ИСКУССТВО

Живописец Евгений ДОЛГАЧЁВ живёт в Можайске. Окна его дома выходят на старую Смоленскую дорогу. Ту самую, по которой проходили когда-то солдаты наполеоновской армии, разгромленные на этой земле в войне 1812 года. А напротив его мастерской, на холме, высится знаменитый Ново-Никольский собор, в течение столетий приводящий в движение звоном своих колоколов не только сонмы верующих, но, кажется, даже тучи, что обходят его стороною.

Эти образы, понятные сердцу всякого русского человека, стали для художника неотъемлемой частью творчества. «Распахни окно, – призывает мастер, – и ветер крылом памяти поведёт неторопливый рассказ о подвигах русского воинства, услышишь тревожный зов серебряных труб, увидишь стройные колонны победителей и тяжёлую поступь побеждённых. Тени рыцарей, полковые штандарты 1812 года, штыки и шинели Великой Отечественной…»
Штыки и шинели… День вчерашний, но и день сегодняшний. Сегодня Евгений Долгачёв как художник тоже готов стоять на страже, идти на битву по зову походной трубы – готов говорить языком красок со своими современниками, смело вести разговор с ними о прошлом и настоящем.
Когда-то П.М. Третьяков восклицал: «Не надо мне ни богатой природы, ни великолепной композиции, ни эффектного освещения! Дайте хоть лужу грязную, только бы правда в ней была!» Евгений Долгачёв пишет большие тематические картины преимущественно нравственно-гражданского звучания, где основная мысль передана не «в лоб», а словно бы в процессе рождения авторской убеждённости в своей правоте. И зритель, участвующий в этом процессе, верит художнику, следуя за ним то вверх по высокому холму, к храму, то в самую гущу народную, на свадьбы и гульбища, разделяя тяжёлые будни его земляков и их весёлые праздники. Таковы диптих «Моя Бородинская улица», «Воскресшие тени», триптих «Мой древний город», «На старой Смоленской. Здравствуй, отец», «Апрель в старом Можайске», «Бабье лето», «Праздник Бородинской улицы».
И опять – не всё так просто. Взять, к примеру, работу «Сегодня Никола», оставшуюся надолго у меня в памяти после первого же знакомства с произведениями живописца. Здесь, рядом с натуралистической точностью изображения – образ-гротеск, образ-символ. Этот почерк не спутаешь – сугубо «долгачёвский» стиль. Попробую обрисовать сюжет картины, как он мне представляется. У ворот Никольского храма, в то время ещё не отреставрированного, собрались экскурсанты (в общем-то, мирские, досужие люди). В саму обитель проход закрыт. Навстречу вышла экскурсовод – в высокой меховой шапке, с накинутым на плечи широким платком – она, раскинув руки, увлечённо вещает. В её облике столько необычного и в то же время странно похожего на что-то очень знакомое…
Но основное действие разворачивается там, куда смотрит одна из экскурсанток. В небесах, над главами собора – облачное стояние, белый облачный рисунок, студёнисто колеблющийся даже в безветренную погоду. И опять же не сразу, не вдруг, но сновиденчески ярко узнаётся образ Николы Можайского, словно воссозданный самой природою, на два ли, на три мгновения, пока не рассыпалась тончайшая облачная структура по воле невидимого дирижёра. И так же, как на древней иконе, в одной руке Николы Чудотворца – град чудесный, в другой же – меч. Но что за меч! По задумке небесного дирижёра, которую разгадал, увидел художник, в руке у Николы – высокий шпиль колокольни. И что наша вера, как не защита от безверия?!
И тогда сразу узнаёшь в облике экскурсовода – тот же иконописный образ защитника земли Можайской. Мгновенно? Случайно? Да. Но на полотне – надолго и отнюдь не случайно.
Ключ к мистическому подтексту реалистических картин Евгения Долгачёва лежит зачастую в композиционном ларчике, и разгадка зиждется в долгом пути борений сердечных и странствий духовных. Жизнь современного художника сложна и многообразна, она предстаёт подчас в самых неожиданных сочетаниях «красок» его будничного потока. «Бредёшь по земле, на плече неизменный холст и этюдник, стопами ног ощущаешь гул истории и счастлив, что позвала тебя красота написать день сегодняшний, ибо завтра он станет вчерашним», – говорит художник.
Действительно, чтобы «стопами ног ощутить гул истории», надо иметь в сердце весомую ношу любви к родному уголку Подмосковья, а в мыслях – готовность встать на его защиту. И тогда воскресшие тени в одноимённой картине совсем не теряются в гуще современных будней, они видны и очевидны, эти старые военные повозки, эти солдаты в пыльных одеждах времён войны 1812 года или первой мировой. На перепутье двух дорог, старой Смоленской и новой, сегодняшней, встречаются прошлое и настоящее. Возникает та самая правда, которую приветствует истинно реалистическое искусство, – правда чувства, правда образа, правда характера.
Впервые в классы живописи мальчика Женю привёл запах красок, который он почуял, проходя мимо. Было это, когда он ещё и в школу не ходил, в далёких пятидесятых, в уральском Челябинске, где он жил тогда с родителями. Отец – строитель, металлург, мать – медсестра. А сына неудержимо тянуло рисовать. Студией в доме культуры руководила В.Т. Шарикова, ставшая первой наставницей Евгения в главном деле его жизни. А потом была учёба в Свердловском художественном училище у замечательных педагогов Н.Г. Чеснокова и Н.Н. Моос.
С 1978 года Евгений Долгачёв – член Молодёжного творческого объединения при МООСХ России. Художник до сих пор с благодарностью вспоминает поездки на творческие семинары, творческие дачи – Горячий ключ, Тверь… Ответственным секретарём молодёжного объединения была тогда замечательный организатор В.В. Юдичева, с которой многие из её «птенцов» до сих пор поддерживают тесные контакты, и она всех умеет поддержать и словом, и делом. В 1989 году Евгений Долгачёв вступил в ряды Союза художников России. К этому времени он уже много лет прожил в Можайске, создал некоторые свои программные произведения.
Художникам древнего города сегодня можно по-доброму позавидовать. Два года назад в Можайске открылась художественная галерея, расположенная в реконструированных старых торговых рядах. Инициатором проекта и его непосредственным исполнителем стал генеральный директор ЗАО «Бородино» В.А. Лапкин. Что ж, замечательный пример, достойный подражания. То, что не под силу художнику, должен сотворить меценат, народный подвижник, искусство для которого – неотъемлемая часть жизни.
Экспозиция галереи меняется. Здесь проходят выставки мастеров Можайска, Одинцова, Вязьмы, Тучкова, Москвы. «Их объединяют, – как отметил искусствовед В. Анфилатов, – не только творческие и дружеские узы, общие пленэры, но и сама старая Смоленская дорога, на которой они живут и работают».
Услышала я от Евгения Долгачёва и вовсе удивительные вещи: мэр города В.В. Насонов всесторонне поддерживает местных художников – выделяет средства на выездные пленэры, творческие поездки в другие города (Новый Иерусалим, Санкт-Петербург), с его помощью открыт выставочный зал в городском Доме культуры. Мэр интересуется творческим процессом мастеров. В прошлом году он присутствовал на большой персональной выставке Е. Долгачёва в Государственном историко-литературном музее «Захарово – Большие Вязёмы», проходившей в рамках выставочного проекта «По древним городам Подмосковья». Такое внимание властей к жизни художников отмечается далеко не в каждом районе.
– В последнее время город вздохнул, – считает художник, – и дороги отремонтировали, и галерею открыли, и многое другое изменилось в лучшую сторону.
– А люди? Меняются ли люди? – спрашиваю я. – На ваших полотнах земляки изображены в виде этаких маленьких человечков. Кто чем занимается… А жизнь идёт «под говор пьяных мужичков».
– С этим сложнее. Что касается маленьких человечков – это у меня «брейгелевский» подход, – улыбается Евгений.
Действительно, на многих его картинах этакое стаффажное мелькание лиц, поз, положений, отношений между людьми. Но художник при таком подходе всё-таки не отстранён от своих персонажей, он словно присутствует среди них сам, глубоко им сочувствуя. Живёт их проблемами, знает нужды до мелочей. «Человечки» Евгения Долгачёва вполне реальны, отнюдь не сказочны, в отличие, например, от известных «человечков» Никаса Сафронова, изображающих некую суету и тщету существования.
Евгений объясняет: «У меня вполне реальный подход. Если человек маленький, а храм большой, то я так и пишу».
Особенно интересна в этом смысле работа «Мастер из Можая». Сочная по колориту, интересная композиционно, она кроме всего прочего публицистична по содержанию. Попробуйте рассмотреть все эти сцены и мини-сценки, игрища и встречи (есть среди персонажей даже «маленький» художник на пленэре). Всё это происходит в окружении зимнего белоснежья и тонко схваченного кистью смирения часовенки и величия храма под семицветной радугой. Но на первом плане мы видим огромную фигуру мастера, занятого настоящим делом – он пишет правду бытия. В этой фигуре много необычного. Что-то иконописное читается в облике, и поэтому трубящий ангел над ним, тонко выписанный в морозном воздухе, читается как необходимость. Мастер как явление, художник как редкое неординарное дыхание жизни, богоизбранный соглядатай действительности, учитель, соработник природе и её защитник – образ, выпестованный Евгением Долгачёвым на этом полотне. И сколько ещё по России городов и городков, сёл и деревень, где притаились до времени мастера, до дела жадные, до правды скорые, до милости спорые, что не утратили духа древних устроителей храма искусства! И не этот ли, изображённый так живо, образ Мастера из Можая – пытается в который раз «спасти Россию», словно крепостной заслон или непроходимый для неприятеля ров?
«Картина должна быть летописной. Даже через десять лет многое изменится – надо успеть запечатлеть», – рассуждает Евгений. Но видится в его картинах не только летопись внешних явлений жизни, но и летопись чувств, мыслей, раздумий. В этом основная особенность его порой изменчивого творческого стиля. Художник «и жить торопится, и чувствовать спешит», наблюдая из своего окна «побасенки» старой Смоленской дороги, а порой и выходя на простор многоликих долгих лугов, день за днём выплавляя из своих впечатлений единый слиток прошлого и настоящего. 

Елена САПРЫКИНА

Мастер из Можая

Сегодня Никола

Старое зеркало