К 65-ЛЕТИЮ ВЕЛИКОЙ ПОБЕДЫ

Вот и отполыхали зарницы 65-летнего юбилейного мая. Но впереди у нас дата не менее значимая – очередная годовщина освобождения Белоруссии. Корреспондент «Лада» беседовал с одним из тех, кто ковал нашу Победу с первых дней войны до последних.

Заслуженный деятель науки Российской Федерации, доктор военных наук, профессор, академик Академии военных наук, Академии экономической безопасности Анатолий Цветков освобождал Белоруссию. Награждён орденами Отечественной войны I и II степени, Красной Звезды, Почёта, «За заслуги перед Отечеством» IV степени, медалями «За отвагу», «За боевые заслуги», «За оборону Сталинграда», «За освобождение Варшавы», «За взятие Берлина», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.». Уроженец Белоруссии. На вопрос, что означает Белоруссия для него, человека, прожившего большую часть жизни в России, он ответил:

– Белоруссия – моя малая родина, земля обетованная. Место, где прошло моё детство, где рос до 11 лет и целый год сражался.

– Вы разделяете для себя эти понятия: Россия, Белоруссия, Родина?

– Существует политическое понятие Родины как места, населённого народом единых взглядов. Но у каждого человека есть малая родина, где он родился и сформировался как личность, научился мыслить. Это она выпестовала в нём любовь к жизни, желание бороться за неё. Случается и так, что по географическому признаку они и не совпадают. Очень удручает, что в последнее время из употребления практически исчезло понятие Родины с большой буквы.

Родился Анатолий Исаакович в 1922 году в Шумилино Витебской области в семье железнодорожника. Его родители – отец из Смоленской, мать из Брянской губерний – познакомились в Гражданскую войну. Дед, отец матери, до революции был лесничим. Принадлежность к сельской интеллигенции позволила дать приличное образование трём дочерям. После гимназии, уже при большевиках, мать окончила педагогические курсы и получила разрешение преподавать в начальных классах. Именно матери Анатолий Исаакович обязан знанием русского языка и огромной, почти фанатичной любовью к литературе. Хотя для чтения времени почти не оставалось. Надо было таскать из колодца воду, колоть дрова, топить печь, заниматься огородом.

Детство прошло на железнодорожной станции. Пристанционный дом с русской печью, похожий на сельскую избу, находился в полосе отчуждения, и мимо денно и нощно гремели составы. И в этой обстановке необходимо было научиться отключаться, концентрироваться, готовить уроки, слушать радио, учить стихи. Именно тогда начали вырабатываться привыкание к экстремальной обстановке, психическая устойчивость и выносливость. До школы было полтора километра по просёлочной дороге, летом по жаре, зимой через сугробы. Недалеко от станции находилась деревушка Боболино, куда они с мальчишками ходили за грибами и ягодами. «Это теперь в лес ходят грибы искать, а прежде собирать ходили», – усмехается Анатолий Исаакович. Прежде чем войти в лес, надо было преодолеть болотистое место. Идёшь с той стороны, шест оставляешь на этой и наоборот, чтобы кто-то другой мог воспользоваться. Случалось, что их, мальчишек, засасывало, но они всегда помогали друг другу: в суровых условиях обострённо развиваются чувства взаимопомощи и взаимовыручки.

Жили очень скромно, пища была небогатая, но картошка, капуста, грибы, малина и, конечно, воздух делали чудеса – ребята росли крепкими.

Вся окружающая обстановка воспитывала людей быть осмотрительными, расчётливыми, решительными. И это потом очень пригодилось. Когда семья переехала в Смоленск и Анатолию пришлось в новых условиях отстаивать свой статус-кво, на законный вопрос новых приятелей, почему делать надо так, как советует он, ответ был один: «Эх, отправить бы вас на стажировку в моё детство!»

Школу он окончил в 1940-м. Семья хотела, чтобы сын продолжил династию железнодорожников, но ближайшее учебное заведение находилось в Питере, а отпускать так далеко сына не хотелось. Поэтому сошлись на Московском военно-инженерном училище. Планировал стать военным инженером, но приближающаяся война внесла свои коррективы, и инженерные дисциплины уступили место военным: минирование, разминирование, проведение диверсий... Его досрочный выпуск отправили в Киевский военный округ. А 22 июня в половине четвёртого подняли по тревоге. Стали продвигаться к границе, которая находилась километрах в 50 от места дислокации их дивизии. Под селом Микуличи напоролись на немецкий десант, цель которого была нарушить наши линии связи и подорвать мост. Там Анатолий впервые узнал, что такое пули. И смерть впервые прошла очень близко. Выручил сослуживец, оказавшийся проворнее немецкого фельдфебеля. Позже, за котелком каши, спаситель подсмеивался над «дурацким» выражением лица лейтенанта Цветкова. «Ну, наверно, дурацкое. А какое осмысленное выражение может быть, когда в тебя целятся из «шмайсера»?» – соглашается Анатолий Исаакович. К вечеру десант был уничтожен, и пошла его военная дорога до Сталинграда, от Сталинграда через Курскую дугу, Днепр, Варшаву в Берлин.

Целый год в составе 65-й армии он участвовал в освобождении родной Белоруссии. Имеет две награды от Президента Республики Беларусь к 60-летней и 65-летней годовщинам её освобождения.

 – Уже в самом конце войны, – вспоминает Анатолий Исаакович, – когда до Берлина оставалось 70 километров, мы встретили жестокий отпор на Зееловских высотах. Первые атаки утром 16 апреля не удались, наши войска несли большие потери. По инициативе маршала Жукова, командующего 1-м Белорусским фронтом, на узком участке фронта были расставлены автомашины с мощными прожекторами. На рассвете 17 апреля начала бить наша артиллерия. Потом мгновенно вспыхнул свет тысячи прожекторов: немцы были ослеплены и растеряны. В этой неразберихе удалось взять высоты и началось успешное наступление. 22 апреля мы были в Берлине. Начались уличные бои. Немцы сопротивлялись отчаянно, наряду с бывалыми вояками было очень много юнцов из «гитлерюгенда». Мы стали создавать штурмовые группы со стрелками, сапёрами, артиллеристами, даже самоходками и танками. Накануне Победы умирать никто не хотел, поэтому, когда стреляли из какого-то окна, отвечали сразу из танка.

3 мая он расписался на стене Рейхстага. Надпись не сохранилась, зато на память осталась фотография: молодой Анатолий на фоне руин Рейхстага.

4 года, 1418 дней войны. По признанию Анатолия Исааковича, он не любит писать автобиографические вещи, но есть у него задумка: если хватит сил и здоровья, описать каждый из этих дней. «Видеть пришлось много, валялся в госпиталях, был контужен, меня присыпало, откапывали. Разное бывало… И вспомнить есть о чём, и рассказать. И рассказывать есть кому. В школах, когда ребятам о войне рассказываю, они обязательно спросят: «А за что вы получили медаль «За отвагу»?»

– Действительно, за какой из ваших подвигов?

– Дело было на подступах к Сталинграду. Сформировали группу из шести человек для уничтожения мостика через заболоченную речушку, по которому немцы танки подбрасывали к фронту. Мы три дня ходили по тылам – не могли подобраться к этому мостику. Наконец полил дождь, и мы решили ночью заложить заряды. Шли прямо по воде, и у каждого по 20 килограммов взрывчатки, чтобы наверняка. В небе полыхали немецкие ракеты. Подвязали заряды к сваям моста. Командир нашей группы лейтенант Короленко поджёг бикфордов шнур, и мы стали отходить. Отбежали метров на 300, ждём. Взрыва нет, на языке минёров «отказ». Надо возвращаться. Кому? Один наш весельчак и говорит: мол, Толя у нас самый молодой, без семьи, пусть он и идёт. Я его с собой позвал, а он: что там двоим делать? Договорились, что они меня будут ждать в лесочке. Нащупал я в кармане коробок спичек и кресало – 2 камешка и тряпочку, продетую через гильзу, трёшь камешком о камешек, появляется искра. И пошёл.

Иду по воде вдоль берега, чтобы следов не оставлять, а ноги подкашиваются, ведь рвануть может в любой момент. Добрался, схватился за сваи, прислушался. Вроде не шипит. Темно, дождик идёт, фонарика нет, ощупываю шнур и чувствую, что он, не дойдя до заряда, перегнулся. Достал сапёрный нож, сделал срез наискосок и поджёг заново. Ну, бежал я, конечно… Пилотка моя на память фрицам, видать, осталась. Бегу и вижу: стоит на берегу ива с дуплом, я в это дупло и вжался. Раздался взрыв. Взрывчатки много было, мостик высоко взлетел. Фрицы из ракетниц палят, лай собачий со всех сторон. Я этот момент переждал и в условленное место побежал. А условились, что я буду свистеть три раза. Раз свистнул, другой, третий – нет ответа. Ну всё, думаю, без меня ушли. И в сердцах выругался. Вдруг сзади: «Чего разорался?!» Подошёл Короленко, обнял меня.

Все шесть человек вернулись, никого не ранили, не убили. А спустя месяц нас наградили медалью «За отвагу». В 1943 году за такое уже ордена давали, а в 41-м, 42-м, когда наша армия отступала, награждали скудно, дескать, землю родную сдаёте, а вас ещё награждать.

– Анатолий Исаакович, вы член Союза писателей России. Когда писать начали, на войне?

– В Союзе писателей я с 2002 года, а вот в Союзе журналистов уже лет сорок. Тяга к перу была давно, писать начал, когда учился в средней школе. В 10-м классе после занятий шёл в областную газету «Рабочий путь», писал маленькие заметки. Помню, редактор послал меня в столовую, если, говорит, не стошнит, притащишь репортаж. Ну, бывало, так и пишешь, что в столовой № 2 мух больше, чем посетителей.

– Неужели такое можно было писать?

– Конечно. Печать в то время была оружием, помогающим изживать недостатки. В училище, несмотря на нагрузки, это занятие не забросил, писал и в свою газету, и в окружную. Ведь когда заметка написана не спецкором, а курсантом или солдатом, это всегда интересно, и редактор может даже снять какой-то другой материал, но этот поставить. А на фронте стал писать стихи. Получились две тетради – фронтовая и лирическая.

Я и сейчас пишу: в «Пограничник», с которым сотрудничаю с 1952 года, «Обозреватель» и другие издания. Но моя основная тема – это, конечно, война. Я дал обет, что до своих последних дней буду о ней писать. Война – это такое всестороннее испытание народа, в котором проявляются его патриотические, боевые и все остальные человеческие качества: доброта, внимательность, человечность. Это лакмусовая бумажка. Мирное время позволяет человеку существовать незаметно, со всеми уживаясь, и выглядеть вполне пристойным. А вот война не терпит полутонов: либо ты герой, либо законченная сволочь. На войне это проявляется очень отчётливо, человек виден как на ладони. Любой человек неоднозначен, но все мы ближе либо к светлому, либо к тёмному.

– На войне каких больше, тёмных или светлых?

– Конечно, светлых. В экстремальных ситуациях люди мужают быстрее как личности. В обычных условиях это сделать труднее.

– А сейчас каких больше?

– Сейчас серых больше. И в этом виноват не только сам человек. Виноваты условия, в которых он существует. Человек всегда вынужден приспосабливаться. Общее состояние жизни в том или ином государстве накладывает отпечаток на формирование личности. И нынешние быстро учатся ловчить, обманывать, уклоняться. Стараются схватить то, что жизнь даёт на поверхности. И сейчас есть хорошие ребята, убеждённые патриоты, собранные, готовые прийти на выручку, но есть и такие, кто живёт, куда жизнь понесёт.

Мы иногда меряем уровень культуры образованностью. Но ведь высшее образование не гарантирует человеку внутренней культуры, способности её проявлять. Можно окончить три института и остаться хамом.

Наше руководство осознало необходимость патриотического воспитания молодёжи. С 1995 года регулярно разрабатываются программы, вот только часто они повисают в воздухе и держатся на инициативе ветеранов и людей, искренне любящих своё Отечество. А воспитание современного человека должно опираться на нашу историю, многовековую культуру, чтобы вырабатывать те качества, которые достойны гражданина России и настоящего патриота. Если этого достигнем – будем сильными.

– Анатолий Исаакович, вы подготовили 43 кандидата и 5 докторов наук, имеете более 300 научных работ и при этом являетесь автором таких художественно-публицистических произведений, как «Бог диверсий Илья Старинов», «Эхо войны», «Память о войне», «Хронотоп генерала Масленникова», «Повесть о русском диверсанте», «На переднем крае защиты Отечества», «Вся жизнь – атака», сборника стихов «За Победу» и многих других. Кем вы считаете себя в первую очередь: писателем или учёным?

– У всякого человека, который много видел и знает, появляется потребность рассказать об этом, и не только в узком кругу. Это имеет широкий патриотический и воспитательный резонанс, и это надо делать. Но основная моя работа вот за этим столом и за преподавательской трибуной, а всё остальное – хобби.

Беседу вела Ольга КУЗНЕЦОВА