ПАМЯТЬ

Был то очередной юбилей газеты или просто одно из регулярных совещаний собкоров – не вспомню сейчас. Помню, что шла уже так называемая неформальная часть: смех, тосты, забавные истории из корреспондентской жизни, искромётные экспромты – благо людей с чувством юмора хватало в том незабываемом коллективе. Один из главных заводил, темпераментный армянский собкор Зорий Балаян, принялся меня подначивать: «А вот фамилию Кипнис тебе ни за что не срифмовать! Даю три минуты на размышление!» И ведь впрямь – рифма не из простых. Слова лихорадочно запрыгали в моём мозгу, пока не вынырнуло откуда-то вдруг спасительное повелительное наклонение от глагола вполне приличного, хотя и не совсем литературного:

Ну-ка, Балаян, попробуй рыпнись –
Гришу всё равно не превзойти:
Двадцать тысяч строк напишет Кипнис,
А тебе не дать и десяти!

Экспромт имел успех – прежде всего потому, что полностью соответствовал реальности. Что украинского собкора Григория Кипниса «всё равно не превзойти» – это знал каждый из нас. В течение почти сорока лет, с пятьдесят шестого по девяносто пятый, он щедро снабжал «ЛГ» высококачественными материалами о жизни родной республики. В исторических анналах у него целых два досье, каждое на многие сотни названий: одно на фамилию Кипнис, другое на псевдоним К. Григорьев, которым он нередко пользовался – в те времена считалось недопустимым, чтобы одна и та же подпись дважды появлялась в одном номере. Работоспособность его была изумительна. Среди всего прочего, он был гением интервью. Что такое интервью, все знают: именитый собеседник тебе что-то наговаривает, потом ты превращаешь наговорённое в связный текст и обязательно перед публикацией согласуешь с автором, иначе может получиться скандал. Так вот, тогдашние украинские корифеи разрешали Грише передавать их интервью в газету без согласования! Даже такой самобытный и придирчивый стилист, как Михаил Стельмах, знал, что Григорий Кипнис не только ничего не переврёт, но и словечка такого не употребит, которое выпадало бы из стилевой манеры писателя!
Но не одной литературой жила и живёт «ЛГ». Небывалый (до шести миллионов!) тираж делала ей «вторая тетрадка» – общественно-политическая. И тут вспоминаются многие выступления Гриши – о престиже учительской профессии, о чернобыльской катастрофе, об уроках войны... 

Как-то, во время дней советской литературы в Крыму, мы оказались рядом в автобусе. И Гриша стал рассказывать мне о том, как началась его военная биография. Как совсем ещё юным попал он в плен: «Ты ж понимаешь, что у немцев много было претензий ко мне, в том числе и по еврейскому вопросу...» Бежал. Снова взял в руки оружие. И в поздние годы ездил ещё куда-то в места былых боёв – кажется, в Югославию... 

Но я запомнил его молодым. Таким он казался. А добрым, обаятельным, благородным не казался, а был. Мне не верится, что исполняется 85 лет со дня его рождения. Мне не верится, что его уже нет. Он остаётся с нами. Со всеми, кто его знал. 

Илья ФОНЯКОВ, собкор «ЛГ» с 1962 по 1998 год, САНКТ-ПЕТЕРБУРГ