Алексей ЛЕБЕДЕВ

лейтенант, штурман подводной лодки «Л-2»

19. 07. /ст. ст./ 1.08.1912 – 14.11.1941

Не могу избавиться от ощущения при чтении стихотворений Алексея Лебедева, что эти стихи были близки мне ясным смыслом, мужественной интонацией, откровенностью сердца чуть ли не с моего рождения, хотя умом я понимаю, что, когда Алексей Алексеевич погиб, мне исполнился всего год и я только встал на ноги. Но когда я был призван во флот, то попал так же в радиоотряд, как матрос Лебедев, печатался в той же флотской газете «На страже Балтики» (при нём – «Красный Балтийский флот») и даже первым заметил мои стихи Всеволод Азаров, один из лучших друзей Лебедева. Не только при жизни перекрещиваются пути-дороги поэтов. Не прекращается поэтическая преемственность из поколения в поколение и позже. Прав Алексей, когда писал: «Пройдёт война. Мы встретимся, быть может… Поговорим о том, что всех дороже: / О Родине, о славе, о любви». Он мечтал о любви, о семье, боготворил свою маму, знал, что рождён поэтом, но погиб воином, защищая Отечество. Иначе он не мог поступить, ибо был богатырём духа. Ещё при жизни поэта были изданы две книги стихотворений – «Кронштадт» (1939) и «Лирика моря» (1940), которые были высоко оценены и знатоками, и любителями поэзии. Третья – «Огненный вымпел» – вышла уже после гибели подводника. Николай Тихонов писал о нём: «Он ушёл от нас слишком молодым, и от этого наша печаль ещё глубже, наша горечь ещё сильнее…»

Ведущий рубрики Анатолий ПАРПАРА

***
Пройдёт война.
Мы встретимся, быть может.
Как прежде, дым,
Синея, будет плыть.
Поговорим о том, что всех дороже:
О Родине, о славе, о любви.

Как прежде, ночь
Приникнет к переплёту,
А за бортом заплещется вода,
Поговорим о Родине, о флоте,
О годах битвы, мужества, труда.

Но если даже глубина нас примет
И не настанет нашей встречи час,
Друзья-бойцы,
Вкушая отдых дымный,
Поговорят о славе и о нас.

НА ДНЕ
Лежит матрос на дне песчаном,
Во тьме зелёно-голубой.
Над разъярённым океаном
Отгромыхал короткий бой,

А здесь ни грома и ни гула...
Скользнув над илистым песком,
Коснулась сытая акула
Щеки матросской плавником...

Осколком лёгкие пробиты,
Но в синем мраке глубины
Глаза матросские открыты
И прямо вверх устремлены.

Как будто в мертвенном покое,
Тоской суровою томим,
Он помнит о коротком бое,
Жалея, что расстался с ним.
Ноябрь 1941

ТЕБЕ
Мы попрощаемся в Кронштадте,
У зыбких сходен, а потом –
Рванётся к рейду лёгкий катер,
Раскалывая рябь винтом.
 
Вот облаков косою тенью
Луна подёрнулась слегка,
И затерялась в отдаленье
Твоя простёртая рука.
 
Опять над морем виться флагу,
И снова и суров, и скуп –
Балтийский ветер студит влагу
Твоих похолодевших губ.
 
Уходят врозь пути кривые,
Мы говорим «прощай» стране;
В компáсы смотрят рулевые,
И ты горюешь обо мне.
…Но если пенные объятья
Нас захлестнут в урочный час
И ты в конверте за печатью
Получишь весточку о нас, –

Не плачь, мы жили жизнью смелой,
Умели храбро умирать.
Ты на штабной бумаге белой
Об этом сможешь прочитать.

Переживи душевный холод,
Полгода замуж не спеши,
А я останусь вечно молод
Там, в тайниках твоей души.

И если сын родится вскоре,
Ему одна стезя и цель,
Ему одна дорога – море,
Моя могила и купель.
Август 1941