К ДОСКЕ!

Елена ЧЕРНИКОВА

Согласно приказу Минобрнауки с 1 сентября в государственном управлении и делопроизводстве должны использоваться четыре словаря: «Орфографический словарь русского языка. Букчина Б.З., Сазонова И.К., Чельцова Л.К.», «Грамматический словарь русского языка: Словоизменение. Зализняк А.А.», «Словарь ударений русского языка. Резниченко И.Л.» и «Большой фразеологический словарь русского языка. Значение. Употребление. Культурологический комментарий. Телия В.Н.». Законы, конечно, следует выполнять. Но в прессе начался шум, будто ещё есть время подискутировать. Потягивая теперь уже «чёрное кофе» («Кофе-унисекс», «ЛГ», № 36)?

«Противозаконно поить рыбу алкоголем», – гласит закон одного из американских штатов. Был, видимо, прецедент: поили. Абсолютно серьёзных законов, разрешающих-запрещающих мыться-бриться-любиться-рыбачить и выглядывать в окна вечером, в мире много. А мы не лыком шиты: у нас начались работы по обеспечению России законной справочной литературой по государственному языку. Руководитель издательства, выпустившего словари, пояснил в эфире радио «Эхо Москвы»: «Значит вот, я говорю, что вот этот вот Государственный перечень, который сейчас утверждён, ещё должно пройти заседание Межведомственной комиссии, на которой должно быть утверждено, что он, этот Государственный перечень, должен стать компонентом Федерального перечня учебников и учебных пособий, для того, чтобы эти словари могли попасть в школу». Ага, значит, надежда пока жива.

Не исключено, что кто-то встретил новость про дозволенное «чёрное кофе» и «дóговор» с ликованием: наши в городе! А кто-то пожал плечами: какая разница? Но у кого-то «прецедентное право» в культуре как вызывало, так и вызывает протест в формах, несовместимых с хорошим тоном; мне вот хочется обжаловать этот приговор языку, применяя непечатную лексику…

Носитель и «пользователь», я решительно против «законных послаблений» в грамматике, да ещё в обществе, где средний уровень грамотности резко понизился. Понизился, как я заметила, из-за всеобщего правового нигилизма, вызванного постоянным реформированием чего-нибудь. А как будем поднимать?

…Интересно, как французы, привыкшие к ударению на концевом слоге, отнеслись бы к внезапному закону об ударении на любом слоге, лишь бы, хм, было удобно гостям столицы? Гости не привыкли ударять на конце, но права человека у них есть, – да освободим ударение от оков традиции!

Над простотой простых людей в своё время тревожно подшучивал К.И. Чуковский: «Приходите, матеря, подписать договорá!» Не помогло. Прошли годы, и основные деньги в нашей стране сделали люди, заключавшие именно дóговор.

Быть первыми в деле тиражирования учебных книг очень выгодно. Издательство, раньше других получившее одобрение на свои словари (с дóговором как тоже нормой), сделает отменный гешефт. Неслучайно все бьются за право издавать учебники, а также художественные книги, рекомендованные для чтения в школе: тиражи! По той же причине и писатели мечтают ещё при жизни попасть в учебные программы: гарантированные переиздания.

Солдаты и стюардессы, одеваемые в униформу «от Пупкина», делают внуков и правнуков «Пупкина» обеспеченными людьми. Да и ладно: лишь бы стюардессам с солдатами было удобно. Однако теперь и говорить на языке «от Пупкина» почему-то должны все-все-все. А сдавать ЕГЭ по русскому с двойными нормами – это будет песня.

Не понимаю, почему при Горбачёве не легализовали фрикативное южнорусское «г»? Ведь достаточно было «начать». И сейчас почему бы не пойти навстречу юристам (походатайствовать?), у которых дела всегда «возбуждены»? Как стирали при Советах грань между городом и деревней, так и сейчас можно выйти с почином: сотрём границы между нормой, просторечием, профессиональным жаргоном и иными мелкобуржуазными выдумками старых спецов! Демократичнее надо! Язык-то развивается!

Несколько лет назад чуть не ввели «жури» с «парашутом». Но первая леди тихим голосом остановила реформаторов, и я была готова расцеловать её прямо через телеэкран, на коем показывали некое высокое заседание в Петербурге, где она и выступила со своим частным мнением. Почему сейчас не нашлось никого, кто бы успел до разрешения «дóговора» объяснить Минобрнауки, что не все готовы изъясняться по понятиям? Кто позвонит первой леди?

Да, знаю, есть публика, которой русский язык кажется очень трудным. Но это её трудности! У нас в высшей степени продуманная, расчисленная и красивая грамматика. Ум языка. Вживаясь в нашу грамматику, человек обогащается. Студент, умеющий, например, склонять многозначные числительные, для меня – особое существо: «Он понимает правила языка! Значит, либо из хорошей семьи, либо сам молодец!» Так поёт душа, когда я встречаю диковину: грамотного студента. Преподавая нелёгкие «Основы творческой деятельности журналиста», я всегда надеюсь, что мои умники и умницы будут так же бережно обращаться с фактами, как с правилами русского языка. Срослось: если журналист освоил русскую грамматику, то, выйдя на просторы профессии, он освоит любую информацию и передаст аудитории, не переврав ни единой детали. Для смелых выводов есть почва: выпускники. Те, которые сейчас честно и плодотворно трудятся в печатной журналистике, ещё в институте отличались высокой грамотностью. Они психологически надёжнее, чем те, кто уповает на корректоров и редакторов. Они стрессоустойчивы. Они добрее, поскольку сильнее и умнее. Бывают исключения, когда они – злее, но всё равно они выделяются и в редакциях их ценят. Несколько выпускников работают на радио и телевидении; это они хорошо расслышали меня ещё на младших курсах: «Кто при мне хоть раз, хоть в шутку позвонит и скажет дóговор или даже творóг, тот будет очень долго… работать над собой. Список упражнений – приложу…»

В кириллическом пространстве и без «дóговора» есть капканы. Например, программа-редактор, встроенная в мой компьютер, типовая. Почти у всех стоит такая же. Она неграмотна! Её ваял троечник. Она упорно рисует волнистые линеечки, когда видит слова «как» и «что», полагая, что русская пунктуация всегда велит ставить перед ними запятую. Как было бы приятно узнать, что громадные деньги, ушедшие на министерских экспертов по «дóговору», перетекли вдруг на усовершенствование компьютерного редактора! Увы, дело сделано, и вездесущий урод морочит голову всем пользователям. А там, глядишь, опять эксперты подоспеют. И утвердят в качестве нормы все благоглупости этой увечной программы. Дескать, весь народ теперь так пишет. Прецедентное право.

Собственно, что теперь, после вступления дóговора в силу, кулаками махать-то… Мне только очень хочется попросить руководителей нашей страны, ныне, слава богу, правильно говорящих по-русски: не пользуйтесь двойными «нормами». Слово «договóр», то есть так, как вы говорите его сейчас, то есть правильно, – уж очень частотное в межгосударственной практике. Китайцы вложили в продвижение своей страны, в разработку её имиджа шесть миллиардов долларов: они понимают, что мелочей в этом деле нет. Давайте и мы сохранять рассудок. Нас очень видно и слышно в мире, и если Россия вдруг примется подписывать дóговор и договора, то будет стыдно, непрактично и аполитично.

В завершение торжественно обещаю, что и впредь не позволю своим студентам, будущим журналистам, пользоваться новыми «нормами». Ну разве что им придётся брать интервью у каких-нибудь распальцованных неучей, и тогда для сближения (типа по фене ботать в известных местах) они могут и выпить с контрагентами «чёрное кофе». А чё?