ПОЭТОГРАД                                                                                                                                                                        

Нина ЯГОДИНЦЕВА

***
Листвы взволнованная речь
Ошеломляет, нарастая:
На этот ветер можно лечь
И долго мчаться, не взлетая,

Легко сминая гребни волн,
Сбивая лиственную пену,
Зелёный гул со всех сторон
Вбирая постепенно...

Пока в душе ещё темно,
Блуждает, словно свет в кристалле,
Всё то, что произнесено
Листвы закрытыми устами –

Всё то, что обретает слог
Вблизи молчанья, между строк.

Но если настигает страх
И даже защититься нечем –
На всех немыслимых ветрах
Распустятся полотна речи:

Спасти, утешить, оберечь,
Дать мужества на ополченье:
И небо – речь, и поле – речь,
И рек студёные реченья.

***
Сквозная память, тайная беда,
Извечное кочевье в никуда...

Бессонницы зелёная звезда
Бессмысленно горит в пустых осинах,
И низко-низко виснут провода
Под тяжестью вестей невыразимых:

И острый скрип несмазанных колёс,
И полуптичьи окрики возничих,
И сладковатый вкус кровавых слёз,
Из ниоткуда в памяти возникших,

И слабый крик младенца, и плащи,
Трепещущие рваными краями,
Безмолвно раздувающие пламя
Нощи...

Ты знаешь всё. Раскрыты небеса,
Как том стихов, но смятые страницы
Сияют так, что прочитать нельзя,
И силятся вздохнуть и распрямиться.

***
Когда в распахнутый закат
В Господень улей
Два белых ангела летят
В тревожном гуле,

Глубоко в небе выводя
Две параллели:
Финал растраченного дня,
Конец апреля, –

Тысячелетняя тоска
Любви и света
Бьёт прямо в сердце, как река
О парапеты.

Венецианская вода
Бессмертной жажды
Нам отвечает: никогда! –
На всё «однажды...»

И сердце плещется не в такт –
Ладони ранит,
И всё обманчиво, да так,
Что не обманет.

***
Охрана вооружена,
Дорога в белый сумрак брошена.
Вокруг такая тишина,
Что от неё не жди хорошего.

Январский холод зол и слеп,
И вполдороги – одинаково –
Кривая мельница судеб,
Крутая лестница Иакова.

По оба выросших крыла,
Куда бы злая блажь ни целила,
Зима в беспамятство слегла –
И ни кровинки на лице её.

Но с облаков наискосок –
Тонюсенький, вздохнёшь – и нет его,
Трепещет русый волосок
Луча залётного, рассветного…

Помилосердствуй же! И впредь,
Где горя горького напластано,
Не дай соблазна умереть,
Не допусти соблазна властвовать.

***
Вспомнил – и промолчи,
Вздрогнул – и успокойся.
Ангелы на покосе
Точат свои лучи.

Искрами бьёт по коже
Их незнакомый смех:
Гости-то не из тех
Мест – из других, похоже...

Песенок не поют,
Мёда на хлеб не мажут.
Лезвия отобьют –
То-то травы поляжет!

***
Переживя глухое бездомье,
Вёрсты тоски,
Берёшь ли нынче крошки с ладони,
Пьёшь из горсти?

Званая столькими именами –
Всё ль налегке?
Таешь ли, словно заря в тумане,
Снег в молоке?

Да, неизменно, по-детски робко,
Пряча лицо,
Ни одного не забыв урока –
Любишь, и всё.

Ибо восстанут они из праха –
Пепел грести,
Где же им будет прильнуть без страха
К свету в горсти?

***
Город холодом набит,
Как мешок хрустящей ватой.
Не туманит, не знобит,
Но пылаешь виновато:

На рождественский мороз,
На крещенские оковы
Столько радости пришлось –
Нестерпимой, родниковой,

Обжигающей уста,
Занимающей дыханье,
Как дитя, или звезда,
Или свет под слабой тканью,

Ежедневной суеты,
Наспех сотканной вручную
За мгновенье до беды,
За полшага в жизнь иную...

***
Смотрите, спящие, смотрите же,
Как звон гуляет в граде Китеже,
Расшатывая окоём
В смятенье яростном своём!

Смотрите, если вы не слышите,
Как волны, молниями вышиты,
Идут и падают внахлёст
На берег, полный сбитых звёзд!

Звон поднимая до Всевышнего,
Беззвучно ратуя: услышь его! –
К востоку обратясь лицом,
Звонарь раскачивает сон.

А наяву гуляют ордами,
Глумясь над спящими и мёртвыми,
И голь не срам, и стыд не дым,
И веки тяжки – невподым...

***
Пади, вечерняя роса,
Роса вечерняя!
Прости за всё, за что нельзя
Просить прощения!

Пади, как падают в поклон
Пред виноватыми,
Сырой подол беря в полон
Лесными мятами!

Не зёрнышком среди хлебов,
Не рыбкой в неводе –
Пади, как падает любовь
Под ноги нелюби,

Пади на травы и цветы
Горючей влагою –
И он опомнится: «Да ты
Сегодня – плакала?..»

***
Стояла ночь – зелёная вода.
Я слушала невнятный шёпот крови.
И неотступно, словно невода,
Метанье звёзд преследовали кроны.

Я распахнула в глубину окно:
Струилась кровь, и речь её звучала,
Как будто бы стекавшая на дно,
В магическое, зыбкое начало.

Я знаю всё, что я хочу сказать.
Но речь её была такая мука,
Что никакою силой не связать
Могучий ток неведомого звука.

***
О, эта жизнь захватывает дух
В неумолимый плен,
Не хлеб, но лёгкий тополиный пух
Даря взамен!

Протянешь руку –
                  он летит в испуге прочь,
Замрёшь – и вот,
Наивный страх пытаясь превозмочь,
Он льстит и льнёт.

И как посмеешь этот дар принять?
А не принять?..
Боишься крылышки ему примять –
Учись пленять,

Как эта жизнь – жестоко и легко,
Одной тоской.
Как этот пух, которого легло
Невемо сколь.
                               
ЧЕЛЯБИНСК