ЖИВАЯ КЛАССИКА

Уральский художник Николай Предеин проиллюстрировал Гоголя

Как известно, Николай Васильевич Гоголь, хоть и был любителем путешествий, до Урала в своей земной жизни не добрался. Что не мешает уральцам любить и почитать классика практически как «своего». И гоголевский юбилейный год прошёл в регионе, в частности в Екатеринбурге, активно, продуманно и насыщенно. Так, целую серию интересных мероприятий организовал Литературный музей. Замечательными выдались встречи читателей (и писателей) с представителями украинского землячества, во время которых показывались отрывки из спектаклей, пелись малороссийские песни.

Специальная передвижная выставка екатеринбургских живописцев и графиков побывала во многих городах и весях Урала и Сибири. Был проведён конкурс на проект памятника великому писателю, выбран лучший (скульптор Геворк Геворкян) для установки вблизи улицы, которая аж с дореволюционной поры носит имя Гоголя.

Ещё одно важнейшее для современной гоголиады событие хотя и случилось в столице, но имело самое непосредственное отношение к Уральской возвышенности. Издательство «Московские учебники» выпустило в свет «Мёртвые души» с комментариями Игоря Золотусского и иллюстрациями живущего в Екатеринбурге художника Николая ПРЕДЕИНА. В первую очередь он известен как скульптор, но Гоголь заставил его на время сменить резец на перо и тушь.

– Николай Петрович, знаю, что ваше обращение к творчеству Гоголя – не календарная прихоть, а давний творческий замысел. Бывая в вашей мастерской, я всегда с интересом рассматриваю десятки графических листов и скульптур, где вижу Гоголя-мыслителя, Гоголя-мистика, Гоголя лукавого и веселящегося. Интересно, с чего всё-таки всё началось?

– Гоголь начинался с графических листов, которые появились после перечитывания «Выбранных мест из переписки с друзьями» и «Авторской исповеди». Я увидел там Гоголя в его прямой речи, где он выступает в роли литературного проповедника, где он сам выходит к читателю, не опосредуя себя литературными персонажами.

Отсюда и вышла графическая серия «Гоголь». Строго говоря, она не является серией портретов Гоголя. Это, скорее, о Гоголе, о том, что он говорит, как он это говорит, как он в себе это переживал. А техника, которую я использовал в работе, минимализм её линии, надеюсь, помогли мне хотя бы отчасти выразить гоголевскую метафизику.

– Наверное, мечта многих современных графиков – проиллюстрировать произведение Гоголя, получить реальный заказ. Как вам, человеку из провинции, удалось выйти на московское издательство? Или, может быть, оно само нашло вас?

– Работа над «Мёртвыми душами» началась благодаря знакомству с Игорем Петровичем Золотусским, известным литературным критиком, автором, может быть, самого глубокого исследования жизни и творчества Гоголя. Его биография писателя, вышедшая в серии «ЖЗЛ», недаром выдержала не одно издание.

Однажды я приехал в Переделкино и показал Игорю Петровичу свои рисунки и фотографии своих скульптурных работ. Ему мои работы показались интересными и достойными публичного внимания. Благодаря этому стала возможна гоголевская выставка в Доме-музее Марины Цветаевой, в Музее Льва Толстого на Пречистенке, в выставочном зале музея-заповедника «Михайловское». Здесь, кстати, я не могу не сказать слова благодарности Савве Васильевичу Ямщикову, недавно ушедшему от нас; он принимал самое активное участие в судьбе моих выставок.

Какое-то время спустя получаю неожиданное, признаться, предложение от Золотусского проиллюстрировать «Мёртвые души». Вместе с ОАО «Московские учебники» книгу готовила редакционно-издательская группа «Наша школа». Книга уникальна тем, что включила в себя обширные и глубокие комментарии И. Золотусского, составившие второй том издания под названием «Я человек, Ваше сиятельство».

Я, конечно же, понимал всю серьёзность этой работы. Сознавал, что иллюстрировать «Мёртвые души» сегодня, после Шагала, отчасти похоже на самоубийство. Действительно, пришлось работать, зная, что существуют замечательные иллюстрации Агина, Боклевского, нашего современника Алимова. Надо ли говорить, что работа была долгой, обширной и интересной. А Чичиков у меня нашёлся, признаться, без особого труда. Павел Петрович сам себя рисовал и подсказывал мне, как его изображать. Например, на протяжении всего графического ряда он не расставался со своей шкатулкой (даже в тюрьме; не совсем по тексту, но, мне кажется, – по Гоголю).

Главного героя «Мёртвых душ» я видел не вульгарным дельцом однозначно коммерческого свойства, не совсем плутом и хитрецом, к своей выгоде направляющим события. Это всё было в нём, но сквозь прозу «делового человека» проступало, окрашивая всю его меркантильность каким-то другим светом; при всём при том наивность, баловство, шкодливость, ребячество какое-то (сабля для устрашения, «мордашка этакая!», срывание украдкой афиш и т.д.). Во всех его действиях видна своеобразная игра. И вообще, говоря современным языком, скупка мёртвых душ смахивает на какую-то концептуальную игру. И этим всем моим ощущениям я нашёл подтверждение в одной фразе И. Золотусского: «Чичиков – это человек с детским лицом».

– Меня, не в последнюю очередь как родителя, особенно радует столь большое количество рисунков – их в книге более двухсот! Известно, что книга попадёт во многие школы России и благодаря вашему графическому прочтению «Мёртвых душ» дети отнесутся к великой поэме с куда большим интересом и вниманием… Как, кстати, и иностранцы, те из них, кому повезёт подержать в руках новое издание. Знаю, что Франция ваши иллюстрации недавно увидела.

– Прежде всего радует, что не забывают о Гоголе не только у нас, на Урале, но и во Франции: Франко-русский литературный комитет в день 200-летия Гоголя организовал посвящённый ему фестиваль. А чуть раньше директор этого фестиваля Ирина Рекшан, увидев мои работы, посвящённые Гоголю, от имени комитета заказала мне логотип фестиваля, и я получил приглашение приехать в Париж в составе российской делегации с выставкой иллюстраций к «Мёртвым душам».

Состав участников был весьма представителен. Президент фестиваля – известнейший славист Жорж Нива. В программе были доклады, литературные чтения, дискуссии. Участвовали французские литераторы и их российские коллеги: Юрий Манн, Сергей Бочаров, Игорь Волгин и другие.

– Кстати, не возникал ли в дискуссиях вопрос о переносе первого памятника Гоголю в Москве на его прежнее место? Сам я и многие мои коллеги, писатели, художники считаем такой перенос нецелесообразным. У вас как у ваятеля наверняка также имеется собственное мнение на сей счёт.

– Действительно, в один из дней возникло стихийное обсуждение идеи переноса памятника Гоголя работы скульптора Андреева. На мой взгляд, памятник надо, конечно же, оставить на месте. Он там и сюжетно (стоит во дворе дома, где Гоголь сжёг рукопись второго том, где окончил свои дни), и пространственно (объём двора, деревья – всё служит памятнику, всё работает на состояние, в котором пребывает андреевский Гоголь). Убрать его, перенести – значит десакрализовать этот дом, это пространство, намоленное Гоголем в прямом и переносном смыслах.

Беседу вёл Владимир БЛИНОВ, ЕКАТЕРИНБУРГ