КНИЖНЫЙ РЯД

Никита Лобанов-Ростовский. Эпоха. Судьба. Коллекция. – М.: Русский путь, 2010.

«Мои записи не претендуют на обстоятельность или исследовательскую глубину. Но, очевидно, имеют право на существование – как малые зёрна величественной мозаики русского искусства» – так скромно сказал о своём труде автор.

Сначала князь Лобанов-Ростовский назвал свою книгу «Воспоминания. Записки коллекционера». В процессе работы над рукописью стало очевидно, что её содержание гораздо шире и основательнее. Повествовательно-мемуарная часть книги чередуется с фрагментами статей и интервью, увлекательные рассказы о художниках и коллекционерах соседствуют с бухгалтерски точными каталогами выставок, цифры экономической статистики – с главами об именитой родословной, рассуждения о русской культуре сменяются комментариями о добыче алмазов. Перед нами целая эпоха, в которой судьба русского человека – её отражение, ибо «XX век был в значительной степени русским: кроме политического катаклизма русские придумали альтернативу классике, без которой современность немыслима…».

Рождённый в Болгарии в 1935 году, куда семья эмигрировала после 1917 года, автор учился любить Россию по рассказам родителей и дедушки Лобанова-Ростовского. История России была совершенно неотделима от его родословной – прямые потомки Рюриковичей, князья Лобановы-Ростовские служили Отечеству на военном, дипломатическом и государственном поприщах.

По линии матери – рода дворян Вырубовых – Никита при прочих обстоятельствах мог унаследовать фетовское Клеймёново и тургеневское Спасское-Лутовиново. Бабушка с материнской стороны – Галахова-Шеншина – была племянницей и наследницей Фета, а усадьбу Тургенева по праву родственницы писателя отсудила и выкупила у Полины Виардо, не допустив перевоза тургеневских вещей, книг и рукописей за границу. В советское время в орловском доме Галаховой-Шеншиной открыли Государственный литературный музей И.С. Тургенева.

У Лобанова-Ростовского три высших образования (Оксфордский, Колумбийский и Нью-Йоркский университеты), две специальности – геолога и финансиста – и пять европейских языков.

Однажды в Лондоне, на выставке, посвящённой «Сезонам русского балета», он впервые увидел картины русских художников авангарда и был поражён театральностью, буйством лубочных цветов, «всей этой «русскостью». Спонтанно пришла идея собирать эти картины, чтобы «сказать всему миру: «Вот она – настоящая Россия. Посмотрите, как она прекрасна!»

Начатая с нуля, коллекция русского театрально-декорационного искусства Лобанова-Ростовского стала крупнейшей частной коллекцией русского авангарда в мире. Бенуа, Бакст, Шагал, Ларионов и Гончарова, Челищев и Серебрякова, Экстер и Кандинский, Васнецов и Судейкин… Не перечислить художников, определивших направление в искусстве, названное потом «Великим русским экспериментом».

Искусствоведы называют Лобанова-Ростовского и его коллекцию феноменом в культуре русского зарубежья. Возможно, эта исключительность объясняется тем, что личность коллекционера синтезировала в себе две культуры – восточную и западную. «Атлантизм», воспитанный молодым эмигрантом в самом себе, определил цели и задачи его дальнейшего существования – достижение влиятельного общественного статуса, подтверждённого финансовой независимостью. А «загадочная русская душа» направляла прагматично заработанные денежные знаки на страсть к коллекционированию. Прагматизм банкира и страстность коллекционера, парадоксальным образом дополняя друг друга, определили и масштаб коллекции, и её коммерческий успех. Кстати, на русский вопрос, почему он продал, а не подарил часть коллекции фонду «Константиновский», князь отвечает по-американски: чтобы больше ценили и берегли. Практика дарений показала ему, что зачастую подаренные произведения пылятся в запасниках музеев, а то и вовсе «в списках не значатся».

Как неоднократно подчёркивается в книге, главная задача – возврат культурных ценностей в Россию. Именно в этом смысл собирательства, которому посвятил жизнь автор. Собирая произведения полузабытых, а порой и вовсе не известных в России русских художников-эмигрантов, он старался узнать как можно больше и о самих творцах. Он обошёл всех и разговаривал со всеми, кто мог хоть что-то рассказать о талантливых русских, живших порой в одиночестве, забвении и нищете. Трогательные и трагичные главы о художниках восполнят пробелы в истории русского искусства.

Приезжая в Россию в качестве банкира с 1970 года, Лобанов-Ростовский имел редкую возможность наблюдать за функционированием двух диаметрально противоположных политических систем и сравнивать две социально-экономические формации. Весьма интересны его замечания и впечатления, его мысли о прошлом и будущем России, ибо он, Рюрикович, подсознательно, генетически воспринимает страну как свою вотчину, ощущая ответственность за её судьбу. Вероятно, этим объясняется и его активное участие в общественной жизни России, инициативы по созданию Национальной портретной галереи и идеи гражданского примирения.

Надо заметить, ложная скромность – не его кредо. Лобанов-Ростовский «делал себя» сам, достигнув высоких управленческих постов в банковской сфере и алмазном бизнесе. Его имя упоминается в справочнике «Кто есть кто», где нет и намёка на его именитую родословную (при получении американского гражданства Лобанов-Ростовский вынужден был формально отказаться от титула, утешая себя тем, что наследственный титул всегда будет при нём). Он гордится знакомством и дружбой со многими известными персонами планеты, что скрупулёзно документирует фотографиями. За этим, скорее, характер банкира, уважающего учёт и систему, чёткость и документальную точность, нежели «культ личности».

На собственные средства он организовал доставку двухсот пятидесяти внушительных томов библиотекам и музеям в России и странах бывшего СССР.

После прочтения целиком трёхкилограммового фолианта невольно ловишь себя на мысли, что это всего лишь «верхушка айсберга» великой и сложной русской эпохи.

Ирина ТИШИНА