НАСТОЯЩЕЕ ПРОШЛОЕ

Во время памятных совместных траурных мероприятий в Катыни премьер-министр Владимир Путин на официальном уровне – впервые за многие десятилетия – напомнил польской делегации о десятках тысяч уничтоженных в Польше советских солдат и офицеров в первой половине 1920-х годов.

Тогда в Катыни польский премьер Дональд Туск промолчал. Но стоит ли молчать нам?

Стремление Советской России привнести в Европу революционную бурю привело к широкомасштабной советско-польской войне. В июле 1920 года Ленин распорядился о «бешеном усилении наступления на белополяков».

Чем окончилась тогдашняя война с Польшей – известно. Поражением Красной армии под командованием Тухачевского. Польша не только отбила неподготовленное и непродуманное в революционном угаре наступление, но и хорошо попользовалась своей победой. По Рижскому договору от 18 марта 1921 года Польша получила западную половину Белоруссии и почти треть нынешней Украины.

Отдельная и трагическая история – судьба жертв той военной авантюры большевиков, советских военнопленных и перемещённых лиц.

По данным российского историка И. Су­хова, наркоматы обороны РСФСР–СССР сообщали о 140 тысячах пропавших без вести, раненых, заболевших и погибших вне поля боя красноармейцев. Даже по данным русских эмигрантских источников, в Польше военнопленных было не менее 73 тысяч. В меморандуме главы народного комиссара иностранных дел РСФСР Г. Чичерина польскому посольству в Москве от 9 сентября 1921 г. говорилось: «В течение двух лет из 130 тысяч русских пленных в Польше умерло 60 тысяч». Польское посольство в те годы этих данных не опровергало…

Кстати, ещё весной 1919 г. в Вар­шаве польскими шовинистами были зверски убиты почти все 20 сотрудников возглавляемой С. Веселовским миссии РСФСР по репатриации граждан России с тогдашних польских земель… Что достаточно красноречиво характеризует отношение поляков к гражданам России.

В 1921–1923 гг. российско-украинская делегация во главе с наркомом иностранных дел Украины Д. Мануильским пыталась выяснить судьбу советских военнопленных и интернированных. После проведённой работы в итоговом докладе делегации говорилось: «Пленные рассматривались польскими властями как бесправные рабы… В некоторых лагерях пленных заставляли под угрозой убийства вместо лошадей возить собственные испражнения. Наказания и издевательства над ними отличаются варварской, убийственной жестокостью. Переговоры по этим вопросам разбивались о саботаж польской делегации…»

В ноте наркома иностранных дел Г. Чичерина полномочному представителю Польши Т. Филиповичу от 9 сентября 1921 г. подчёркивалось: «…На ответственности Польского правительства всецело остаются неописуемые ужасы, которые до сих пор безнаказанно творятся в таких местах, как лагерь Стржалково. Достаточно указать на то, что в течение двух лет из 130 000 русских пленных в Польше умерло 60 000…»

Об изуверском отношении к пленным красноармейцам сообщал и А. Сера­фимович, работавший в 1919–1921 годах спецкором «Правды» и «Известий» в Польше: «Чудовищные пытки и издевательства над нашими пленными вызывали ужас у рядового состава польской армии. Но её офицеры приказывали «уничтожать любым способом «красных собак», русских «оккупантов».

Призывы советского руководства к гуманному обращению с пленными официальной Варшавой просто игнорировались. Безуспешными оказались и попытки привлечь к посредничеству в этом вопросе Лигу Наций или соседей Польши – из-за позиции белополяков…». Пытались убедить Варшаву согласиться хотя бы на цивилизованные, христианские условия упокоения праха советских солдат в Польше великие князья Николай Николаевич и Владимир Кириллович, вдовствующая императрица-мать Мария Фёдоровна, генерал А. Де­никин, митрополит Антоний, тогдашний руководитель Русской зарубежной православной церкви, но и их призывы были проигнорированы.

При поддержке Международного Крас­ного Креста, Коминтерна и польской компартии к 1924 году удалось лишь составить список примерно 80 процентов советских солдат и офицеров, оставшихся в польском плену, погибших и пропавших без вести.

Ещё в октябре 1919 г. уполномоченные Международного комитета Красного Креста (МККК) и военный врач французской военной миссии в Польше после посещения четырёх лагерей военнопленных, расположенных в Брест-Литовске, в своём совместном заявлении писали, что «поражены явной недостаточностью статистических данных по заболеваемости и смертности пленных…» То есть никакого учёта просто не велось. А полковник Генштаба армии Польши И. Матушевский в докладной записке главкому Ю. Пилсудскому в феврале 1922 г. признавал: «Особенно «прославился» лагерь в Тухолях (Люблинское воеводство), который интернированные и пленные называют «лагерем смерти». Там погибло около 22 тысяч красноармейцев…» Таких лагерей, по данным польских, а также русских, украинских и белорусских источников (в том числе эмигрантских) тех лет, было четыре.

По новейшим оценкам ряда польских, германских, литовских и российских историков, из 120–130 тысяч советских интернированных и военнопленных в польской кампании 1919–1921 гг. вернулись в РСФСР в лучшем случае 45 тысяч. Перешли к белогвардейцам около 6 тысяч. На постоянное жительство в Польше и соседних странах остались около двух тысяч. Стало быть, в лагерях погибли минимум 65 тысяч?..

Долгие годы советское руководство в силу различных политических соображений вообще не затрагивало вопрос о пленных красноармейцах. Лишь в 1951 году по совместному решению Сталина и тогдашнего польского руководителя Б. Берута было принято решение не позже 1953 г. создать соответствующий мемориал в печально прославившихся Тухолях. Привлекли документы упоминавшейся комиссии Д. Мануильского, архивы писателя А. Серафимовича. Строительные работы в Тухолях начались в 1952 г., но были приостановлены в марте 1953 года – через два дня после известия о кончине Сталина…

Впоследствии проект вообще «заморозили». Зато, по данным польского историка Л. Ежевского, Хрущёв в кулуарах «антисталинского» ХХII съезда КПСС (октябрь 1961 г.) предложил руководителю Польши В. Гомулке публично с трибуны съезда возложить вину за расстрелы в Катыни лично на Сталина. Как известно, на съезде было решено вынести саркофаг со Сталиным из мавзолея, и предложенное Гомулке «спецвыступление» должно было убедить делегатов в правильности этого решения. Но Гомулка решительно отказался, мотивируя свой отказ «непроработанностью вопроса, возможным взрывом возмущения в Польше и усилением антисоветских настроений…».

Лишь в июле 1984-го советское руководство предложило Варшаве вернуться к проекту мемориала в память о замученных в Польше красноармейцах. Но на это предложение не ответили. Хотя некоторые польские эксперты и СМИ признали, что в упомянутых лагерях пленных красноармейцев уничтожали осознанно. В 1994 году в «Газете выборчей» со ссылкой на «пилсудские» документы появились публикации о том, что польское руководство в 1920–
1921 гг. отдавало приказы не брать красноармейцев в плен, расстреливать уже взятых пленных, добивать раненых… Но польские власти не считали нужным хоть как-то реагировать на такие факты.

В 1998 г. тогдашний генеральный прокурор и министр юстиции Польши Х. Сухоцкая в ответ на письмо Генеральной прокуратуры России с просьбой расследовать причины смерти в Польше пленных красноармейцев заявила: «Следствия по делу о якобы истреблении пленных большевиков в войне 1919–1920 гг., которого требует от Польши генеральный прокурор России, не будет…»

Польские власти, сделавшие ка­тынское дело краеугольным камнем своей политики в отношении России, по-прежнему молчат на сей счёт.

Алексей БАЛИЕВ