ОДНАЖДЫ С АЛИСОЙ ДАНШОХ

Однажды я с семьёй провела майские праздники в Шотландии. Нам повезло с экскурсоводом и погодой: из трёх дней дождь шёл только два. Ночь в старинном замке на берегу моря с грозой и почти увиденными привидениями стала незабываемой. Озёрные устрицы, выращенные лох-несским чудовищем, были великолепны. Наши желудки успешно выдержали испытание местным деликатесом «Хагис», правда, при поддержке виски на всякий случай. В общем, поездка удалась. Впечатления рвались наружу, а чтобы друзьям и знакомым не было скучно выслушивать караван историй о несчастной Марии Стюарт, я просила их поделиться со мной мыслями о Шотландии. Так я выяснила, что образ этой части Великобритании складывается из виски, национальной одежды килта, актёра Шона Коннери, лох-несского чудовища, писателя Вальтера Скотта, привидений, волынки и, по замечанию одной моей приятельницы, «уродливых голых мужских коленок из-под клетчатой юбки». В этом году мы решили на первые дни мая поехать в Венецию. Захотелось узнать больше о «Венецийской жизни, мрачной и бесплодной…», самим увидеть, как «…неведомый великий мастер в порыве безумия зашвырнул в небо ящик с красками» и появилась «праздная бирюза», «невесомая масса взятой в квадрат лазури»; убедиться, что вода там «млеюще-зелёная» или как «желанный огуречный рассол после знатной попойки», что «…дворцы стоят, как сдвинутые пюпитры», что «Большой канал с косой ухмылкой оглядывался, как беглец», а «шлюпки, моторные лодки, баркасы, барки, как непарная обувь с ноги Творца, ревностно топчут шпили, пилястры, арки, выраженье лица». Не обманули русские поэты Анна Ахматова, Осип Мандельштам, Борис Пастернак, Иосиф Бродский и английский писатель Лоренс Даррелл. Всё это было и есть:

Как на древнем,
выцветшем холсте,
стынет небо тускло-голубое;

Город выглядит
как толчея фарфора
и битого хрусталя;

лев святого Марка
по-прежнему парит;
 
постукивает на Канале Гранде
vaporetto, мягко,
как человеческий пульс;

Тучи голубей над колокольнями.
Хлопанье крыльев… как звук
от сотен вееров в огромной летней
бальной зале;

Венеция венецианкой
Бросалась с набережных вплавь.

Я опять обратилась к друзьям и знакомым: «Какие ассоциации вызывает у вас Венеция»? Из их ответов сложилась причудливая мозаика, коллективный портрет города. Предлагаю вам, дорогой читатель, угадать, кто из участников опроса был, а кто не был в Венеции.

Итак: № 1. Вода, каналы, гондолы. Здания, стоящие по колено в воде и отражающиеся в ней как в старинном зеркале. Мрачновато, но в этом полуобрушении есть прозрачность и воздушность. Карнавальная мистика с тенями двух изгнанников: венецианца Казановы и русского поэта Бродского.

№ 2. Трещинки. Они создают ощущение состаренности, и город этим бравирует. Он похож на старый любимый дом с ненужными, но милыми вещами, как на блошином рынке. В витринах прелестная кукольная мебель.

№ 3. Немолодые тётки летом в шубах и с корзинками для продуктов в руках.

№ 4. Море, лодки, любовь, богатство в прошлом, реконструкция свайного основания.

№ 5. Очень театральные костюмы, как у стражников в Ватикане. Маски, в которых любопытство, тревога, мистика, они – видения бестелесных духов. Блики на воде, нечёткие отражения. Пёстрая палитра красок: розовый и чёрный с золотом бархат, бирюза, белый мрамор стёртого пола. Пустой город с эхом галерей, гуляющий ветерок, отдаляющиеся шаги, шуршание шёлка и маска из-за колонны, где никого нет. Казанова, любовные приключения и тайные свидания. Великолепие, пышность, красная мантия дожа, сверкание драгоценных камней, павлин, распустивший свой роскошный хвост, и удушливо-приторный запах духов.

Фантазия художника пропитывает город, и чувствуется рука Господа при его создании. Здесь талант – как божий подарок, и нелепо выглядят современные люди в покинутом мёртвом театре, где звуки чужие и противоестественные, а режиссёр – седовласый старец, застывший во времени медленного угасания.

№ 6. В вечерних окнах дворцов горят свечи, мелькают тени праздничных людей, красивые коварные маски карнавала. Интриги, пакости, неразделённая любовь. Это очень вкусное мороженое с кружевной рюшечкой – «Венеция от Альгиды».

№ 7. По Пастернаку:
Я был разбужен спозаранку
Щелчком оконного стекла.
Размокшей каменной баранкой
В воде Венеция плыла.

А потому и Каналетто с его интерпретацией водного пространства; воздух с запахом водорослей, слизью обросшие камни, всякие там Тицианы и обрыдлые толпы туристов.

№ 8. Золотые, белые с парчовым кружевом маски комедии дель арте; охристо-золотое звучание тел на полотнах Тициана, в каждой церкви по Тинторетто. И совсем уже избитое, общее место – гондола, превращённая Ахматовой в вечный образ:

Заметает ветерок солёный
Чёрных лодок узкие следы.

№ 9. Карнавал в душе. Эмоциональное состояние флирта, влюблённости, как на картинах Ватто с припудренными париками и кринолинами. Праздник с гитарой – не испанской, а с музыкой Вивальди. Бесконечное мурановское стекло и кружева с острова Бурано превращают город в художественно-ремесленную выставку с мешающимися толпами туристов под солнцем в туманной дымке. Сюда надо приезжать людям, умеющим наслаждаться, или бедным художникам с горящими глазами, обострённым восприятием без штампов и клише.

№ 10. Красивые обветшалые оперные декорации, выдержавшие много представлений во времени и других мирах, то ли сновиденческих, то ли придуманных. Венеция – акварель, нарисованная в объёмном пространстве. Мы сначала видим, потом чувствуем, а затем разглядываем судьбы. Это путешествие на машине времени, обслуживаемой гондольером – Хароном от цивилизации.

№ 11. Это сказка, и в неё хочется.
№ 12. Вонь, грязь, наглые гондольеры.

№ 14. Роскошная история города с постоянно выпадающими зубами, которые он пытается вставить для поддержания имиджа. Он завлекает вас в свой симпатичный лабиринт узких улиц, присылая за вами вместо машины полосатого гондольера.

№ 15. Ветер, дождь, на каждом повороте узкой улочки-прохода замирает от страха сердце: кто-то идёт за тобой или поджидает за углом (кстати, говорят, что в каналах на три метра трупов. – Прим. автора).

№ 17. Ветер, солнце, Бродский. Площадь Сан-Марко – как улика разграбления великой Византии, вывезенной крестоносцами после взятия и разрушения Константинополя.

№ 18. Мелкий дождь. Всё из воды и в воде. Кажется, что дома медленно гниют, заражая людей. Мерзкие голуби на площади, а ведь в Европе свирепствует птичий грипп.

№ 19. Арабская сказка, выдуманная горсткой европейцев на отвоёванной у моря территории, непригодной для жизни; и родиться негде, и негде умереть.

№ 20. Земля обетованная. Ковчег, оставшийся после Всемирного потопа.

№ 21. Литературные ассоциации от Томаса Манна до Бориса Пастернака и могила великого Бродского на кладбище острова Сан-Микеле.

Р.S. Я видела его тень. Поэт сидел на набережной, перед ним на столике стояла чашка. Я расслышала его слова:

Стынет кофе. Плещет лагуна, сотней
мелких бликов тусклый зрачок казня
за стремленье запомнить пейзаж,
способный
обойтись без меня.

Р.Р.S. А вы бы не хотели съездить в Венецию проверить вышесказанное и поделиться своими впечатлениями?

Р.Р.Р.S. № 2, 3, 9, 12, 14, 15, 18, 19, 20, 21 были в Венеции. № 1, 4, 5, 6, 7, 8, 10, 11, 17 в Венеции не были.

Код для вставки в блог или livejournal.com:

Венеция никогда не отпустит меня Однажды я с семьёй провела майские праздники в Шотландии. Нам повезло с экскурсоводом и погодой: из трёх дней дождь шёл только два. открыть