Алесь ГУРЛО (1892 – 1938)

Самая яркая страница биографии поэта – участие во взятии Зимнего дворца в Октябре 1917 года. Для молодой белорусской литературы, представителем которой был «нашанiвец» Алесь Гурло, это было символично: обретшее уверенность «мужицкое» слово в матросском бушлате врывается в царский дворец, чтобы ударом флотского башмака распахнуть узорчатую дверь в светлое будущее. Но красная страница биографии не защитила поэта от репрессий, хотя и помогла сохранить поэтическое имя.
Родился Алесь (Александр Кондратьевич) Гурло в местечке Копыль на Слутчине в крестьянской семье. Закончил в 1908 году Копыльское четырёхклассное училище. Батрачил, работал на местной лесопилке. Семнадцатилетним юношей в 1909 году вступил в местную организацию РСДРП. С этого же года началось его литературное сотрудничество с «Нашай Нiвай».
Осенью 1913 года Алесь Гурло, который к тому времени уже работал в Петербурге на литейном заводе «Вулкан», был призван на военную службу и попал на флот. Служил сначала матросом на крейсере «Богатырь», потом, после окончания в 1915 году школы мотористов, – унтер-офицером на эскадренном миноносце «Забияка», принимавшем участие в военных действиях на Балтике. В Октябре 1917 года с отрядом революционных матросов участвовал в штурме Зимнего дворца, подавлении эсеровского мятежа в Ярославле. Будучи пулемётчиком революционной Волжской флотилии, свинцовыми очередями защищал новую власть от несогласных. В 1921 году, раненый, возвратился на родину, в Беларусь.
Работал в Инбелкульте, в Институте языкознания АН БССР. Активно занимался творческой деятельностью – писал стихи, рассказы, пьесы, с 1924 по 1929 год издал пять поэтических сборников: «Барвинок» (1924), «Встречи» (1925), «Созвездья» (1929), «Межи» (1929). А когда в 1930 году в Москве вышла первая антология белорусской поэзии «Сборник белорусской поэзии» на русском языке, то среди девятнадцати её авторов был и Алесь Гурло. Это была его последняя прижизненная публикация. В том же году он бы арестован вместе с большой группой научных и творческих работников, попавших под первую репрессивную волну против белорусской интеллигенции. Это была предупредительная акция. Большинство арестованных получили по пять лет ссылки в разные города, преимущественно до Урала. Алесь Гурло свои пять лет ссылки отбывал в Самаре. Он избежал продления срока, в отличие от других. Даже вернулся домой, в Минск, где и умер от туберкулёза 4 февраля 1938 года.
Алесь Гурло был реабилитирован в 1957 году. 

Иван БУРСОВ

Полдень на жатве

Солнце полдневное жжёт все сильнее.
Нива под слабым шумит ветерком.
Славно поют голосистые жнеи.
Клонится колос под острым серпом.

Песня умолкла… Всё тихо над полем.
Надо снопы поскорее вязать…
Радостно сердцу от солнца и воли,
Рвётся оно в поднебесье летать.

Стянуты туго снопы поясками.
Эта работа недолгой была.
Встали суслоны вдоль поля рядами,
Лёгкая тень на колосья легла.

Жнеи в тенёчке позавтракать сели,
Вынули хлеб из своих узелков.
Радостно девичьи очи глядели.
Ветер прохладный повеял с лугов.

Жнеи с улыбкою, полною ласки,
Видели ширь необъятной земли,
Тихо колосья шептали им сказки…
Радость и вера им в сердце вошли.

Перевод Леонида ХАУСТОВА

В кузнице жизни

Падают тяжкие молот за молотом,
Сыплются искра за искрою золотом,
Блики на землю кладут.
Труд богатырский, работа тяжёлая:
Жизнь великаны куют.

Пламя, как волны, взлетает над горнами,
Взгляд кузнецов, голоса их задорные,
Мерные взмахи их рук,
Темп их работы, их воля упорная,
Ровный ритмический стук.

Свежее утро над жизнью склоняется,
Будит, зовёт, окликает, ласкается,
Песня в просторы плывёт.
Ласково солнце глядит, улыбается,
Руки к работе зовёт.

Мощными молот грохочет ударами:
«Люди! Расстаньтесь же с муками старыми!»
Небо струит синеву.
Всё, что казалось мечтой лучезарною,
Нынче живёт наяву.

Перевод Льва ДРУСКИНА

Заблестели в тёмной дали маяки…

Заблестели в тёмной дали маяки…
Ну, садитеся за вёсла, моряки:
Ну, сильней, сильней откинемся назад,
Встречных волн мы перережем длинный ряд.

Нам не страшен ветер северных сторон,
Пустим смело, пустим быстро мы свой чёлн,
Пусть качается, колышется, летит,
Скоро, скоро счастье дали озарит.

Песня, лейся, и звени сильней, струна,
Подгоняйте веселее бег челна!
Ближе стали золотые огоньки.
Вот и берег. Вскиньте вёсла, моряки!

Перевод Леонида ХАУСТОВА

Воспоминание

***

Рейд кораблями забит,
Гавань, что улей, гудит.
Люди – туда и сюда.
Что там гудит – провода?
Что там трепещет – стяг?
Может, о чём грустят?
Нет!
Резко звенит прибой,
Слышится зов:
на бой!
Стяги везде расцвели,
Подняли их корабли.
Это сигнал: взят
Курс
Гельсингфорс – Петроград.

***

Песни лихой обрываются такты,
Кончены шутки, игра.
Стань по местам, боевая вахта, –
Битвы настала пора.
Ну-ка, труби боевую тревогу!
Ну-ка, берись за штурвал!
Будьте готовы в дорогу, в дорогу,
Чтобы никто не дремал!

***

Битва в разгаре,
Некуда деться:
Бей, пролетарий,
Ворога в сердце.
Враг хоть и прочен
Старым закалом,
Мы же – рабочей
Воли запалом.
Силой единой
Мы одолеем,
Пустим их дымом,
Пеплом развеем.

***

Строй за строем вышли роты,
Бьют винтовки, пулемёты,
Разрывается шрапнель…
Враг метался в исступленье,
Отступил он на ступени
И улёгся на панель.
Вот ударил гром «Авроры»,
Глухо вздрогнул тихий город,
В небе месяц стал мигать.
Враг сильнее стал таиться,
Стали яростней мы биться
Да покрепче налегать.

***
Долго бились,
Воля снилась,
Наступала завзятая рать.
Как заднелось,
Развиднелось,
Как заря разгорелась опять, –
Дали рделись,
Песни пелись,
Стал горнист нам победу играть.

Перевод Наума КИСЛИКА

Боры

И куда ни посмотришь – боры везде,
Белорусской сторонки краса,
И так хочется песней порывистой
Отозваться на их голоса.

Я их слышу в едином созвучии,
Будто слаженный праздничный хор.
Их мелодией дивной озвучены
Вся земля, весь родимый простор.

Меж боров рожь колышется волнами,
Зеленеют полоски овсов.
Гимном жизни душа моя полнится –
Каждый звук – это хор голосов.

Луг пропах медуницей и кашкою,
Задремал над ручьём краснотал.
Так легко и покойно, что, кажется,
Дни и ночи бы здесь пропадал.

Оставался б средь этой волшебности,
С дивной сказкой один на один,
Где ни капельки зла, ни враждебности,
Ощущая себя словно сын,

Материнской любовью обласканный,
Неподдельной родною красой.
В каждом шорохе слышится сказка мне,
В ней – мильоны родных голосов.

Перевод Ивана БУРСОВА