СТОЛЬНАЯ КНИГА

Павел Шестаков. Между днём и ночью. Размышления о Гоголе. – М.: Издательство «КОНТАКТ- КУЛЬТУРА», 2010. – 160 с.: ил.

Книгу о Гоголе Павел Александрович Шестаков (1932–2000) написал в возрасте шестидесяти трёх лет, когда позади уже был большой путь, жизненный и литературный.

Шестаков родился в Ростове-на-Дону, окончил Ростовский университет по специальности «история». Работал учителем в школе, в музее краеведения. Двенадцать лет был собственным корреспондентом «Литературной газеты» в Ростовской области.

Первая его повесть «Через лабиринт» появилась в 1966 году в журнале «Урал». Потом последовала серия детективных повестей, объединённых общим героем – следователем Игорем Мазиным. По повести Шестакова «Страх высоты» был снят одноимённый фильм.

И вот вскоре после кончины писателя в журнале «Дон» (2000, № 9–12) появилась его книга о Гоголе. Книга носит подзаголовок «Размышления о Гоголе», и хочется добавить, что это глубоко прочувствованные, печальные, горькие размышления, пожалуй, в этом их притягательность и сила.

Существительные «боль», «ад», наречия «тяжко», «тяжело», пожалуй, наиболее употребительные в книге слова. «Тяжко читать хронологическую летопись жизни Гоголя. От сожжения «Ганца Кюхель-гартена» в июле 1829 года до сожжения «Мёртвых душ» в ночь с 11 на 12 февраля 1852 года прошло меньше двадцати трёх лет, из них последние пять выбиты из творческой жизни». «Пять лет жизни после катастрофы с «Перепиской» превратились в пять кругов ада, по которым дорога вела только вниз». «Как тяжело читать эти строки, написанные менее чем за полтора года до сожжения книги и его кончины!»

Писатель хотел бы извлечь из прочтения Гоголя более светлые впечатления и надежду на будущее, но не может (об этом он откровенно говорит в интервью с Еленой Джичоевой, напечатанном в том же номере журнала «Дон»). Не может не только в силу субъективного расположения, но и объективных обстоятельств. Напомним ещё раз, что книга писалась в 90-е годы минувшего века, заставившие в ином свете увидеть, казалось бы, безобидных и забавных гоголевских персонажей. «Хлестаков был смешон, пока его мог укротить жандарм из Петербурга, Хлестаков страшен с мандатом комиссара в бронепоезде. Манилов – прекраснодушный мечтатель, пока строит мост в своём воображении, но дай ему право строить плотины и преобразовывать природу, всем известно, что из этого получается».

В упомянутом интервью с Еленой Джичоевой писатель ещё более приоткрыл источник своего пессимизма. «Вот мы сейчас жалуемся на то, как нас одурачили всевозможные акционерные общества, Селенги, МММ и т.д. Все возмущены, даже создали политическую партию, которая участвовала в выборах, чтобы подчеркнуть ту беду, в которую они попали. Но можно ли было попасть в такую беду, не обладая чисто гоголевскими такими, маниловски-ноздрёвско-хлестаковскими качествами?.. Разве они не были движимы желанием хорошо жить, не вкладывая никакого труда?» Тут, конечно, уместно вспомнить и Чичикова, весьма своеобразного, чисто российского героя первоначального накопления: ведь он ничего не строит, ничего не создаёт, хотя бы путём обмана, подкупа, спекуляции, – он просто извлекает деньги из ничего, из воздуха.

Взаимоотношения Гоголя с современниками тоже не вселяют радостных чувств, притом что многие любили его, а иные боготворили. Шестаков обращается к одному из самых характерных примеров – общению писателя с семейством Вьельгорских, к дочери Вьельгорских – Анне Михайловне – Гоголь, по некоторым сведениям, собирался посвататься. Перед тем, посылая им книгу, Гоголь между прочим заметил: «За содержание своё и житьё не плачу никому. Живу сегодня у одного, завтра у другого. Приеду к вам тоже и проживу у вас, не заплатив вам за это ни копейки».

Шестаков комментирует: «Неумная шутка? Ничего подобного. Так он и жил – с одним чемоданом с носильными вещами и портфелем с рукописью. Конечно, богатые люди могут потерпеть чудачества и даже нахлебничество друга дома, но не зятя же!»

А взаимоотношения с Белинским, знаменитое зальбруннское письмо критика?.. Тут автор книги тоже находит сильные слова: «Да он должен быть очень несчастлив в эту минуту! – признал Белинский, но письмо осталось «завещанием», и за одно чтение его надевали расстрельный мешок на друзей Достоевского, десятки лет заставляя зазубривать цитаты миллионы школьников. Вот уж воистину написано пером!»

Шестаков продолжал размышлять над книгой и после её завершения, как о том свидетельствует страница, найденная в бумагах писателя его вдовой (опубликована в упомянутом выше интервью).

Дух этих размышлений, их пессимистический настрой не изменились, потому что не изменился её герой. «Он боролся… Искал душевного подъёма в Иерусалиме, пытался начать новое постижение Отечества, найти опору в личной жизни, стать семьянином, неустанно работал, преодолевая недуги. Но можно ли успешно бороться с судьбой!»

По всему видно, что боролся и создатель книги, Павел Александрович Шестаков, и тоже безуспешно, потому что в этом была его авторская судьба.

Найдётся немало читателей, которые не согласятся с автором, которые по-другому видят Гоголя, – что ж, у каждого на то своё право. Но вряд ли кто-нибудь будет отрицать являемые этой книгой глубокую выношенность, искренность и боль.

Юрий МАНН