САЙТ ФУНКЦИОНИРУЕТ ПРИ ФИНАНСОВОЙ ПОДДЕРЖКЕ ФЕДЕРАЛЬНОГО АГЕНТСТВА ПО ПЕЧАТИ И МАССОВЫМ КОММУНИКАЦИЯМ.
Мы в соцсетях: YouTube
  • Главная
  • О газете
  • Рекламодателям
  • Свежий номер
  • Архив
  • Подписка
  • Контакты
    Логин:
    Пароль:

    Напомнить пароль?

    Вы можете войти как пользователь других сайтов:

    Войти как пользователь
    Вы можете войти на сайт, если вы зарегистрированы на одном из этих сервисов:
    Битрикс24
    Livejournal
    Liveinternet
    Используйте вашу учетную запись на Битрикс24 для входа на сайт.
    .livejournal.com
    liveinternet.ru/users/
  • Вход
  • Регистрация
    Логин (мин. 3 символа):*
    Адрес e-mail:*
    Пароль:*
    Подтверждение пароля:*
    Имя:*
    Фамилия:*
    Дата рождения: Выбрать дату в календаре
    Защита от автоматической регистрации
    CAPTCHA
    Введите слово на картинке:*
    Закрыть

    Пароль должен быть не менее 6 символов длиной.

    *Поля, обязательные для заполнения.

Меню
  • Главная
  • О газете
  • Рекламодателям
  • Свежий номер
  • Архив
  • Подписка
  • Контакты
  • Литература
  • Политика
  • Общество
  • Искусство
  • Телеведение
  • Портфель ЛГ
  • Клуб 12 стульев
  • Спецпроекты ЛГ
  • Новости
  • ЛГ online
  • ЛГ Плюс
  • Видеоряд
  • Спецформат
  • Опросник
  • Позиция
  • Колумнисты
  • Авторы
  • Уникальные особняки Москвы
Вход    Регистрация
Литературная газета
  • Литература
  • Политика
  • Общество
  • Искусство
  • Телеведение
  • Портфель ЛГ
  • Клуб 12 стульев
  • Спецпроекты ЛГ
  • Новости
  • ЛГ online
  • ЛГ Плюс
  • Видеоряд
  • Спецформат
  • Опросник
  • Позиция
  • Колумнисты
  • Авторы
  • Уникальные особняки Москвы
ЛГ online

Юрий Кузнецов: предчувствие бессмертного полка

02.03.2021
Юрий Кузнецов: предчувствие бессмертного полка К 80-летию выдающегося русского поэта.
Материал Михаила КИЛЬДЯШОВА.

«Приди, я жду тебя, певец гражданской чести!»

23.02.2021
«Приди, я жду тебя, певец гражданской чести!»           К 200-летию со дня рождения поэта Алексея ЖЕМЧУЖНИКОВА.
Исследование Владимира АНДРЕЕВА.

«Книжный маяк Петербурга»

18.02.2021
«Книжный маяк Петербурга» В северной столице при поддержке Российского книжного союза прошел популярный фестиваль.
ЛГ плюс

«Поэт сидит на табурете…»

28.02.2021
«Поэт сидит на табурете…» Алексей ПОЛУБОТА всегда ориентировался на классиков, что не могло не отразиться на его собственных стихах.

«Тяжелый, неуклюжий стиль…»

21.02.2021
«Тяжелый, неуклюжий стиль…» Одно из главных качеств поэзии Виталия ЕСАЯНА – это искренность.

Не расслабляйся, эмигрант!

13.02.2021
Не расслабляйся, эмигрант! Михаил ОКУНЬ почти 20 лет живет в Германии, оставаясь при этом истинно русским поэтом.
ЛГ ТВ

Евгений Попов о подноготной писательской жизни

Евгений Попов о подноготной писательской жизни

Почему не стоит верить в любовь президента Дональда Трампа

Почему не стоит верить в любовь президента Дональда Трампа
ВИДЕОРЯД

Встреча с Максимом Замшевым в Губернской библиотеке

Смотреть все...
Спецформат

«То, что видел, с тем, что знаю, помоги связать в одно, жизнь моя…»

01.03.2021
«То, что видел, с тем, что знаю, помоги связать в одно, жизнь моя…» О книге Михаила МАНЧЕНКО, поехавшего добровольцем в Донбасс, рассказывает Владимир СПЕКТОР.

Февральские «Сибогни»

26.02.2021
Февральские «Сибогни» Вышел очередной номер популярного новосибирского литературного журнала.

Пламя Игр-2014: грезы и реальность

24.02.2021
Пламя Игр-2014: грезы и реальность О наследии Олимпийских игр в Сочи размышляет Виктор ТЕРЕНТЬЕВ.
ОПРОСНИК
  1. Одобряете ли вы повсеместные ограничения в связи с коронавирусом?
Результат
Позиция

Умом Россию не понять

27.02.2021
Умом Россию не понять О пензенских чиновниках, не спешащих ремонтировать дом Николая ЗАДОРНОВА, рассказывает Антон ХРУЛЕВ.

Аида, или Бесцеремонность и безмятежность

25.02.2021
Аида, или Бесцеремонность и безмятежность О смерти Аиды ХМЕЛЕВОЙ говорят Кира САПГИР и Тьерри МАРИНЬЯК.

Дзержинский – русофобский черт!

21.02.2021
Дзержинский – русофобский черт! Евгений ПОПОВ не одобряет инициативу Захара ПРИЛЕПИНА о возвращении «Железного Феликса» на Лубянскую площадь.
  • Статьи
  • 2012 год
  • №38 (6385) (26-09-2012)
  • Случай на Никитской

Случай на Никитской

Кожедуб Алесь

Случай на Никитской

Портфель ЛГ
Кожедуб Алесь

Замечательному писателю и редактору спецпроектов «ЛГ» Алесю КОЖЕДУБУ исполнилось 60 лет. Мы любим и уважаем нашего коллегу и друга, поздравляем его и желаем всего, что полагается желать юбиляру. Надеемся, читатели присоединятся к нам.

В нижний буфет Центрального дома литераторов обычно я захаживал после работы. К этому времени там уже сбивались компании потрёпанных литераторов, которые распивали из-под полы принесённую водку, громко переругивались между собой и иногда дрались. Но тем не менее выпить рюмку-другую там было можно.
В этот раз я зашёл туда в обеденный перерыв. Стояла вторая половина августа, на улицах было жарко и душно, и кондиционер в буфете манил не меньше холодной рюмки водки.
За столиком в левом углу я увидел собратьев по перу Григория и Алексея.
– Что это вы спозаранку? – спросил я, подсаживаясь к ним.
– Тебя ждём, – хмыкнул Григорий.
– А я в отпуске, – сказал Алексей. – Послезавтра уезжаю.
– На море?
– На родину, – вздохнул Алексей. – Мать плоха.
Я взял три рюмки водки и бутерброды с ветчиной и сыром.
– Надо же – ни одного посетителя, – сказал я. – Даже Машкуты нет.
– Ещё не проспался, – посмотрел на дверь Григорий. – Вчера его опять вывели.
– С мордобитием?
– Его даже бить противно! – брезгливо поморщился Гриша.
Пьяный Машкута как-то назвал Григория «прозаиком-импотентом», и тот, конечно, обиделся.
– А ведь когда-то хороший писатель был, – сказал я.
– Это миф, им же и сотворённый, – фыркнул Гриша. – Не был он хорошим писателем.
Алексей пожал плечами. Как критик, он старался соблюдать хотя бы видимость объективности.
– Время расставит всех по ранжиру, – сказал я.
В дверях появилась Екатерина. «Не может быть», – сказал я себе и помотал головой. Однако видение не пропало. Наоборот, оно бодро направилось к нам.
Екатерина была потрясающая девушка. Кроме немногословности она обладала удивительно ровными и длинными ногами. Даже трезвый я не мог отвести от них глаз.
Я вскочил и помог даме сесть.
– Пиво, водка, коньяк? – шепнул я в маленькое ушко.
– Кофе, – улыбнулась она.
Я послушно принёс кофе.
– За луч света в тёмном царстве! – поднял я рюмку.
– Какой ещё луч? – покосился на меня Григорий.
– На улице дождь, грязь, холод, настоящее тёмное царство, – стал я ему объяснять, – и тут является Катерина со своими ногами. Взгляни, эти ноги разве не луч?
– Ноги как ноги, – посмотрел под стол Гриша. – Вот если бы потрогать…
– Трогать нельзя, – погрозил я ему пальцем.
– А ты испроси разрешения, – посоветовал Алексей.
– Девушка, можно потрогать вас за коленку? – галантно наклонился к ней Алексей.
Екатерина пожала плечами.
– Можно, – удовлетворённо усмехнулся Алексей.
Гриша осторожно положил руку на круглое колено девушки.
– Хорошие ноги, – кивнул он и убрал руку. – Луч.
«А вот мне ни разу не довелось потрогать, – позавидовал я. – Наверное, не так просил».
– Вы не просили, – сказала Катя и поправила юбку.
– Об этом не просят, – вздохнул я. – Но не будем о грустном. Почему ты ещё в Москве?
– Завтра улетаю, – улыбнулась она уголками губ.
– Какое из морей?
– Средиземное.
Екатерина работала редактором в одном из крупных издательств и вполне могла позволить себе отдых в хорошем месте. Но в данном случае, видимо, речь шла о спонсоре.
– Канны? – посмотрел я на неё.
– Сан-Тропе.
– Отель в первой линии?
– Конечно.
– Вы на каком языке говорите? – спросил Григорий. – Ни черта не понимаю.
– Тебе и не надо понимать, – откинулся я на спинку стула. – Вот был я недавно в Геленджике…
Я запнулся, потому что именно в этот момент в буфет вошла троица. И я сразу почувствовал, что сейчас что-то произойдёт.
Троица направилась к ближайшему от нас столику и по-хозяйски расположилась за ним.
– Не возражаете? – с едва уловимым акцентом обратился ко мне лощёный господин лет сорока, вероятно, старший в этой компании.
Я пожал плечами. В нижнем буфете не было принято спрашивать разрешение. Катина коленка являлась тем самым исключением, которое подтверждает правило.
– А я никому ничего не разрешала! – дёрнула плечиком Екатерина, и это было не похоже на неё.
– Ладно-ладно, – погладил я её по руке. – Мы пошутили.
– Давненько я не бывал здесь, – сказал господин, оглядываясь по сторонам. – Абсолютно ничего не изменилось.
– В буфете водка дрянная, – поморщился белобрысый молодой человек с брюшком, – да ещё разбавленная.
«Рая действительно разбавляет, – усмехнулся я, – но только перед закрытием».
– Мы водку пить не станем, – неизвестно откуда в руках господина появилась большая глиняная бутылка. – Ничего не имеете против рижского бальзама?
«Как это я сразу не догадался? – с облегчением подумал я. – Такой акцент бывает только у русских из Прибалтики. Водка, разбавленная бальзамом, в Риге называется «кристап».
– Мы никогда ничего не разбавляем, – со стуком поставил на стол бутылку господин. – Вы не против, если мы соединим наши столы?
Второй его спутник, хмурый верзила, очень ловко сдвинул столы, не задев никого из нас.
– Я ухожу, – легко поднялась Катерина, ещё раз продемонстрировав свои изумительные ноги.
Странно, но на них смотрел один я. Григорий, прищурив глаз, приглядывался к бутылке. Алексей следил за манипуляциями верзилы. Лощёный и вовсе отворотился к стене.
– И что ты всё торопишься, – вздохнул я. – Русская женщина должна быть степенной.
– И дородной, – показала мне язык Катерина. – Приятных развлечений.
Я проследил взглядом, как она шла, помахивая сумкой и покачивая бёдрами.
– Сегодня женщины нам не нужны, – сказал господин, придвигаясь вместе со стулом к столу и беря в руки бутылку. – Сегодня мы будем говорить о литературе.
«О литературе как раз лучше беседовать в присутствии женщин, – подумал я. – И желательно хорошеньких».
– Это распространённое заблуждение, – взглянул на меня господин. – Женщины отвлекают от главного.
– И что же главное? – попытался я поймать его плавающий взгляд.
– Главное – это разомлевшая Москва в августе. Мысли о хлебе насущном. Предстоящий отдых в Крыму. Кстати, он пройдёт хорошо, вы останетесь довольны.
– Спасибо.
Я отметил про себя, что ничему не удивлюсь. Червячок тревоги, обычно просыпающийся в любой незнакомой ситуации, безмятежно дремал.
– А что это за бальзам, которого я не знаю? – спросил Григорий. – Как он называется?
– Это очень редкий бальзам, – усмехнулся господин. – Знать его вы не можете, ибо никто из москвичей его никогда не пил. Фридрих, сколько ему лет?
– Сто, – сказал Фридрих, составляя кофейные чашки одна к одной, как пирамиду в бильярде. – А то и все двести. Мы его у одного курфюрста одолжили. Или он не курфюрст?
– Что ты людям голову морочишь? – осклабился господин. – Налей.
– Может, рюмки принести? – сказал я. – Из чашек неудобно.
– Этот бальзам удобно из любой посуды, – повернулся ко мне господин. – Но вы не бойтесь, он настоящий.
Фридрих разлил по чашкам тёмную маслянистую жидкость.
– Прошу отведать, – взял в руки чашку господин. – Николаус, тебе пока нельзя.
Верзила с отсутствующим видом стал изучать потолок. Странно, но в этой компании мне он был симпатичнее остальных. Впрочем, Фридрих тоже не вызывал опасений.
– Здоровье господ писателей!
Лощёный медленно выпил чашку до дна.
«Как же его зовут?» – подумал я, делая глоток.
Бальзам действительно был отменный. Защипало в горле, одеревенел язык, в нос шибанул запах луговых трав, приятно закружилась голова.
– Хорош? – заглянул мне в лицо Лощёный.
«Да у него разные глаза!» – изумился я.
– Это зависит от освещения, – сказал Лощёный. – Но не будем отвлекаться. Итак, о чём вы пишете, господа? Вот вы, например?
Лощёный повернулся к Григорию.
– Обо всём, – сказал Гриша.
И он абсолютно не врал. Григорий действительно писал обо всём. Он был уникум в полном смысле этого слова. Во-первых, Гриша запоминал всё, о чём читал. Во-вторых, прочитывал он в среднем две книги в день. И если ты в разговоре упоминал, например, китайскую династию Хань, Мин или Цинь, Гриша называл годы правления императоров из этой династии и причины, из-за которых она погибла. Так же легко он рассуждал о разрушении Иерусалима, походах викингов, стволовых клетках и мормонских сектах. К последним он проявлял особый интерес. По его мнению, наступала эра мормонского владычества на земле.
– Из-за многожёнства? – спросил я, когда Гриша рассказал мне об этом.
– В том числе, – кивнул он.
Лощёный, однако, об уникальности Гриши ничего не знал.
– Писать обо всём, – усмехнулся он, – значит, писать ни о чём.
– Поэтому, наверное, меня и читают, – пожал плечами Гриша. – У меня больше двадцати книг.
– И все они будут востребованы потомками?
– Об этом, к сожалению, никого не спросишь, – засмеялся Алексей.
Его чашка давно была пуста, и он не возражал бы, если бы её снова наполнили.
– Налей, – разрешил Лощёный.
Белобрысый разлил по чашкам бальзам.
«Кто же они такие? – подумал я. – На писателей не похожи. Тогда почему припёрлись в Дом литератора?»
– А мы и в прошлый раз были неподалёку отсюда, – усмехнулся Лощёный. – Во всяком случае, так написал один из ваших. Как называется это место?
– Патриаршие пруды, – пробурчал верзила.
– Да, пруды, трамвай, подсолнечное масло и прочая ерунда, – поморщился, оглядываясь по сторонам, Лощёный. – Однако мы отвлеклись. Смею вас заверить, Григорий, ни одна из ваших книг интереса у потомков не вызовет.
В принципе он сказал то же самое, что и пьяный Машкута, но Гриша не обиделся. Привык, наверное.
– А моя? – вскинулся Алексей.
Его кофейная чашка опять была пуста.
– Дайте ему стакан, – распорядился Лощёный. – С вами, дорогой, дела обстоят несколько сложнее. У вас сколько книг?
– Четыре прозаических, – стал загибать пальцы Алексей, – две поэтических и две критических. Всего восемь.
Пока он считал свои книги, верзила принёс стакан. А может, он никуда и не ходил, взял стакан прямо из воздуха.
– Ничего из этого не останется, – пренебрежительно махнул рукой Лощёный, – а вот вашу диссертацию по творчеству Фиша один раз прочитают.
– Когда? – разинул рот Алексей.
– Через пятьдесят восемь лет.
– Почему её прочитают только один раз? – заносчиво спросил критик.
– Фиш очень слабый писатель, – хмыкнул Лощёный. – И вы это знаете не хуже меня. Но даже слабые писатели иногда вызывают интерес. Вот и вашим немцем заинтересуются в этом…
Лощёный заглянул в записную книжечку, которая появилась в его руках, как и стакан, неизвестно откуда.
– В Юго-Восточном штате, – прочитал он и закрыл книжечку.
– Это что же, наша земля будет поделена на штаты? – удивился Григорий. – Как Америка?
– Увы, – постучал пальцем по книжечке Лощёный. – Тринадцать штатов. Исходя, так сказать, из законов целесообразности.
«Интересно, а обо мне в этой книжечке написано?» – подумал я.
– Здесь написано обо всех, кто этого заслуживает, – повернулся ко мне Лощёный.
Я увидел, что глаза у него опять стали разными: один чёрный, второй зелёный.
– А кто у вас вместо кота? – неожиданно для себя спросил я. – Того, что в трамвае ездил?
– Кот остался дома, – ответил Лощёный. – С животными сейчас путешествовать сложно.
– Ему билет в трамвае не продают! – захихикал Фридрих.
– Трамвай, осетрина второй свежести и представление с голыми барышнями – это писательские штучки, – одёрнул его Лощёный. – Господа писатели лучше нашего знают.
– А сумасшедший дом? – хрипло спросил Алексей.
– Дома для умалишённых, к сожалению, существуют, – придвинул к нему стакан с тёмной жидкостью Лощёный.
– Да надоел мне этот бальзам!
Алексей вместе со стулом отодвинулся от стола, поднял с пола ободранную сумку, водрузил её на стол и достал початую бутылку водки.
– Кому налить? – обвёл он присутствующих грозным взглядом.
– Я по принуждению не пью, – накрыл свою чашку рукой Григорий.
Мне после бальзама водки тоже не хотелось.
– Николаус, помоги господину критику, – распорядился Лощёный.
Верзила, не вставая, взял бутылку из рук Алексея, двумя круговыми движениями раскрутил её, запрокинул голову и дугообразной струёй влил содержимое бутылки себе в рот.
– Чистая работа! – восхитился Фридрих.
– А мне? – побагровел Алексей.
– Вам мы нальём хорошую водку, – сказал Лощёный. – Какую предпочитаете: «Абсолют», «Белуга», «Смирновская»?
– «Рябчик»! – стукнул по столу кулаком Алексей.
В последнее время в московских магазинах появилась водка «Рябчик», и мы её иногда употребляли.
На столе рядом с сумкой Алексея возник налитый всклень стакан.
– «Рябчик»? – недоверчиво спросил Алексей.
– Рябчик-рябчик, – кивнул Лощёный.
Алексей осторожно взял двумя пальцами стакан, поднёс ко рту и большими глотками осушил его.
– Браво! – зааплодировали Лощёный, Фридрих и Николаус.
Мы с Гришей не хлопали, потому что знали, на что способен наш товарищ.
– А ты мог бы отличить «Рябчик» от «Абсолюта»? – наклонился ко мне Григорий.
– Нет.
– Я тоже.
– А это был и не «Рябчик», – подмигнул нам Лощёный. – Чистая сивуха.
«Не похож он на Воланда, – подумал я. – Доморощенный фокусник из Риги».
– Я бывал в тех краях, – с серьёзным видом подтвердил фокусник. – Генриха Латвийского сопровождал.
«Крестовый поход начала тринадцатого века? – вспомнил я. – Как раз Генрих и основал Ригу».
– Огнём и мечом крестили? – осведомился я. – И много народу угробили?
– Не так уж и много, – осклабился Лощёный. – Историкам свойственно преувеличивать. Но сегодня нас интересуют не историки, а писатели. Николаус, как твоё мнение?
– Писатель здесь один, но и он не Достоевский, – Николаус прикрыл ладонью зевок. – Так себе писатель. Можно даже сказать, посредственность.
Я, Григорий и Алексей переглянулись. Конечно, можно было прикинуться в стельку пьяным, ничего не видеть и не слышать, но сейчас прозвучало оскорбление в чистом виде. Во-первых, кто этот единственный писатель? Во-вторых, не Николаусу объявлять его посредственностью. И в-третьих, кто в доме хозяин?
Алексей потянулся к пустой бутылке, но её на столе уже не было. Исчезла.
– Бальзаму, немедленно налить бальзаму! – распорядился Лощёный. – Он отрезвляет.
«А ведь действительно отрезвляет, – подумал я, сделав глоток. – Но что за сволочь играет с нами в кошки-мышки? Я, положим, вполне трезв и ни на какие провокации не поддамся, а вот ребята…»
С ребятами делалось что-то непонятное. Алексей, сложив руки на животе, упёрся подбородком в грудь и уснул. С ним это бывало довольно часто. Только что разговаривал вполне здраво и убедительно, а через секунду спит, и тоже вполне правдоподобно.
Григорий ушёл к Рае за очередной чашкой кофе и застрял там. Он вообще любил общаться с народом – водителями такси, дворниками и даже полицейскими. С Раей он обсуждал политическую ситуацию в стране. Кто победит – демонстранты с Поклонной горы или Болотной площади? Рая стояла за Поклонную гору, Григорий для поддержки интриги держал сторону Болотной.
– У вас там одни олигархи! – громко сказала Рая.
– Неужели я похож на олигарха? – изумился Гриша.
– Вы не похожи, а остальные олигархи.
– «Олигархия» в переводе с греческого – это «кучка власти». У нас на Болотной никакой власти, одна кучка. Кучка протестующей интеллигенции.
– Это Собчак интеллигенция? – легла грудью на стойку Рая. – Или Немцов? Американские прихвостни!
Гриша ушёл от одних оскорблений и пришёл к другим. Но писателю того и надобно. Кстати, кого имел в виду Николаус, объявляя одного из нас посредственностью?
– Он пошутил, – потрепал меня по плечу Лощёный. – Николаус вообще шутник. Как он бутылку водки выдул?
– Классно, – согласился я. – У вас в Риге все такие?
– Я никогда не был в Риге, – отодвинулся от меня Лощёный. – Вы меня с кем-то путаете.
– Сами только что говорили о Генрихе Латвийском.
– Это они свою образованность хочут показать, – захихикал Фридрих. – Дрянь человечишко. Но и писатели, конечно, г…о.
– Не все, не все, – положил ему руку на плечо Лощёный. – И кто тебе дал право обзываться? Сейчас в Ригу отправлю.
– Не надо! – испугался Фридрих, из его глаз покатились крупные слёзы. – Я больше не буду!
«Перепились», – сказал я себе.
Я скосил глаза и стал смотреть на кончик собственного носа. Это было проверенное средство для отрезвления. На собутыльников оно тоже действовало безотказно.
– А у меня так не получается, – пожаловался Фридрих. – Мессир, я тоже хочу выглядеть идиотом!..
– Как малые дети, – вздохнул Лощёный. – Николаус, с высунутым языком ты похож на удавленника. Господам писателям можно, а тебе нельзя. Взрослый ведь человек.
Николаус принял нормальный вид. Фридрих по-прежнему сидел с перекошенной рожей.
– Налей бальзаму, – сказал Лощёный.
– Кончился, – пожал плечами Фридрих.
– Тогда водки.
– И водка кончилась.
– Водка никогда не кончается! – проснулся Алексей. – Она не может кончиться по определению. Без водки жизнь лишена смысла. Даже самого малого.
Он опять уронил голову на грудь.
– Хорошо сказал, – усмехнулся Лощёный. – Если б ещё и писал хорошо…
Я хотел сказать, что это действительно дано не каждому, но вместо этого выпрямился на стуле и троекратно перекрестился. Ей-богу, это произошло само по себе.
– До чего в вас сильны предрассудки! – посмотрел на меня Лощёный.
Вместе со стулом он отодвинулся от стола. Лицо его враз осунулось, по нему пролегли глубокие морщины, и глаза стали одинаково чёрного цвета. Я, впрочем, старался в них не смотреть.
– Как у вас пишут, в воздухе распространился сильный запах серы, и чёрные всадники унеслись вскачь по серебристой дороге к звёздам, – Лощёный тяжело вздохнул. – Никогда не пишите ерунды, милейший, это вас не оправдает перед потомками, даже если вам заплатят. Всё кончилось, Фридрих?
– Так точно, мессир.
– Тогда мы уходим. Единственное, что здесь было настоящим, это бальзам. Напиток высшего качества. А всё остальное…
В буфете вдруг погас свет, стало темно, как в склепе. Впрочем, нижний буфет и был склепом, в котором ещё можно узреть мощи странноватых субъектов, когда-то называвшихся писателями. К всегдашним запахам растворимого кофе и несвежего люля-кебаба примешался запах перегоревшей электропроводки.
Свет вспыхнул через пять минут. Троицы, конечно, в буфете уже не было.
– А где наши новые иностранцы? – Григорий вернулся от Раи с тремя рюмками водки.
– По аналогии с новыми русскими? – хмыкнул я.
– Ну да, – уселся на свой стул Григорий. – Хотя русский язык у них ещё вполне приличный. Хорошие ребята. «Рябчиком» угостили.
– Это был не «Рябчик», – сказал я.
При слове «рябчик» Алексей проснулся.
– Где я? – посмотрел он сначала на меня, затем на Григория.
– Где надо, – успокоил его Гриша.
– А латыши?
– Ушли.
– Вы помните, кого они назвали единственным настоящим писателем среди нас? – грозно вопросил Алексей.
– Конечно, – сказал я.
– Тебя через сто лет прочитает один человек, – кивнул Григорий. – Японец.
– А тебя вообще никто не прочитает.
Алексей неверной рукой взял рюмку водки, недоверчиво понюхал её и провозгласил:
– За литературу!
Мы выпили.
Я внимательно посмотрел на своих друзей. Что ж, верно сказал один из наших великих кормчих: «Других писателей у меня нет». И других товарищей тоже. Такая ли уж разница, кого из нас будут читать через сто лет? Был бы вот этот буфет на Никитской. Было бы с кем выпить рюмку. Была бы в конце концов Екатерина.
А новые иностранцы найдутся.

Алесь КОЖЕДУБ


Оценить:

(Нет голосов)


Чтобы оставить комментарий вам необходимо авторизоваться

* Ваше имя:

Электронная почта:

* КомментарийИзменение комментария:


* Введите код с картинки:

CAPTCHA
 



Проект "Сказки на ночь"
Новости
02.03.2021

Что нас ждет в шестнадцатом сезоне?

Завершен прием работ на соискание Национальной литературной премии «Большая книга».
02.03.2021

Ахматову вспомнят в Петербурге

В северной столице пройдет вечер памяти выдающейся русской поэтессы.
02.03.2021

«Книги. Кофе. Весна»

Первый Петербургский Книжный фестиваль пройдет со 2 по 7 марта в павильоне легендарной киностудии «Ленфильм».
01.03.2021

«Поэзия» стартовала

1 марта 2021 года начался прием работ на соискание премии.
01.03.2021

Замшев в гостях у Шаргунова

Главный редактор «Литературной газеты» выступил в популярной передаче «Открытая книга».

Все новости

Книга недели
Николай Долгополов. Легендарные разведчики 3. – М.: Молодая гвардия, 2020. – 352 с. – 7000 экз.

Николай Долгополов. Легендарные разведчики 3. – М.: Молодая гвардия, 2020. – 352 с. – 7000 экз.

Колумнисты ЛГ
События и мнения
Крашенинникова Вероника

К вам едет балаган

На прошлой неделе президент Путин встретился с главами парламентских фракций. До...

События и мнения
Беседин Платон

Харассмент любви

Умеют всё-таки западные маркетологи завлечь толпу, главное – нейминг. День всех ...

События и мнения
Сванидзе Николай

Лоб в лоб

Политический год страны начался мускулисто и бурно, события конца прошлого года ...

Литература
Сафронова Елена

Лавка Терентия

Говорят, в литературе и медицине все разбираются. И уж точно способны отличить х...

События и мнения
Крашенинникова Вероника

Раскол всё глубже

Эта колонка была написана под звуки несогласованного митинга 23 января в центре ...

  • Литература
  • Политика
  • Общество
  • Искусство
  • Телеведение
  • Портфель ЛГ
  • Клуб 12 стульев
  • Спецпроекты ЛГ
  • Новости
  • ЛГ online
  • ЛГ Плюс
  • Видеоряд
  • Спецформат
  • Опросник
  • Позиция
  • Колумнисты
  • Авторы
  • Уникальные особняки Москвы
Мы в соцсетях: YouTube

© «Литературная газета», 2007–2021
При полном или частичном использовании материалов «ЛГ»
ссылка на www.lgz.ru обязательна.
Администратор сайта: webmaster@lgz.ru

Создание сайта
www.pweb.ru

  • Карта сайта
  • Карта проезда