ТЕЛЕПРАЗДНИК

ДЛЯ БУДУЩЕГО
После инаугурации, великолепно отснятой многочисленными камерами, – гулкой, торжественной, при несколько зловещей погоде, порадовал солнечный Парад Победы. Парад, после почти 20-летнего перерыва, я смотрел с четырёхлетним сыном. Он видел огромные самолёты на экране и одновременно, в окне, – летящие совсем близко. Запомнит, я думаю, первый свой парад надолго.
Возвращение парада важно и правильно. Хотя были опасения – в памяти всплывал Мавзолей, на нём члены Политбюро, дети возлагают им цветы… Но нет, обошлось без грузной помпезности – строго и празднично. Вспомнился фильм «Случай с Полыниным», там герой Ефремова говорил про парад на Красной площади в ноябре 1941-го. О том, какое значение он имел для страны. Сейчас тоже имеет. Хорошо, что «не постояли за ценой» при организации и показе парада на ТВ.
Премьера «В июне 41-го» на Первом канале напомнила не только о «Рембо», но и о замечательном фильме по рассказу Владимира Богомолова «Зося», в котором прелестную польку играла незабвенная, нежная Пола Ракса, и на неё оказалась немного похожа Магда Горска, играющая возлюбленную героя Сергея Безрукова. А уж он создал всепобеждающий образ национального героя, непотопляемого, неубиваемого сказочного Ивана Недурака. Может быть, с перебором, но Рембо Сталлоне – выдуманная фигура, а вот у героя Безрукова прототипов было множество. Отчаянных, фартовых, непокорённых, не дававших в тылу покоя фрицам, да ещё умудрявшихся с боями выходить из окружения. 

Конечно, если сравнивать этот боевик с великими советскими фильмами («Летят журавли», «Иваново детство», «Судьба человека», «Баллада о солдате», «Дом, в котором я живу», «Освобождение», «Проверки на дорогах», «Восхождение»…), то претензий будет очень много. Рассмешила меня, например, сцена страстного соития, в которой герой делает с героиней своё дело и плачет, делает и плачет – чего плачет? Странный феномен. Хорош главный немец (Павел Делонг), но уморителен его пыхтящий толстяк-подручный… Впрочем, учитывая жанр и целевую аудиторию фильма, задачу свою он выполнил отлично. 

Так же как и «Мы из будущего» («Россия»). В сцене атаки «люди из будущего» на удивление натурально передали подлинный ужас войны и осознание того, что же удалось преодолеть их дедам и прадедам. Смешно и соблазнительно, правда, ползала на поле боя симпатичная санитарка в мини-юбке (тоже дань нашему времени), но то, как серьёзно окунулись герои фильма в обстановку, приближённую к боевой, и какими преображёнными вынырнули из неё, вызывает уважение. 

Восьмого мая Первый канал показал фильм «Свои» (Гран-при ММКФ, 2004). Несравненно более художественный, чем названные, но… По стилистике он близок фильмам Алексея Германа, который, кстати, вот как сказал пару лет назад в интервью «АиФ»: «Русские – народ так себе. Но всё-таки я лучше народа не видел». Похоже, Дмитрий Месхиев задержался на первом предложении. В фильме снова первые дни войны, кошмарно натуралистически снятое вторжение, паника, плен, побег, псковская деревня, красноармейцы, чекист, староста, полицаи, голодные до любви бабы… Режиссёр в одном из интервью говорил, что они – все свои: и полицаи, которые не так плохи, и красноармейцы, которые не так уж и хороши. Полицаи, каратели – свои? Замечательно играет старосту Богдан Ступка, но поверить в то, что в конце фильма он не шмальнул в спину чекиста, я не смог. Слишком много накопилось того, за что он должен люто ненавидеть героя Гармаша, и, добавим, слишком похож на западенца... Размытость, невнятица (враг – не враг) здесь чересчур фестивальны. На международных фестивалях наша Победа уже лет 20 как никому не нужна. Она нужна только нам. Там востребованы наше самобичевание, толпы диких военнопленных, штрафбаты, уголовники, генералы-изуверы и диверсанты, которые воюют больше с особистами, чем с нацистами. Им нужен кич. 

Перескакивая с канала на канал, неожиданно наткнулся на концерт Надежды Кадышевой («Россия»). Знойные, якобы русско-народные песни и исполнительница в умопомрачительных нарядах то ли боярыни, то ли Барби, мало соответствующих её исключительно богатой комплекции. Которой она неустанно потрясала. Кич, профанация народного творчества. Это круче Маши Распутиной и Надежды Бабкиной вместе взятых. Прочь с этой кнопки! 

На «Культуре» – концерт памяти Булата Окуджавы в Переделкине. К сожалению, какой-то унылый, недокомплектованный, до боли самодеятельный. Почему-то вспомнилась видеоплёнка, на которой в отключённом от канализации Белом доме в октябре 93-го «красно-коричневые» при свечах хором пели «Возьмёмся за руки, друзья», а Булат Шалвович, не зная этого, на следующий день после расстрела парламента обзывал их нехорошими словами, потом обзывали его… Под песни Окуджавы прожита молодость и левых, и правых, без этих песен и сейчас нельзя. И нельзя к вечерам его памяти относиться так легкомысленно и непрофессионально. Порадовало, правда, появление среди выступающих Жанны Бичевской. Видимо, многолетний телезапрет на неё снят…

ВНУЧКИ
Отношение к Победе проясняет отношение к нынешней жизни. «При огромном уважении к ветеранам и к Победе я считаю, что руководство партии и правительства вело эту войну преступно. В памяти остаётся негатив: как война начиналась, сколько безоружных солдат попало в окружение, штрафные батальоны… к великому моему сожалению, мы закидали врага трупами наших солдат… Бездарность и идеологическая муть, присущие советской власти и компартии Советского Союза, очень серьёзно помешали войне…» 

Это – цитата из интервью Егора Кончаловского, предварявшего показ серии «Личное отношение – девять коротких фильмов о войне, снятых лучшими режиссёрами поколения 40-летних» для канала «Звезда». Оставим «бездарность» Егору Кончаловскому, закидавшему трупами киллеров, антикиллеров и маньяков наш голубой экран*, но высказанная им «идеологическая муть» весьма распространена среди россиян, получавших образование в Лондоне. Конечно, если бы у власти в 30–40-е были режиссёр Е. Кончаловский и некоторые ярые потомки «комиссаров в пыльных шлемах», они бы сместили кровавого тирана Сталина и его свирепых сатрапов Жукова, Конева, Рокоссовского, поставили бы на их место игравшего на скрипке Тухачевского, или читавшего французские романы Троцкого, или интеллигентнейшего Николая Ивановича Бухарина. И те провели бы бархатную индустриализацию и настроили бы дорог, научили бы дураков уму-разуму, а в войне с Германией (а также Венгрией, Чехословакией, Финляндией, Румынией, Италией, Норвегией, Турцией, Японией…) победили бы малой кровью… Но, скорее всего, сдались бы через пару месяцев, как Франция. 

Да, война – это кровь, голод, холод, смрад, боль, равнодушие, несправедливость, подлость, предательство, унижение. Но и каждодневный труд, и стойкость, и жертвенность! И небывалый подъём, и беспримерный героизм, и фронтовое братство! И Победа, которая спасла русскую цивилизацию (и не только её) от полного уничтожения. Когда наши либеральные политологи говорят, что советская власть – такое же зло, как и нацизм, при этом сладострастно завышают «цену победы» до её полного обессмысливания и щедро прощают разнообразных бандеровцев, хочется воскликнуть: «Побойтесь Бога! A la guerre comme a la guerre. Если бы не пресловутые заградотряды, если бы не принесённые колоссальные жертвы, мы бы с вами не родились». 

Вернёмся к «ветеранскому набору» «Звезды». Новелла Е. Кончаловского – самая слабая, инфантильная, непобедная. Не так унылы «Надпись» Владимира Котта и «Трепет» Евгения Лаврентьева; тронула новелла Ильи Рубинштейна «Маросейка, 13» о его родственниках-добровольцах, среди которых – Борис Рунин, сотрудник «ЛГ», о котором я не знал, так же как и о том, что неподалёку от нашей редакции есть дом, на стене которого жильцы сами установили памятные доски фронтовикам и жертвам репрессий. 

Коротким «Вокзалом» Авдотья Смирнова выразила своё отношение к отцу и деду: «Фильм моего отца «Белорусский вокзал» показывают каждый год в мае. А вот деду моему он не нравился. И мне жалко их обоих, что они друг друга не понимали. Я просто хотела им сказать, что люблю их». Замечательного советского писателя Сергея Смирнова (кстати, в конце 50-х главного редактора «ЛГ») здесь играет В. Захаров (прокурор из сериала «Тайны следствия»). И он по-прокурорски занудно выговаривает своему непутёвому сыну, что он-де не так живёт, не так дочку назвал, не так про ветеранов написал… Скучный сутяга. Но многие помнят деда Авдотьи Смирновой совсем другим: в 60-е годы он вёл телепрограмму о героях Брестской крепости, о незаслуженно забытых фронтовиках, он многих спас, многим вернул доброе имя. Отчасти благодаря этому красивому, мужественному человеку День Победы стал настоящим государственным праздником. А в новелле он – не красивый, не мужественный, как будто Авдотья Андреевна несколько стесняется своего замечательного деда, фронтовика, лауреата Ленинской премии. 

Многого на нашем одном и самых многоканальных ТВ мира (имея в виду каналы, что находятся в открытом доступе) 8–9 мая увидеть не удалось, но тем не менее общая «картинка Победы» в сравнении с прошлым годом качественно улучшилась. Конечно, обширно демонстрировалась военная киноклассика, однако, к сожалению, фильмов Калатозова, Бондарчука и Тарковского молодые не смотрят, потому стоит, мне кажется, подумать о ребрендинге, то есть современном возвращении великого советского кино в телеобиход. 

На следующий день, после того как отгремели салюты, тему Победы на ТВ как отрезало, опять пошли мордобои со звёздами… Грустно, Победа рассчитывалась не на день, не на неделю – навсегда. 

Александр КОНДРАШОВ

* Пару лет назад на «Эхе Москвы» Е. Кончаловский простодушно привёл высказывание отца о его творчестве: «Про первую картину он мне сказал: очень плохая картина… Про вторую картину сказал: знаешь, ты, конечно, кинематографистом стал, но художником – нет. Про следующую картину сказал: это очень вредное кино». Трудно не согласиться.