ОЧЕВИДЕЦ

Алексей БОГАТУРОВ, доктор политических наук, профессор, заместитель директора Института проблем международной безопасности РАН

Старики ветераны американской государственной службы проговорились: когда в 1981 году президент Рейган созвал первое совещание руководителей своей администрации, он приказал им сформулировать задачи политики США, как если бы Советский Союз не мог оказывать на неё никакого влияния. «Забудьте о русских, – будто бы сказал он, – скажите, что я должен делать, как если бы их не было». 

Экстравагантно, но небессмысленно. А как иначе сказать себе самому о том, чего на самом деле ты хочешь для своей страны «в идеале»? 

Мне кажется, президент Дмитрий Медведев может захотеть поразмышлять в таком духе.

Администрация США создала по-своему идеальный канон бесцеремонности, с которой драка за эгоистичный интерес одной державы «продаётся миру» как борение за интересы человечества. Восхищаться, однако, не хочется. Напротив, в большей части мира, за вычетом его «новонатовских» фрагментов, дипломатия Буша вызывает эмоции в диапазоне от холодного скепсиса (в Германии) до категорического отторжения (в исламских государствах). Хотя в российском общественном мнении, как уж завелось с перестройки, представлены все оттенки реакций на американское поведение, в норме русского человека политика США беспокоит. Последовательность попыток Вашингтона содействовать разладу России с её и без того непростыми соседями на юге и юго-западе воспринимается как действия недружественные и потенциально дестабилизирующие. Грузия и Украина выбрали «игры» в антимосковскую политику во многом оттого, что считают её лучшим способом привлечь к себе внимание и деньги США. 

Тема порицания американской политики сегодня, увы, неисчерпаема. Однако она мешает понять смысл внешней политики России независимо от фактора США. Конечно, Россия не может игнорировать Америку, как США не могут не замечать существования России. Но ясно и то, что задачи российской внешней политики не могут определяться выбором между альтернативами проамериканского и антиамериканского векторов. Нельзя строить политику из принципов «вопреки» или «в угоду» Вашингтону. Оставим этот фарсовый жанр Чавесу с Саакашвили. Мне кажется, иногда важно поразмыслить о внешнеполитическом интересе России, как если бы Америки вовсе не было. 

Спросить себя и нас, например: мира или безопасности хотим мы больше для себя и всех своих дальних и ближних соседей? Готовы ли мы вслед за СССР платить сломом границ России за мирный характер «перемалывания» окружающего нас евразийского пространства усилиями Соединённых Штатов, Евросоюза и НАТО? Вопрос не надуманный и снова актуальный. Ложный страх в поиске ответа – такой же скверный советчик, как драчливость по её тбилисским и таллинским лекалам. 

Что важнее – цена интеграции России – при всех её отягощающих и возвеличивающих параметрах – в окружающий мир или сама эта интеграция, курсом которой государство следует вот уже скоро 20 лет, неся потери, но и одерживая победы? Стать полностью своей в рядах «передовых демократий» наша страна пока не смогла. Однако она в целом выстояла как государство. Нет ясности лишь в том, удалось нам выжить, несмотря на столь явное промедление темпов модернизации по сравнению с рецептами Гайдара и Явлинского или благодаря ему. Стало быть, предстоит снова решить, каким путём идти – тормозя и сводя реформы до минимума или ритмично продолжая их, наращивая социальную направленность, разворачивая их к человеку и обществу – от бюрократа и неспешно теряющего черты криминальности российского предпринимателя. 

Неуёмное потребление, богатство или мировой престиж, власть будут ключевой идеей нового правления, которая подчинит себе его внешнюю политику? При Путине военные укрепили влияние, а бизнесмены его отчасти утратили. Но в главном выигрыше оказались гражданские бюрократы, поспешно занявшиеся монтажом «избирательной многопартийности», чтобы «встроить в право» свою преимущественно административно-политическую победу. Но суть в другом – сможет ли российская политическая система через четыре, восемь или десять лет обрести внутреннюю способность к самообновлению или её готовность отвечать динамике общественных запросов будет всё ещё зависеть от внешних воздействий, воли (хороших или плохих) лидеров. Эффективность процесса выработки внешней политики – огромный недоиспользованный ресурс нашей страны. 

Наконец – скорее грозной или прежде всего манящей будет казаться Россия внешнему миру, даже если, как я уверен, никуда не денутся его инстинктивные предубеждения перед милой русскому сердцу громадой геополитического и собственно природного ресурса нашей державы? От новой власти в огромной мере будет зависеть образ нашей страны, хотя, конечно, прежде всего этот образ для простого жителя зарубежных стран будет определяться мнением о привлекательности жизни в России. 

Америка никогда не поможет сделать нашу страну лучше так, как мы этого хотим. Но и наоборот, как она сможет нам в этом помешать, если мы сами на деле начнём возвеличивать Россию не с кликов, а с прозаичной, но упорной работы для уменьшения конкретных неустроев русской жизни – каждый на своём месте?..

Точка зрения авторов колонки может не совпадать с позицией редакции