ОЧЕВИДЕЦ

Юрий БОЛДЫРЕВ

Сообщение о смерти Саввы Васильевича Ямщикова застало меня врасплох. Чистое небо, море и горы, и кажется, что всё в мире должно быть так же прекрасно. И вдруг: «Ушёл из жизни известный общественный деятель, художник-реставратор…» Похоже, на всём пляже в посёлке под Туапсе лишь я один отреагировал на это известие. Какой Ямщиков, какая реставрация, что за реституция ценностей? Сказали бы: консультант Тарковского на съёмках «Андрея Рублёва» – хоть на несколько секунд оторвались бы отдыхающие от своих занятий.

Но разве вклад Ямщикова в культуру этим исчерпывается?

Перечитал некрологи – близкие люди, те, что ещё с молодости сказали все главные слова. Но и мне, знакомому с Ямщиковым лично менее пяти лет, не откликнуться на эту утрату невозможно.

Савва Ямщиков обладал двумя редкими в таком сочетании качествами. С одной стороны, был безусловным авторитетом в своей области. Узко – в сфере древнерусского искусства, реставрации, музейного дела, проблем реституции культурных ценностей. Шире – в сфере истории и культуры. И по праву входил в элиту общества. С другой стороны, это был человек, лишённый того, что, к сожалению, есть базисное качество нашего истеблишмента, – конформизма.

Мы привыкли, что наши деятели культуры по определению должны быть лояльны и власти, и олигархату, и даже их прислуге. Иначе будут проблемы у музеев, театров, кинопроектов… А даже если проблем не будет, то денег на всё доброе и полезное тоже не будет. Мы это принимаем, даже оправдываем: мол, не бессребреники сейчас вершат судьбы истории и культуры, а деятельные «прагматики».

Был ли Савва Васильевич деятельным? Безусловно, его энергия заражала окружающих. И после себя он оставил реальные плоды. Был ли прагматиком? Да, искал и находил людей с силой и волей, чей интерес совпадал с его представлением об интересах нашей культуры и шире – интересах всей страны.

Что же отличало его от нынешних «прагматиков»? Да то, что они – «прагматики» для себя, он же – прагматик для страны. И это заставляло его не помалкивать обо всём, что видел, знал, чувствовал, а говорить, обличать. Не потому, что кляузник, старающийся выставить других в худшем свете, чтобы лучше выглядеть самому, но потому, что сердце болит. Потому, что на смену узости и догматизму в восприятии великой русской культуры в прежние времена ныне пришло сиюминутное торгашество и готовность сдать всё, чем владеем, за бусы и огненную воду. Примеры, приводившие Савву Васильевича в негодование, – «сотрудничество» Эрмитажа с Музеем Гуггенхайма плюс «филиал Эрмитажа» за рубежом…

Познакомились мы на радиопередаче – как раз в связи с очередным «делом Эрмитажа». И, честно говоря, даже мне Савва Васильевич поначалу показался слишком категоричным. Нет, он не говорил ничего, что противоречило бы моим представлениям и заявлениям, в том числе в этой же передаче. Но мне, наученному долгим опытом и в политике, и на госслужбе, приходилось очень тщательно выбирать выражения, продумывать аргументы. А тут – этот буквально ураган. Но было и понятно: передача-то – считаные минуты, пока заходишь с одной стороны, с другой стороны – время и заканчивается. Ему же явно хотелось успеть сказать главное. Несколько гиперболизируя, примерно так: это я, Савва Ямщиков, вы меня знаете, и вот я утверждаю, что вся эта банда (тогдашнее руководство Министерства культуры) – прохвосты и жулики. А аргументы – если останется время.

Самонадеянно? Наивно? Сначала меня даже несколько шокировало. Но, с другой стороны, он тогда только что вышел из тяжёлой болезни, вышел, как это трагически выяснилось, не навсегда и даже совсем ненадолго. И у него, видимо, было мучительное ощущение нехватки времени и одновременно обязанности успеть сказать важное.

Этот пример вовсе не означает, что Савва Ямщиков был голословен и легковесен. Наоборот, и в своих многочисленных публикациях, и в радиопередачах, которые вёл он сам (да и на его регулярных посиделках в мастерской, где находилось место и знаменитому писателю, и физику-ядерщику, и известному дипломату, и даже автору этих строк), всё было и неторопливо, и глубоко аргументированно. Но сколько тысяч слушателей было у передач в средневолновом диапазоне? И можно ли это сравнить с огромной аудиторией центрального радио, где нам тогда пришлось выступать вместе, к которому его допускали, скажем мягко, весьма дозированно.

И конечно, большой и сильный человек, Ямщиков не хотел и не мог вмещаться ни в какие узкопрофессиональные рамки. Знаете, как в некоторых кругах: я занимаюсь, например, искусством, а политикой не интересуюсь. Но культура – ведь не сама по себе. Она и отражение всей жизни общества, и важнейший элемент воздействия на эту жизнь. И если огромные средства и «административный ресурс» последовательно и целенаправленно вкладываются в разрушение национальной культуры как системы моральных ограничений прежде всего, если национальной культурой долгое время руководил человек, бывший до того председателем гостелерадиокомпании, демонстрировавший на всю страну в политических целях порнографический ролик, Ямщиков не молчал, а прямо говорил ни больше ни меньше, а об «антикультурной революции». И разве он был не прав?

Свежее подтверждение его трагическому тезису в том, о чём я обещал специальную статью, но пришлось писать о другом.

ЕГЭ: дочка знакомых сдаёт литературу. На вопрос о стихотворном размере точно отвечает: «четырёхстопный ямб». И получает ноль. На апелляции выясняется: ответ, заложенный в программу, «ямб». А всё остальное – неверно. И девочке, написавшей третью часть (сочинение) на максимально возможный балл, но из-за абсурдной ограниченности заложенных в программу «правильных» вариантов ответов – например, вместо термина «эпифора» в «правильные» ответы заложили лишь элементарное «повтор» – получившей лишь 78 баллов из 100, в апелляции отказывают. Значит, прощай, мечта – филфак МГУ. Там, по разумению нашей власти, нужны другие – посерее. Что это, если не антикультурная революция?

И вот ушёл ещё один из тех, кто этому противостоял.

Мы скорбим.

Точка зрения авторов колонки может не совпадать с позицией редакции