ЛАМЕНТАЦИЯ

Уже не тот я стал, и нет во мне огня,
Которым я горел пред нежною Цинарой…
Квинт Гораций Флакк
Уж не тот я, что был при Цинаре моей
В пору вешнюю жизни самарской, –
Похудел, побледнел, стала кровь холодней
И лицо стало сморщенной маской.

Был я весь, как рондель, мадригал и сонет,
А теперь – словно скучный подстрочник:
Затянуло ледком, замело пылью лет
Вдохновения тайный источник.

Как в смолу – муравей, я в любовь сдуру влип,
Увязая страшней год от года…
У Цинары моей был земной прототип –
Особь взрослая женского рода.

В синей дымке, вдали за рекой, Жигули
Вкупе с ней полонили мне душу.
Но её увели, мою Аннабель Ли,
В новгородскую лютую стужу.
Я вином исцелял свой сердечный угар,
Я тянул к ней беспомощно руки,
Хоть придумал её, как придумал Эдгар
Эту Аннабель в сладостной муке.

Аж гибридом Ромео и Гамлета стал
В опасенье развязки кровавой
И на левую руку уже надевал
Я галошу с ноги моей правой.

Повредившись умом, оклемался с трудом.
Время волжскою чайкою мчалось.
Поросло всё быльём. Лишь о времени том
Пара снимков на память осталась.

Снится мне яркий зал, чей-то свадебный бал,
В танце огненном гибкое тело.
Сам не верю, что стал я морщинист и вял
И ослаб, знамо где, до предела.

Тут она мне звонит, помню всё, говорит,
Овдовела, одна, дескать, дома…
А меня, как назло, не пускает артрит
Да ещё – как её? – аденома.

Николай БОРСКИЙ