А ВЫ СМОТРЕЛИ?

Навсегда уходящий на всякий случай сыплет хлебные крошки. Вот уже вроде и нет его, а в книге обнаруживается закладка – то ли обозначение намерения жить, то ли маячок…

Главным событием пятничного «Закрытого показа» оказался не фильм Йоса Стеллинга «Душка», а то, что в его обсуждении принимала участие Людмила Гурченко. При других обстоятельствах программу, возможно, смонтировали бы иначе, но смерть легенды советского кино заставила отнестись к фрагментам её участия бережно.

Посмеёмся: Людмила Гурченко и Максим Шевченко спорили с украинским киноведом Александром Рутковским, посчитавшим оскорбительной экспозицию фильма – лубочную сцену в автобусе. Киевский гость обвинил Стеллинга в европейском снобизме, нежелании отличать Украину от России.

«Я была в этой деревне, я знаю этих людей, которые сидели в этом автобусе. Мне было десять лет, я была худая, несчастная, голод после войны, неурожай (извините, я, конечно, выдала свой возраст, обычно я лучше выгляжу). Они несли хоть что-нибудь, чтоб эту худобу как-то подкормить. Если я бываю за границей, у меня единственная ностальгия – по этим людям, искренним, добрым, украинцы они, русские, белорусы, мне не важно».

Людмила Марковна говорила сбивчиво, эмоционально, прекрасно понимая, что ей не стоит погружаться в интеллектуальный спор, не для того её пригласили в «Закрытый показ». Актриса тонко почувствовала, какой краски не хватает теледейству – импульсивности, и даже запела «Тонкую рябину», песню, ставшую главной музыкальной темой фильма Стеллинга.

Мало кто это видел, неформатная программа идёт поздно. В три часа ночи Гурченко сидела на краешке стула, держала спину, дирижировала себе руками. Было понятно, что она хотела забросить удочку, «показаться» выдающемуся голландцу. Для профессионального режиссёра всякое созерцание является кастингом. Не удержалась Людмила Марковна, актёрская природа взяла своё: для актрисы тоже любое общение с режиссёром в каком-то смысле проба.

Олег ПУХНАВЦЕВ

televed@mail.ru