ЦЕЛИ

Регионов всё меньше, размеры их всё больше. А как с угрозой распада страны?

Слили...

Пермский край образован 1 декабря 2005 года в результате объединения Пермской области и Коми-Пермяцкого автономного округа в соответствии с результатами референдума, проведённого 7 декабря 2003 года, в ходе которого более 83 процентов населения обеих территорий высказались за объединение.

17 апреля 2005 года состоялся референдум по объединению Красноярского края с Таймырским и Эвенкийским автономными округами. Около 60 процентов избирателей всех трёх регионов высказались за объединение.

Референдум по объединению Иркутской области и Усть-Ордынского Бурятского автономного округа состоялся 16 апреля 2006 года. Соответственно 89,77 и 97,77 процента их населения высказались за то, чтобы новый субъект назывался Иркутской областью, а округ в его составе стал административно-территориальной единицей с особым статусом.

23 октября 2005 года в Камчатской области и Корякском АО состоялся референдум по вопросу объединения этих территорий в субъект Федерации под названием Камчатский край.

11 марта 2007 года Читинская область и Агинский Бурятский автономный округ проголосовали на референдуме за создание нового объединённого субъекта Федерации – Забайкальского края. Полностью завершить процесс образования нового субъекта Российской Федерации предполагается не позднее 1 января 2010 года. Агинский Бурятский автономный округ войдёт в состав Забайкальского края с особым статусом.

Административно-географическая карта России меняется в пользу крупных территориальных образований, не обременённых национальными автономиями. По уверениям многих сторонников данного процесса, это – благо для страны. Веление времени. Процессы укрупнения будут стимулировать экономическое развитие, позволят реализовывать крупные проекты, сотрут различия между уровнем жизни отдельных районов.
Но есть и другие мнения. Те, кто их высказывает, опасаются, что создание могучих регионов стимулирует сепаратизм – административный и этнический. И у них тоже есть резоны, которые должны быть выслушаны. 

Но прежде необходимо напомнить, что краевое территориальное устройство России впервые было провозглашено после свержения монархии в марте 1917 года. И уже через два-три месяца новые регионы и их администрации стали неподконтрольны центральным властям. Пожалуй, главным результатом такой политики стал всплеск антирусского сепаратизма, которым успешно воспользовались большевики и эсеры осенью 1917 года… 

Границы национальных автономий установили в своё время большевики. Причём происходило это в рамках борьбы с «великорусским шовинизмом». И что получилось? Общая территория национальных автономий охватывала до 70 процентов всей территории Российской Федерации в составе СССР!.. Иными словами, собственно русская территория охватывала максимум 30 процентов общей площади РСФСР, а потом и России. При этом доля русского и русскоязычного населения в этих автономиях и сегодня превышает 65 процентов. 

Всё это, конечно, не назовёшь нормальным положением дел. Столь неадекватные реалиям границы могут и должны обсуждаться и даже меняться. Весь вопрос – как это делать, чтобы не натворить бед. Вопрос-то крайне деликатный. Например, в Республике Алтай, входившей в своё время в Алтайский край, до сих пор вспоминают, что все блага доходили до них тогда в последнюю очередь, и возвращаться к этому состоянию не хотят.

Директивное упразднение национальных автономий, которое их жители воспринимают как направленные в пользу бизнес-структур и назначенцев-губернаторов, грозят межнациональными проблемами, которые, как известно, трудно поддаются разрешению. 

И примеры появления таких проблем уже есть. Инициативные группы ненцев собирают подписи против упразднения их национальных округов в Архангельской области, Тюменском и Красноярском краях. Они ратуют за создание единой Ненецкой автономной республики – от Белого моря до Енисея, на многие десятки тысяч квадратных километров. А ведь до укрупнения до такого рода идей дело не доходило. 

В последнее время всё большую антирусскую направленность обретает адыгейский национализм, подогреваемый проектом упразднения Адыгейской Республики в рамках нового Краснодарского края. И вот уже адыги, издавна проживающие на Черноморском побережье России, выступают за включение этой территории в состав Адыгеи. Решительные люди в Москве убеждены, что объединить Республику Адыгея с Краснодарским краем мешает только начальство Адыгеи, которое больше всего привлекает отдельный республиканский бюджет. Скорее всего, товарищи из Центра ошибаются. Дело не только в начальстве. 

У народов упраздняемых автономий зачастую появляется ощущение, что их так или иначе ущемляют. Радикальные группировки «ущемляемых» народов – а такие неизбежно возникают при обострении межнациональных отношений – направляют петиции антироссийского-антирусского характера в ООН, Евросоюз, Европарламент, другие международные структуры. И Европарламент в ответ не так давно уже высказывал «официальную» озабоченность положением некоторых финно-угорских народов в России. Напомним, в их числе – и ненцы, ханты, манси, коми-пермяки, автономии которых отменены или подлежат отмене. А также карелы, коми, марийцы, мордва, удмурты… 

В национальных автономиях, ныне упраздняемых, сосредоточены крупные запасы драгоценных, полудрагоценных металлов и камней, энергетических, металлургических, лесных, рыбных ресурсов. Гидроэнергетические ресурсы, к примеру, Эвенкии способны полностью обеспечить спрос на электро- и теплоэнергию почти всего Азиатского региона России! А колоссальные и высокоценные лесные ресурсы Эвенкии освоены едва на 15 процентов. Понятно стремление бизнеса тех краёв, в которые включаются автономии, овладеть столь прибыльными «закромами». Но опять же – как быть с чувствами людей, которые считают, что у них отбирают национальное достояние? 

А теперь обратимся к административной стороне вопроса. 

После ликвидации национально-автономных округов и даже некоторых автономных республик их полномочия передаются администрациям новых территориальных структур. Эти структуры, прямо скажем, колоссальны по площади, населению и экономическому потенциалу. По сути, это государственные образования. Таковы теперь Пермский, Архангельский, Забайкальский, новый Красноярский края. Живо обсуждаются и уже на подходе проекты создания Центрального края (Московская, Рязанская, Тверская области), Северо-Западного края, Северного края, Новороссийского края и нового Краснодарского края. Разработаны проекты и нового Тюменского края, в котором не будет Ханты-Мансийского и Ямало-Ненецкого национально-автономных округов, нового Иркутского края... 

Все идёт к тому, что в стране останутся крупные административные образования, располагающие столь же крупными природными, финансовыми, другими материальными ресурсами и соответственно собственными правительствами и бизнес-структурами. 

А станут ли новые региональные администрации более управляемыми, дисциплинированными и предсказуемыми? Нельзя не замечать, что во многих сибирских субъектах Федерации – одновременно с процессом их укрупнения – развивается кампания за изучение так называемого сибирско-русского языка, издан даже его словарь. Казалось бы – и ради бога! Но вопрос тут не только культурно-лингвистичский. Ведь следом обсуждаются варианты создания так называемой Сибирской республики. Подчеркнём – уже из новых, укрупнённых субъектов Федерации. Истоки таких мыслей очевидны: крупные территориальные образования легко обойдутся без верховенства Москвы. Они считают, что, наоборот, это Москва должна от них зависеть. И уже находятся идеологи, утверждающие, что давно пора вытеснить из Сибири как «олигархию с Садового кольца», так и «туземцев», которых она защищает… Сейчас у губернаторов нет права координировать деятельность всех федеральных ведомств на своей территории. А если оно появится, то ли законным образом, то ли явочным порядком, ситуация во многих регионах сильно изменится. И угроза распада страны тогда вряд ли станет меньше.

В общем, хотим мы того или нет, но почва для большего обособления от федеральных властей обрабатывается. Многие аналитики США уже давно обсуждают многочисленные варианты отделения Сибири и российских дальневосточных территорий от Москвы. Вольно или невольно, но нынешний характер укрупнения субъектов Федерации, можно сказать, продлевает действие бессрочной резолюции конгресса США 1958 года и соответствующего закона США 1959 года «О порабощённых народах». 

Они предписывают оказывать всевозможную поддержку, как обозначено в тех документах, лишённым права на самоопределение народам «Идель-Урала» (нерусские народы Поволжья и Урала), «Казакии» (казачество), «Предкавказья» (нерусские народы Северного Кавказа), «Белой Рутении» (финно-угорские народы России). Эти документы до сих пор не отменены, ждут своего часа. Об этом тоже не стоит забывать. 

Алексей БАЛИЕВ

ЭКСПЕРТИЗА

Александр ДУГИН, лидер Международного евразийского движения: 

– Укрупнение субъектов Федерации, на мой взгляд, очень позитивное «поветрие», количество регионов, конечно, нужно сократить. Но прежде всего необходимо лишить этот процесс какой-либо этнонациональной подоплёки. Государство у нас одно для всех его граждан, попытки же формирования на отдельных территориях России некой новой квазигосударственности – совершенно неприемлемые, никуда не годные действия. Когда-то страна была разбита на много частей исходя из прагматических соображений, ориентированных на прежнюю систему государственного управления. Сегодня многие из этих соображений устарели. Программа укрупнения регионов должна основываться на двух рациональных компонентах: первый – предупреждение (предотвращение) возможности создания национальных республик внутри Российской Федерации; второй – оптимизация административного управления, приведение его в соответствие с новой политико-экономической ситуацией, с современными социальными и культурными особенностями. 

Однако в первую очередь требуется разработать чёткий, подробный план модернизации государства, территориального развития России. И, разумеется, мало будет согласовать этот план в правительственных кулуарах, его необходимо представить самой широкой публике – интеллектуалам, общественным структурам, всем социально активным гражданам. Это очень важные вещи, но серьёзно и открыто их власть не обсуждает. Порой слышим: «Давайте объединим два региона». И никто толком не объясняет, зачем нужно объединять, почему именно эти, а не другие. 

Практически в любом обществе всегда существует опасность этнического (племенного, родового) сепаратизма. Стоит только российской государственности чуть-чуть пошатнуться, ослабнуть, сепаратистские тенденции вернутся мгновенно. Им можно противодействовать лишь ценой больших коллективных усилий, посредством нешуточной работы – умственной, политической, культурной, социальной, разъяснительной. Чтобы держать демона этнонационализма под контролем (а изгнать его окончательно вообще невозможно), необходимо постоянно думать, предпринимать эффективные «профилактические меры», запретительные в том числе. Но запрещая – предлагай, созидай! У нас должна быть перед глазами привлекательная модель полиэтнической нации с понятными всем идентичностью и ценностью.

Ростислав ТУРОВСКИЙ, руководитель Департамента региональных исследований Центра политических технологий: 

– Процесс укрупнения регионов сейчас приостановлен, поскольку он упёрся в свои естественные ограничения. Субъекты Федерации, которые относительно легко можно было укрупнить, уже укрупнены, автономные округа, которые можно было безболезненно ликвидировать, ликвидированы. В «остатке» регионы, с коими справиться гораздо сложнее – Ханты-Мансийский, Ямало-Ненецкий, Ненецкий округа и некоторые другие территории. Тамошние власти жёстко сопротивляются реформам, в том числе и потому, что их активно поддерживают руководители крупных сырьевых компаний. В некоторых автономных образованиях и люди противятся укрупнению, и опасность подъёма этнонационализма там велика.
Единичные укрупнения в регионах в перспективе могут идти так же, как они шли до сих пор, но какой-то масштабной, долгосрочной тенденции я в этом не вижу. Конечно, наши крупные политики и администраторы нередко выступают и впредь будут выступать с «объединительными» инициативами, но это чаще всего не более чем темы, формирующие «политическую повестку дня». От громких заявлений до реализации у нас, как правило, дистанция огромная. 

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Искусительная самодостаточность

Проблемы, затронутые в материале «Бумеранг укрупнения», кому-то могут показаться не столь уж важными и серьёзными – ведь голосуют же люди на референдумах за объединение. Голосуют. Но, согласитесь, когда за объединение Красноярского края с Таймырским и Эвенкийским автономными округами проголосовало всего 60 процентов населения – и это под воздействием административного ресурса и жёстко направленной пропаганды, – есть о чём задуматься. 

Вообще в этом вопросе давно существуют крайние мнения. От утверждения, что нам нужны максимум 15 региональных образований, до заявления, что на деле никаких регионов, кроме как на карте Родины, не существует. Есть только крупные города, а всё остальное – фикция. И именно города с их сферой влияния и являются ныне подлинными региональными образованиями. 

Однако размашистость и смелость обобщений вряд ли могут быть руководством к действию в вопросах, затрагивающих национальные чувства. Ситуация с русскими и русскоязычными жителями национальных округов и республик порой действительно зачастую ненормальна, они становятся там чуть ли не гражданами второго сорта. Однако можно ли наследие советских времён разрешить большевистскими же способами? Путём административного передела границ? Компенсируют ли срочность и жёсткость решения возможные потери и разочарования? 

Как справедливо заметил в своё время директор Института энергетики и финансов Леонид Григорьев, «попытка, заложенная в проекте 15 регионов, построена слишком просто. Дать национальным элитам по несколько русских областей в подчинение – это не решение политических вопросов. Или наоборот – превратить татарское, башкирское население в меньшинство в больших укрупнённых регионах? Тоже довольно наивная вещь. От такого проекта будут только социально-политические неприятности уже на стадии введения». 

Кое-какие социально-политические неприятности мы получили и не дойдя до проекта 15 регионов. И потому принимать меры против дискриминации русских в автономиях власть вполне могла бы и без перекройки границ, отказавшись от советского принципа предоставлять политические преимущества одной национальности, перестав закрывать глаза на нарушения закона. 

Бесспорно, стране не нужно нелепое количество нелепых же, волюнтаристским путём во имя каких-то абстрактных идей нарезанных границ. И как следствие – огромное количество бюрократических аппаратов, которые не столько управляют, сколько затрудняют общегосударственное управление. Но мы знаем о чудесных способностях наших бюрократов плодиться именно во время реорганизаций, и потому вправе сомневаться, что укрупнение серьёзно уменьшит их число. 

Настораживает и то, что запущенный процесс укрупнения сказывается не на всей системе управления страной, а лишь на её местных фрагментах. Власть на местах крепчает, но и как бы окукливается в своих новых размерах и возможностях, ей становятся чужды общегосударственные интересы, они уже мешают ей. Если смысл укрупнений – в создании регионов «местной экономической самодостаточности», то как это скажется на экономическом единстве страны в целом? 

Таким образом, процесс укрупнения регионов вызывает множество вопросов, его последствия ещё не ясны. Более того, он затрагивает основы нашего государства. И потому очень хочется, чтобы власть не спешила, не впадала в административный восторг. Ретивые реформаторы могут налепить таких областей, что потом придётся караул кричать. Кажется, власть пока всё-таки не слишком спешит. И это несколько успокаивает.