КНИЖНЫЙ РЯД

Ролан Быков. Я побит – начну сначала!: Дневники. – М.: АСТ: Астрель, 2010. – 751, [7] c.: ил.

На какой-то очень правильный, домашне-интимный, неспешный тон настраивает уже вынесенное в начало содержание.

Маленькая коричневая тетрадь. 1958–1960… Узкая бордовая тетрадь. 1975… Толстая квадратная тетрадь (цветная обложка). Конец 1981 – 1-я половина 1982… Чёрная с картинкой тетрадь. 1989–1990; 1994–1995…

Ролан Быков, оказывается, вёл дневник на протяжении всей своей жизни начиная с 15 лет. Не все из этих «тетрадочек» («тетрадочки мои» – так он сам их называл) сохранились, но те, что подготовила к печати и прокомментировала вдова замечательного артиста и режиссёра Елена Санаева, составили в итоге весьма увесистый том в 750 страниц.

Дневниковый жанр не причислишь к «топовым»: всё-таки это чтение на любителя. Но для истинных ценителей исповедально-хроникальной словесности быковский многолетний внутренний монолог, полагаем, вполне способен отныне занять почётное место если и не на «золотой», то уж как минимум на «серебряной» полке. Порукой тому, кроме собственно масштаба личности, – степень искренности, точность интонации, эмоциональный фон. Быков, кажется, стопроцентно честен перед самим собой и делает свои записи, нисколько не рисуясь и не кокетничая, явным образом без расчёта на будущих публикаторов и читателей. Другое дело, что незадолго до смерти он задумал книгу, которую решил назвать «Путешествие по дневникам», и начал работать над выписками и организацией текста. (Когда-то, в ранней юности, подражая Бенджамину Франклину, я завёл дневник, – так она должна была начинаться. – Мне хотелось выработать характер – недовольство собой было главным мучением тех лет, так и по сей день.) Как и множество иных разнообразнейших замыслов, он остался неосуществлённым.

Вообще тема взаимоотношений, борений, сопротивления «прожорливому времени» – одна из узловых, проходящих через десятилетия и тетради красной нитью. Годы не вёл я дневник. Сколько воды утекло, что со мною будет? – восклицает студент Щукинского училища Быков, ещё не перешагнувший рубежа 22-летия. И всё это требует огромного времени и огромных сил, – подводит он черту под списком поставленных перед собой целей в год своего 65-летия.

По мере чтения перед нами всё отчётливее вырисовывается, во-первых, человек, неизменно наполненный планами и идеями, во-вторых, индивидуум, много и напряжённо размышляющий (не только о собственном творчестве или о проблемах искусства как такового, но и о материях социально-политических, о – как бы это напыщенно ни звучало – судьбах Родины), и, наконец, в-третьих, настоящий боец. Скольких сил стоила ему практически непрекращавшаяся борьба – борьба за собственные картины (одна многомесячная эпопея с выпуском на экраны «Чучела» чего стоила – по мнению его создателя, фантасмагория, да и только!), борьба за детский кинематограф, идее которого Быков служил действительно рыцарски беззаветно, борьба за нравственность и духовность, за культуру, где он себя ощущал на передовой. В уже упомянутых намётках к «Путешествию по дневникам», ставших теперь постскриптумом к опубликованному своду, есть такой абзац, который хочется привести целиком:
Однажды мой родной брат, профессор и доктор наук, с убеждением высказал: «Нужны новые утопии!» Я тогда с грустью ответил: «Может, время утопий и пришло, да время утопистов кончилось», но оказался не прав. Я гражданин Гринландии, утопической страны культуры, искусства и просвещения. Она расположена в Санкт-Петербурге, и её территория занимает один квадратный метр. Главная фигура государства академик Д.С. Лихачёв. У меня даже есть государственный пост, который я сам себе придумал, – министр несогласия: я не согласен со всем, что не так, а всего – много.

Да, порой это несогласие переходило, что называется, на личности, выливаясь в слова достаточно жёсткие. Пародист Иванов капризен и неприятен. Мигуля – тёмен, как дикий зверь. (Это о своих коллегах по культурному десанту на «Кубок Канады» 1981 года: «неистовый Ролан», как его называли друзья, был также и неистов во всём, включая спортивное боление.) Здесь, конечно же, не может не возникнуть вопрос: насколько корректна сегодня публикация без купюр и отточий в фамилиях всех куда как нелицеприятных слов по адресу людей, в том числе ныне живущих? Но нужно заметить, что вызваны быковские инвективы всем, чем угодно, но только не завистью и не ревностью к чьим-то успехам и славе. А кроме того, в соседних записях он то и дело выступает столь же резко и безжалостно и по отношению к себе. Просто он был настоящим максималистом (каковых в наши дни почти не осталось, в особенности в искусстве). Высшей мерой и единственным оправданием в деле, которому он служил, был для него талант. Натуральных талантов так же не хватает, как натуральной кожи.

Сегодня Ролана Быкова нам не хватает особенно сильно. По прочтении его дневников это осознаёшь с особенной силой.

А.В.