ПРЕМЬЕРА

Мастер и его ученики вернули на московскую сцену одну из самых знаменитых пьес мирового репертуара

Предполагаю, что едва ли не каждый значительный артист в свою пору начинает думать о Маттиасе Клаузене или, к примеру, о короле Лире. Существенно: потому только думает, что она пришла, своя пора, или потому ещё, что с приходом её в великой роли обозначилось для него то, что прежде не замечалось?..

Герхарт Гауптман, «Перед заходом солнца». Вспоминаю виденных мною в этой пьесе Николая Симонова, Михаила Астангова, Михаила Царёва… Людей-глыб, погубленных окружением, толпой, массовкой, «подавляющим большинством». (Как же мы привыкли, притерпелись к этому «подавляющему», так что страшный смысл слова мимо проскакивает. Но это так – реплика в сторону.) Сколько десятилетий прошло, а перед глазами – детали, нюансы тех мощных сценических созданий.

Когда на сцену в знаменитой роли выходит Владимир Андреев, зал аплодирует (понятно, артиста любят), однако андреевского героя поначалу не очень-то отличаешь от этого самого окружения. Застенчивый интеллигент, не любящий быть на виду. Тихий и совестливый. Пожалуй, прекраснодушный… Чуть было не сказал: русский интеллигент. Если вспоминать о сценической истории, то ближе всех к Андрееву, пожалуй, Кирилл Лавров из спектакля БДТ. Но в Лаврове моментами просвечивал вдруг постаревший доктор Астров, а в Андрееве угадываются чёрточки… ну да, постаревшего дяди Вани. Ассоциации спорные, произвольные, разумеется, не абсолютные, но вот – возникают, однако…

Похоже, Андреев и режиссёр-постановщик спектакля Валентин Тепляков оказались чутки к вызовам времени и сыскали в пьесе, в себе самих возможности на эти вызовы отозваться. В спектакле отсутствуют подробности эпохи – образ Германии на переломе 20–30-х годов прошлого века. Просто в истории человечества возникают – увы, с регулярностью – такие полосы, когда понятия благородства, порядочности, совестливости из основополагающих становятся назойливо побочными, упоминаемыми всуе, от случая к случаю. Из вежливости, скажем так. А потом забывается и о вежливости.

Клаузен Владимира Андреева пережил своё время, когда он, гуманист и просветитель, был востребован, а его незащищённость, ранимость не оказывались помехой, напротив, воспринимались окружающими как неотъемлемая часть облика интеллигента. Господи, опять чуть не сказал – русского. Он был кумиром толпы, вот только не подумал, с какой лёгкостью меняет толпа своих кумиров. Этот Клаузен оказался не готов к тому, что станет не нужен новой эпохе, которую начнёт энергично прибирать к рукам бессовестный и циничный прагматик Эрих Кламрот, муж дочери Маттиаса, полноправный член обширной и переменчивой семьи-толпы, к которому она и обратит с поспешностью свои взоры. А Маттиас… Что ж, пусть старичок побудет пока, всё-таки вывеска. Имидж, как нынче принято говорить. Пусть побудет, пока не мешает. Пока вредные завиральные фантазии не начнут приходить в его старомодную голову. Ну а уж если зайдёт речь о наследстве… В спектакле получается – не просто о наследстве, но о праве человека быть свободным, жить не по правилам, установленным толпой для своего спокойствия и комфорта, а в согласии с самим собой.

В первые минуты сценического действия мы застаём Маттиаса начинающим понимать, что он и новая эпоха несовместимы. Что его органическая потребность быть самим собой, неспособность приспосабливаться к вкусам, суждениям, способу существования «подавляющего большинства» неизбежно чревата резким, открытым конфликтом с ещё недавно обожавшим его окружением. И оно покажет, что это значит – подавляющее. Только как далеко зайдёт – этого не могло привидеться даже в страшном сне.

Андреев замечательно играет и робость, и трепетность любовного объяснения старого человека с юной девушкой. И за его неодолимо вспыхнувшей потребностью соединить свою судьбу с Инкен Петерс угадывается страстное желание вернуться в прежний, ускользающий мир – мир чистых намерений, искренних привязанностей, доверия и открытости. Только где взять силы, чтобы противостоять семейству-толпе, – на восьмом-то десятке? Сильным Маттиас Клаузен не был и прежде.

И здесь надо сказать, к чести совсем молодой актрисы Екатерины Поповой, что в спектакле В. Теплякова она не подыгрывает мастеру, нет, здесь Маттиас и Инкен – личности, друг друга достойные. Поначалу, пожалуй, коробит её резкость, жёсткость, отсутствие девичьей робости (робость, как я уже заметил, в отношениях этих, скорее, Маттиасу свойственна), откровенность желания выйти замуж за тайного советника Клаузена. Но суть в том, что она – из нового времени и понимает его лучше Маттиаса, а время это – не в том ли надежда? – порождает не только циничных делателей денег, но и людей, подобных Инкен, готовых этим делателям не уступать жизненного пространства. Самостоятельная, отчаянно смелая девочка, но куда ей и Маттиасу против Эриха Кламрота с его семьёй-сворой, с его уже созданной машиной «подавляющего большинства».

Неравны силы.

Только вот чего не дано понять Кламроту и подобным. Победно корёжа и уничтожая ценности, на которых извечно держался мир, которые в моменты критические не давали ему сорваться в пропасть, они, Кламрот и ему подобные, стремительно движутся к собственному краху, к этой самой пропасти. И страшно подумать, сколько утянут за собой ни в чём не повинных людей. Ибо общество, которое пренебрегло любовью, состраданием, милосердием, которое с брезгливостью покинула духовная субстанция, такое общество деградирует объёмно и всесторонне, включая и экономическую, и политическую составляющие. Ладно, господа, уберёте вы с вашего пути Инкен, Маттиаса и прочий, с вашей точки зрения, мусор – с кем, с чем останетесь? Ну всё, что можно и что нельзя, продадите и купите. Ну, в конце концов, купите и продадите друг дружку. Дальше-то – что?

Константин ЩЕРБАКОВ

P.S. Спектакль «Перед заходом солнца» сделан в рамках творческого проекта РАТИ «Владимир Андреев и его ученики». В нём играют ученики Андреева разных лет, составляя достойный ансамбль – от известных ермоловских артистов Алексея Шейнина и Бориса Дергуна до выпускников 2008 года. Спасибо руководству РАТИ – без его активного творческого, дружеского участия проект состояться не мог. Но вот сколько раз пройдёт «Перед заходом солнца» на крошечной сцене Учебного театра? Конечно, перенос этого спектакля на большую сцену потребует и усилий, и дополнительной работы, но, право же, он того стоит. А большая сцена – вот она, поблизости, на Тверской, в десяти минутах пешего хода. Театр имени Ермоловой, которым руководит Владимир Андреев.