёлки, прочая мелюзга, попадавшаяся на охоте. Рассчитывать наперёд движение цели, чтобы не промахнуться, Сергей научился ещё мальчишкой в родном селе. На утках и куропатках. Теперь это пригодилось, генерал был в восторге. Бомбометание и угол упреждения ему понравились больше всего.

– Будешь учить других, – сказал военный чин по окончании полёта. – Подпишу приказ о назначении тебя лётчиком-инструктором.

До конца войны молодой лётчик-штурмовик учил летать курсантов.

После войны армия сокращалась. Начальство, узнав, что у Алексеева есть вузовский диплом, предложило ему поступить в Высшую дипломатическую школу. Карьера дипломата казалась весьма привлекательной.

Однако перед самым отъездом на учёбу произошёл несчастный случай. В одном из учебных полётов самолёт вдруг стал терять высоту: заглох мотор. Спланировать и посадить машину некуда: с одной стороны лес, с другой – железная дорога и телеграфные столбы. Сергею удалось всё же вписаться в узкую полоску земли между ними и приземлиться, свалив машину на крыло. Сломавшись, оно смягчило удар. Поэтому сидевший рядом курсант отделался незначительными ушибами – его выбросило на землю. А инструктор с повреждённым позвоночником, с сотрясением мозга и другими травмами оказался в госпитале. Всё время, пока Сергей был между жизнью и смертью, его мать, Елена Александровна, дежурила у больничных ворот, ни на минуту не покидая свой пост: «Только бы сын остался жить». И небо услышало. «Ваш сын родился в рубашке, – через неделю сказал врач. – Выжить после такой аварии!.. Видно, судьба хранит его. Только вот летать теперь он вряд ли сможет».

После госпиталя – санаторий на Волге. Там выздоровление пошло быстрее. Свежий воздух, волжские просторы. По вечерам – «танцтерапия», под патефон или гармошку. Нагулявшись днём на морозе, вечером пациенты отогревались на танцах, которые врачи считали частью процедур. На одном из таких вечеров Алексеев увидел военного, лихо отплясывавшего под музыку.

– Смотри, какие кренделя выделывает этот лётчик, – шепнул сидящий рядом солдат с пустым рукавом вместо руки. – А ведь он – без ног.
– Лётчик без ног? – не поверил Сергей. – И чтобы так отплясывал!
– На протезах, – объяснил солдат. – Ноги ему ещё в войну ампутировали, здесь он на реабилитации. Немцы подбили его самолёт. Восемнадцать дней шёл, вернее, полз, к своим. Отморозил ноги, началась гангрена. Теперь он снова летает.

– Это же Алексей Маресьев! – воскликнул Сергей. – Живая легенда! Как мне повезло!
Все лётчики хорошо знали историю своего боевого товарища. А когда Борис Полевой написал книгу «Повесть о настоящем человеке», о Маресьеве-Мересьеве узнала и вся страна. Алексеев был горд тем, что познакомился с действительно настоящим человеком.

Маресьев оказался очень простым и чрезвычайно скромным. Вместе с Сергеем они часто гуляли по берегу Волги, вели долгие беседы об общей профессии, о прошедшей войне. Но когда Сергей заговаривал о том, что случилось с Алексеем во время войны и что сделало его легендой, тот переводил разговор на другое, стараясь уменьшить значение своего подвига. «Таких, как я, десятки, если не сотни. Лишившихся либо ноги, либо руки, либо обеих сразу и тоже вернувшихся в авиацию. Безымянных героев…»

Сергей выписался из санатория в разгар зимы, когда приём в дипломатическую школу уже закончился. Ему предложили временно поработать редактором в Детгизе. Сергей согласился – потому что не знал, что это такое. В стране был кадровый голод, а у Алексеева – диплом пединститута, который он с отличием окончил заочно, ещё в армии. Полный курс исторического факультета Сергей прошёл за полтора года в филиале в Чкалове. «Показав выдающиеся способности и знания в области исторических дисциплин, обнаружив склонность к самостоятельной научно-исследовательской работе», – как говорилось в заключении комиссии.

Алексеев думал, что в Детгизе он временно, до поступления следующей осенью в Высшую дипломатическую школу. А остался навсегда. Увлёк энтузиазм сотрудников издательства, его директора Константина Федотовича Пискунова. Все они так истово, с такой самоотдачей служили детству, детской литературе, что не зажечься от этого костра самозабвенной любви к порученному делу было просто невозможно.

В издательстве часто устраивали встречи писателей с их героями. На одну из таких встреч пригласили Алексея Маресьева. Алексей сразу узнал своего товарища по санаторию, бросился его обнимать: «Здравствуй, Сергей. Как ты?»

Сотрудники издательства были поражены: их коллега, оказывается, близко знаком с таким легендарным человеком. С тем, кого знает вся страна.

В Детгизе Алексеев возглавил только что созданную редакцию Всероссийского конкурса на лучшую детскую книгу. Работа интересная и даже почётная: открывать новые имена, талантливых писателей.

Всё так. И всё же тоска по небу не проходила. Загудит в вышине самолёт, и засосёт, засосёт под ложечкой. В такие минуты твёрдая почва под ногами не казалась такой уж твёрдой.

Этот парад Победы на Красной площади, кроме всего прочего, должен был показать, как вчерашние фронтовики вписались в мирную жизнь. Участвовать в нём пригласили бывших танкистов, зенитчиков, лётчиков. В том числе и Алексеева.

В то время как по кремлёвской брусчатке загрохочут гусеницы боевых машин, диктор по радио должен комментировать:
– По Красной площади проезжает прославленная в боях танковая дивизия такая-то. В головном танке – герой Советского Союза капитан Иванов. Сечас он – главный инженер завода номер…

– В небо взмывает знаменитая эскадрилья такая-то… За штурвалом самолёта Ил-2 лётчик-штурмовик, лейтенант в запасе Сергей Алексеев. В настоящее время он работает редактором в крупнейшем детском издательстве…
И так далее.

Алексеев взял отпуск в Детгизе – начались репетиции парада. Примеряя лётную форму, он вдруг обнаружил, что заметно поправился на гражданке – галифе с трудом сошлось в поясе. «Надо срочно худеть», – решил, затягивая ремень на гимнастёрке.

И вот – этот долгожданный момент. Взревели прогреваемые двигатели, руки сжимают штурвал, разбег – и самолёт взмывает вверх. Вот он, любимый с детства голубой простор. Вот прекрасный шанс вернуться в авиацию.

Всё шло отлично. Стрелка высотомера исправно бежит в нужном направлении – самолёт набирает высоту. Алексеев даже запел: «лётчики-пилоты, бомбы-самолёты». Сердце тоже пело и подпрыгивало от радости. Однако Сергей взял себя в руки и усилием воли успокоил пульс – нельзя эмоциям дать разгуляться. Сверхсобранность и сверхвнимание.

Высота набрана. Теперь – пике, а потом…

И вдруг приборная доска поплыла перед глазами, всё потемнело. Сергей неожиданно потерял сознание. Отключился он, видимо, на несколько мгновений: лётчику всё же удалось выйти из пике и благополучно посадить самолёт.
Снова рука судьбы? Спасибо ей, конечно, но о возвращении в авиацию теперь не может быть и речи…