ДОКУМЕНТАЛЬНЫЙ ЭКРАН

Я сама – дитя войны и кое-что повидала. Я знаю литературу и фильмы о самой тяжёлой в нашей истории Великой Отечественной с её миллионными жертвами. Но то, что произошло 1 сентября 2004 года в Беслане, – словно из жизни не людей, а каких-то чудовищ. В этот праздник Первого сентября, начало учебного года, бандиты-террористы захватили в Беслане школу № 1, куда пришли нарядные дети в белых рубашках и белых фартучках с родителями и цветами. Родители привели с собой ещё и совсем маленьких детей, ибо детский сад в этот день не работал.

И террористы превратили праздник в кровавое месиво. Согнали всех в спортзал, кого постреляли, кого взорвали. 186 детей и 20 учителей были убиты. Это что-то запредельное.

Недаром эта трагедия не отпускает документалиста Вадима Цаликова. Он делает уже третий фильм о Беслане. Были «Граждане Беслана» и «Отставной учитель». Теперь вот – «Беслан. Надежда».

Два первых фильма были награждены на фестивалях. Теперь, я уверена, награды ожидают третий. Но дело не в наградах. Не сделать настоящее кино о Беслане Вадим Цаликов просто не мог. Он ведь сам осетин, и Осетия – его малая родина. Так что трагедия Беслана для него – не просто документ, а личностный документ. Это стреляли и в него.

Обо всём этом ужасе в фильме рассказывает учительница истории Надежда Гурева, свидетельница, участница и жертва событий. У неё здесь погибли двое старших детей, мальчик и девочка, Борис и Вера. Осталась младшенькая Иришка с отметинами от осколков стёкол на теле и душевной травмой.

Учительница рассказывает как-то бесслёзно, можно сказать, спокойно. Но неслучайно она говорит так же спокойно: «Я не считаю себя живой». Действительно, она как бы тоже умерла, ибо пережить такое и остаться живой, с человеческими чувствами, невозможно. Это мы, зрители, плачем, глядя на этот спортивный зал, сначала переполненный детьми, потом пустой, ободранный, в замытых кровавых подтёках. От каждой подробности её рассказа вздрагиваешь. Вот она вспоминает женщину с ребёнком на руках, которой разрешили уйти. Но оставалась в зале её старшая дочь. Женщина уйти отказалась, и все они погибли.

А сама Надежда Гурева нашла свою старшую дочь Верочку уже мёртвой. Тело её было сплошным синяком. Опознали её по остаткам бального платья, в которое она переоделась для праздничного концерта. Детей, мёртвых и полумёртвых, выносили на носилках, а толпа взрослых людей, мужчин и женщин, рыдала и голосила.

Но больнее всего, как ни странно, когда смотришь на стенд с надписью «Скорбим», где сняты теперь убитые, но тогда живые 186 детей. И как нарочно – все такие красивые, милые, улыбчивые. Печальна только сидящая рядом плюшевая игрушка, то ли мишка, то ли заяц.

И ещё нужно упомянуть один стенд в фильме. Это погибшие спецназовцы «Альфы». И надпись – «Спасибо, что спасали наших детей». И рассказ учительницы о том, что, когда один из бандитов бросил в толпу детей гранату, солдат Туркин лёг на неё, взорвался вместе с ней, но многие дети спаслись.

Господи, как ты такое допускаешь?

Остаётся вспоминать одно: «Лучшие умирают первыми, когда Бог нуждается в ангелах».

А дети – все ангелы.

Фильм Вадима Цаликова начинается и заканчивается празднично украшенной сценой, на которой танцует пара – мальчик и девочка. Так обычно начинался праздник Первого сентября в школе № 1 в Беслане. Дети давали концерт для любимых учителей.

Танцуйте, милые, танцуйте всегда. Хоть и неловко здесь и сейчас об этом говорить, но жизнь продолжается. Кстати, никто из учителей, кто остался в живых, не ушёл из школы № 1. Вот и сейчас идёт урок истории в классе Надежды Гуревой. Мальчик спрашивает: «Кто такие титаны?» Она отвечает: «Титаны – те, кто держит небо».

Да, титаны – те, кто держит небо над детскими головами. И они у нас есть. И учителя, которые закрывали собой детей, а в них стреляли из автоматов, и солдаты, которые бросались на гранату. Да и сами дети. Да, они плакали, но не умоляли о пощаде.

Наверное, поэтому Вадим Цаликов назвал свой фильм «Беслан. Надежда». Казалось бы, что за название для фильма о кровавом убийстве 186 детей? А вот – надежда. Ведь никто не унижался, не потерял достоинства. Плакали, но не скулили.

Людмила ДОНЕЦ